Поймать Невидимку - Валентина Александровна Сегида

– Может лучше, я сяду за руль?

– А ты не пил?

– Сегодня нет. Маргарита Сергеевна, с чего такие вопросы в рабочее время?

– Ладно, на светофоре меняемся.

Максим пересел за руль и стал петлять между машин. Ему казалось, он видит, нужную машину, но через пару поворотов понял, что потерял ее. Тем временем Маргарита Сергеевна разговаривала по телефону.

– Пробей мне пожалуйста один номерок, где находится. Записывай.

Максим остановился у обочины и ударил руками по рулю.

– Упустил. Мне кажется это важно.

– Подожди, сейчас найдем. – Сказала Маргарита Сергеевна.

– Как?

– Заводи мотор, нам нужно прямо.

Маргарита Сергеевна слушала телефон и командовала.

– Сейчас направо, поднажми, давай, давай!

Багажник белой машины оказался перед Максимом неожиданно. Они вместе двигались в потоке еще десять минут, а потом машина заехала во двор. Максим видел, как открылась дверь и Вера вышла. Потом вышел водитель – обычный с виду мужчина, среднего роста, крепкий. Черты лица разглядеть было сложно, т.к. кепка и солнцезащитные очки скрывали большую часть лица.

– Вы его знаете, – спросил Максим. – Он из наших?

– Нет, первый раз вижу. – Не сразу ответила Маргарита Сергеевна.

– Что будем делать?

– Не знаю, это твоя операция.

– Да?

Максим достал телефон и набрал номер Веры, но она не ответила.

Маргарита Сергеевна достала пачку сигарет и закурила.

– Дайте и мне одну.

– Ты же завязал?

– Развязал.

Потом они молча курили и каждый думал о своем.

– Вы сидите тут, а я поднимусь.

– У тебя есть план?

– Нет, но война план покажет.

Максим вышел из машины и направился к подъезду. Только он задумался, что не знает, в какую квартиру пошла Вера с мужиком в кепке, как раздался голос:

– Седьмая квартира.

Все-то знает Маргарита Сергеевна.

Максим поднимался по лестнице пешком, перепрыгивая через ступеньки. Четвертый этаж – не повод ехать на лифте, да и в этом старом фонде можно легко застрять чего доброго. Тем более лифт гудел и спускался сверху. Еще и ждать пришлось бы.

Максим подошел к квартире с номером 7 и нажал на звонок, который тут же трелью отозвался внутри квартиры. Но никто не подошел к двери. Тогда Максим нажал еще раз, но ситуация не изменилась.

Максим достал телефон из кармана и стал набирать номер Веры. Ему даже показалось, что он услышал, как тот звенит в квартире. Но никто дверь открывать не собирался. Тогда Максим повернул ручку и дверь открылась.

Максим зашел.

– Вера, ты дома?

Без ответа.

Туфли у входа и плащ на вешалке. Мужских ботинок нет. Неужели уже ушел? Тишина не нравилась Максиму, она пугала, но все равно толкала вперед.

В первой комнате было пусто, во второй тоже. Максим зашел на кухню и увидел Веру, сидящую на столе и уронившую голову на руки. Ее лица не было видно. На столе стоял полупустой стакан с водой, а у самой руки лежал пузырек с таблетками.

– Вера, очнись. – Максим теребил Веру за плечо и одновременно пытался вызвать скорую.

Вера не шевелилась, и Максим все сильнее, и сильнее тряс ее. Через миг, Вера откинулась к стене и из под ее рук показалась бумага.

«Простите меня. Не могу с этим жить. Это я украла прибор».

Скорая приехала быстро.

– Жива, но состояние критическое, – сказал усатый врач в синем костюме. – Не уверен, что довезем.

– Надо не только довести, но и вылечить. – Сказала Маргарита Сергеевна.

В квартире Веры набилось много людей: бригады скорой помощи, служба безопасности «Заслона». Зашла соседка, которой показалось странным, такое скопление людей.

– Верочка, конечно, странненькая была с детства, но чтоб руки на себя наложить? Никогда.

– Идите домой, это она не сама. – Максим приобнял соседку и вывел ее из квартиры.

Скорая увезла Веру, а служба безопасности обыскивала квартиру. Маргарита Сергеевна смотрела в окно и курила. Максим мерил шагами кухню и тоже курил.

– Вы видели, как мужик в кепке выходил из подъезда? – В очередной раз спросил Максим.

– Нет. Как будто испарился. Но мы его найдем.

– У него наш «Невидимка»?

– Скорее всего да.

– Его уже ищут?

– Лучшие. Его ищут лучшие в этом деле. Объявлен план перехват. Его найдут. Он засветился.

– А что мне делать?

– А что ты сейчас должен делать?

– Работать.

– Вот и иди на работу.

– Маргарита Сергеевна, как вы справляетесь со всем этим?

– В моем возрасте понимаешь, и это пройдет.

Максим помялся в дверном проеме, а потом все же спросил:

– В чем смысл жизни?

– Я не знаю. Может быть, смысл жизни в самой жизни?

– Но если нет сил, и не понимаешь, зачем? Если каждое утро одно и тоже? Может Вера сама наглоталась таблеток, от безнадежности?

– Веру пытались убить, а пострадала она за любовь.

– Как мне понять, в чем смысл моей жизни?

– Перестать его искать и стать кому-то нужным.

Невидимка

Я наклонил голову, надвинул кепку на лицо и вышел из соседнего подъезда. Я не стал оглядываться на красную машину, а вжал шею в плечи и пошагал прочь. Слежку я заметил почти сразу. Дилетанты, старуху я не узнал, а парня видел рядом с Верой на кладбище.

Слежка не поменяла моих планов, мы ехали к Вере.

Несколько дней назад по моему плану Вера забрала «Невидимку» из сейфа и спрятала в лаборатории. Шухер от пропажи прибора поднялся аховый, Вера рассказывала взахлеб. Ей понравилась игра, которую я предложил.

Несколько дней прибор лежал в лаборатории, и сегодня, перед похоронами, она должна была взять его с собой. Но не сделала этого. Почему? Испугалась? Другой поверил бы в этот лепет, который она зачехляла мне всю дорогу, но не я. Вера решила меня кинуть. Украв прибор, она почувствовала себя главной. Но главный в этой операции я.

Вера поплатилась за свою дерзость. Хотя, в каком-то смысле это лучше, чем поплатиться за глупость. Вера оказалась с сюрпризом.

Я знаю, что мне нужно делать сейчас. Я сам вынесу прибор из лаборатории.

Максим

Профессор запил после пропажи «Невидимки» и вот уже четвертый день не появлялся на работе. Тихо играл Вивальди «Времена года», кажется осень, а Люба сидела, уставившись в потухший монитор. Люба и сама выглядела потухшей. Это она еще не знает, что Вера в коме и причастна к пропаже прибора.

– Так жалко Надю, – сказала Люба, когда Максим подошел к ней.

– Мне тоже.

– Не хочу умереть одна на толчке, на работе, – сказала Люба и разрыдалась. – Я живу одна с двадцати лет. У меня нет друзей и мужа и детей. Я