Каждый день декабря - Китти Уилсон

– Рад за тебя, но, мне думается, эта идея тебе тоже полюбится. Я перехожу к сути. У меня есть клиент, можно сказать, друг, который охотно инвестирует в благотворительные образовательные инициативы. Он заинтересован в проектах, ориентированных на начальную школу и существующее там неравенство возможностей. Для тебя сумма в семьдесят пять тысяч может показаться огромной, а для него это капля в море, и, когда я ее озвучил, он даже глазом не моргнул. Он хочет встретиться с тобой и узнать, как ты собираешься реализовывать свой проект в школах, а также разрабатывать приложение. Подумай, как ты могла бы вписаться со своим Шекспиром в учебную программу младших классов, когда они проходят Тюдоров. Ты могла бы на ранних порах объяснить детям, что старых текстов не нужно бояться. Рассказать о ритме, каденции, рифме. Если это получится, он поможет тебе в средней школе и в колледжах. И, по счастливому стечению обстоятельств, он до завтрашнего вечера в Бристоле и предложил встретиться лично. Что скажешь?

А что тут скажешь? У меня нет слов.

Рори кладет руку поверх моей и тихо шепчет:

– Эй, «коль мы готовы духом, – все готово»[16].

Я не смею поднять глаза на Луизу.

Целомудрие дороже всяких богатств[17].

Шестое декабря

Белл

– В-а-а-а-а-у-у-у!

Я приоткрываю глаз под вопль Марши, пронзающий воздух. Мы спим валетом в ее кровати. Эта традиция началась, когда мы впервые отмечали Синтерклаас – тогда ей было два, – и предполагаю, что через несколько лет она закончится. В самом деле, не станет же она настаивать на том, чтобы я спала с ней в одной кровати, когда перейдет в среднюю школу? А пока будем оттягиваться на полную катушку. И да, сейчас пять часов утра.

– Смотри, Белл!

Она с таким энтузиазмом машет огромной плиткой «Милки», что заезжает мне по голове.

Ох.

– Вот это размерчик, Маршуля-лапуля!

– Я знаю. Она пре-огромная. Даже в туфлю не влезла. Ей нужна не одна, не две, не три, не четыре, а шесть туфлей. Мне ее навсегда хватит.

– Думаешь?

– М-м-м-м… держи, ш-ш-ш!

Она отламывает мне кусочек плитки и прикладывает палец к губам. Ей всего пять, а она уже знает, как сделать из меня сообщницу, чтобы я на нее не настучала. Луиза, конечно, потребует, чтобы дочь растянула шоколад до самого Рождества, а потому Марша, понятное дело, стремится схомячить как можно больше, пока мать не проснулась.

– У меня есть «Свинки Перси» и вот еще что… – Она показывает гелевые ручки. – И вот… – Это раскраска с персонажами Беатрис Поттер. Марша ее книжки обожает, да и кто способен устоять перед обаянием миссис Туфф? – Еще скакалка… – Я быстро уворачиваюсь, чтобы не прилетело по голове. – И огромный пакет оленьих каках!

Это она про изюм в шоколаде. Мы залезаем под одеяло – вместе раскрашиваем миссис Туфф и поедаем шоколад, пока можно.

Я собираюсь уходить домой, когда приходит сообщение от Рори с адресом и временем встречи. Похоже, дело на мази. Надолго это не затянется, его друг – человек занятой, как было сказано, но, видимо, не настолько занятой, раз готов расстаться с семьюдесятью пятью косарями на условии личной встречи. Он может со мной увидеться после службы в церкви.

Адрес в районе церкви Святого Павла, это в пятнадцати минутах ходьбы от моей квартиры – через подземный переход, в двух кварталах. На самом деле, я думаю, что это недалеко от подпольного клуба, в который я наведывалась, когда была моложе. Большая стальная дверь с люком, пароль, все дела. Словом, мутное местечко. Днем и на трезвую голову я бы вряд ли его нашла. И уж точно не сегодня, когда мне за тридцать.

– Не накручивай себя, – сказал Рори вчера вечером, – у вас много общего. Мы с ним знакомы с первого класса. Он с одного взгляда понимает, кто перед ним – объект, достойный инвестирования, или темная лошадка. Он всегда принимает решения подобным образом. Думаю, он тебе понравится.

– Совсем не обязательно, чтобы он нравился мне, – ответила я тогда. – Это я должна ему понравиться.

Но в глубине души мне было не по себе. Может, подготовить презентацию? Я поинтересовалась этим, понимая, что двенадцать часов – это очень небольшой срок. Не нужно, заверил Рори, просто приди, честно ответь на все вопросы, которые он задаст, и все.

Класс, мне предстоит встреча со светилом в области парапсихологии, а все, что я смогу ему предложить, – это я сама. О какой накрутке может идти речь?!

Прежде чем самооценка начнет стремительно пикировать, я решаю пересмотреть свой образ мышления. Не нужно циклиться на недостатках и на том, как этот человек будет меня воспринимать. Если я ему не понравлюсь, от этого мне хуже не станет.

Также нужно найти способ отблагодарить Рори. Вчера он сказал, что это его работа, но для меня это нечто гораздо большее. Что я могу сделать для Рори? У него стабильное финансовое положение, он здесь находится совсем недолго, о его проблемах мне ничего не известно. Почему он вернулся, я не в курсе. Следовало бы его спросить, но, возможно, это связано с Джессикой. Она погибла в декабре. Накануне того дня, когда Марша, краснолицая и целеустремленная, появилась на свет.

Он сам признался, что ненавидит декабрь, тогда как для меня это самый волшебный месяц в году. И самый трудный – потому что приходится дважды встречаться с родителями. А в остальном это месяц радости: все сияет и искрится, кругом магия, готовишь подарки для тех, кого любишь, восторг на личике Марши, не один праздник, а целых два: Рождество, а следом Новый год, когда у нее день рождения. Атмосфера взволнованности, у всех приподнятое настроение, предвкушение. Может, мне удастся поделиться с ним этим волшебством?

Именно это я и сделаю. Научу его любить Рождество. Мне не удастся унять его боль, вымарать из декабря трагедию, которую он пережил, но пока он здесь, я могу быть ему другом и приобщить к зимней магии. Я стану его личным рождественским эльфом.

* * *

В полдень я стою на крыльце ничем не примечательного дома блочной застройки в районе церкви Святого Павла. Это не супер-пупер отель и не престижный Клифтон. Из дома ниже по улице орет музыка. На мне элегантный прикид, который я одолжила у Луизы с целью убедить мистера Икс в том, что со мной его деньги будут в целости и сохранности, ноги сами просятся в пляс.

Мне нравится этот район Бристоля, я завсегдатай проходящего здесь в июле Карибского карнавала и однажды в буквальном смысле вскарабкалась на спину Луизе, чтобы достать бутылку холодного лагера «Ред страйп» и миску козлятины по-ямайски. Она не сопротивлялась. Дома здесь стоят кучно – слышна не только музыка, но и обрывки разговоров проходящих мимо людей, и весь этот шум придает этому месту оживленность. Здесь все чувства пробуждаются.

Однако любовь к городу не спасает меня от нервозности в данный момент. Надежды запустить шекспировский проект занимают все мои мысли, меньше чем за сутки я разогналась с нуля до двухсот, и уже несусь на полной скорости. Мечта делиться с юными пытливыми умами любовью к Барду окрыляет меня, и по пути сюда я продумала презентацию. Бардопоклонник во мне не допустит, чтобы такая возможность была упущена. Если из этой затеи ничего не выйдет, то я по крайней мере буду знать, что сделала все от себя зависящее.

Я делаю глубокий вдох и нажимаю на звонок.

Вдох, выдох.

Грациозная и очень красивая молодая женщина открывает дверь. У нее афро шириной сантиметров двадцать пять – ухаживать за такой прической очень непросто – и наряд из чего-то вроде золотой сетки. Можно подумать, она только что сошла с обложки «Vogue». А еще, глядя на нее, понимаешь, что в ее мире семьдесят пять штук – это действительно мелочи. Я робею и стараюсь не пялиться.

– Здравствуйте, проходите. Вы Белл, к Джамалу? Он вас ждет.

У нее чистый бристольский выговор – так бы и расцеловала ее. Робость сразу проходит.

Она ведет меня через холл на кухню.

Там, за столиком, сидит женщина приблизительно маминого возраста, но в отличие от мамы, которая источает нервную изысканность в сочетании с холодным отчаянием, эта женщина олицетворяет тепло и праздничность воскресного утра. Кухня – центр этого дома, идущий отсюда роскошный запах ощущается повсюду.

Я перевожу взгляд со своей провожатой на мужчину, стоящего у плиты. У него широченные плечи, под стать