Шах и мат - Марк Максим

Мисс Этель вышла из здания суда в сопровождении секретаря мистера Вуда. Усаживаясь в автомобиль, она сказала с облегчением:

– Правосудие совершилось.

Мистер Вуд кивнул головой и сказал шоферу:

– Уолл-стрит. Медленно, хорошая погода.

Вечерние газеты сообщали о последних минутах Тома Грэди: этот маленький заморыш, этот измученный человек уселся на электрический стул так же непринужденно, как сел бы на скамью трамвая. Последних слов Тома газеты не приводили, считая это вредным. Зато гигантскими буквами они печатали о великой милости мистера Хорлэя: он велел выдавать по пятьдесят долларов ежемесячно на воспитание детей Грэди. Но его жена отказалась от этих денег. Газеты очень скорбели о такой грубости и неблагодарности жены Грэди.

Воспитание детей взяла на себя группа рабочих завода № 14. Том Грэди перестал существовать, и Гарри Стоун и остальные репортеры обратились к новым сенсациям: приезд Ллойд-Джорджа в Америку и мировой рекорд бокса негра Кимлэя.

Дело об убийстве миллиардера Хорлэя, взволновавшее всю Америку, кончилось. Но, по мнению некоторых, о которых речь будет впереди, оно еще только начиналось…

Глава 11. «Акула» отправляется на добычу

Яхта «Акула», двухтрубная, белоснежной окраски – самое быстроходное судно, приписанное к Нью-Йоркскому порту, – принадлежала Хорлэю. Капитан Сток был самый испытанный капитан, о нем поговаривали, что он прошел достаточно почтенный стаж в качестве контрабандиста и морского разбойника в свое время. Капитану Стоку было всего пятьдесят восемь лет, но и их нельзя было дать этому крепкому, загорелому моряку, с жесткими неподвижными глазами цвета морской воды и постоянной трубкой во рту. Дисциплина на яхте была образцовая; на языке моряков, подобных Стоку, это называется: прежде всего неумолимая жестокость, а затем уже остальное. Яхта «Акула», которая по чистой случайности носила прозвище своего владельца, была оборудована с чисто царской роскошью. На ней были салоны, площадка для прогулок, ванные, комнаты для занятий и библиотека. Радиотелеграф и кинематограф, целый штат людей обслуживали яхту «Акулы Хорлэя».

В этот день капитан Сток встал не в духе. У него сильно ломило голову, редкий случай, когда капитан Сток чувствовал недомогание. Но количество виски, влитое капитаном Стоком накануне в свой собственный желудок, всякого другого повергло бы в состояние белой горячки. Капитану Стоку оно причинило только головную боль и скверное расположение духа. Это расположение не замедлило сказаться, когда капитан в белом кителе и с неизменной трубкой вышел утром на палубу. Уже из того, что капитан стал обращаться к команде на «вы» с безукоризненной вежливостью, явствовало, что шторм близок. И он разразился. Весь экипаж, тридцать два человека, включая сюда двух негров-кочегаров и китайца-повара, почувствовал, что такое капитанский гнев.

Но шторм не успел разразиться, как следует: капитану Стоку подали запечатанный конверт. Капитан Сток, упоминая в разных сочетаниях о тысячах ведьмах и о том же количестве дьяволов, вскрыл конверт. В нем оказался второй, запечатанный сургучной печатью. Записка, находившаяся в нем сообщала, что пассажиры должны прибыть на судно сегодня. Капитан Сток снова упомянул о тысяче ведьмах и отдал приказ готовить «Акулу» к отходу. Избитый в кровь кочегар-негр поплелся к машинному отделению. Скрывшись в нем, он остановился на минуту и погрозил по направлению капитана кулаком. «Акула» стала разводить пары.

Между тем в маленьком отеле за Мэдисон-сквером происходило срочное совещание. Несколько человек, наклонившись друг к другу, в течение трех с половиной часов обсуждали, очевидно, очень важные вещи. Среди них был Хорлэй. До слуха лакея, тщательно следившего в замочную скважину, долетало:

– Ку-клукс-клан…

В полдень пассажиры прибыли на судно. Это были мистер Хорлэй, встреченный капитаном и двумя помощниками с надлежащим почетом. С мистером Хорлэем были три джентльмена: опытное око капитана Стока немедленно определило их сущность.

– Бандиты, – сказал капитан самому себе сквозь зубы, выпуская струю синеватого дыма из трубки.

Кроме них было еще человек десять, игравших, очевидно, служебную роль.

«Акула» медленно стала отходить, держа курс в открытое море. В комнате радиотелеграфа мистер Хорлэй, наклонившись к телеграфисту, диктовал последние распоряжения в Нью-Йорк. Тайна, окутавшая отбытие «Акулы», не рассеялась даже тогда, когда в портовом управлении на Лонг-Айленд отметили: «Яхта „Акула“, владелец Хорлэй, назначение неизвестно».

Но в глубине своих трюмов «Акула» помимо легальных уже упомянутых пассажиров везла еще двух, о которых никому не было известно, кроме одного негра-кочегара. Эти двое устроились в самой глубине трюма между ящиками и бочками, и о их пребывании на судне не было известно ни портовой полиции, ни капитану Стоку, ни кому бы то ни было в Нью-Йорке.

– Хэллтон, – сказал один из них, присаживаясь, – слышишь, мы вышли в море.

– Путешествие начинается, Кэлли, – последовал ответ. – Крепи шкоты, парень, нам придется вынести не один шторм. А мертвой зыби и считать нечего.

Кэлли усмехнулся:

– Я представляю себе физиономию Акулы, если бы он узнал, что с ним едут два таких безбилетных пассажира, как мы с вами, Хэллтон…

В это же время в другом конце трюма находился еще третий, тоже неизвестно как попавший на судно пассажир. Этот пассажир проник в трюм, очевидно, совершено непостижимым способом. Ибо, если первых двух пропустил ночью на судно негр-кочегар, то как попал туда третий неизвестный пассажир, так и осталось навсегда тайной.

Во всяком случае, он там был и чувствовал себя крайне жизнерадостно. Он мотал головой, слушал, как дребезжали якорные цепи и, наконец, услышав, что вышли в море, разразился хохотом. «Молодчина!» – повторил он себе несколько раз в полном восторге от собственной персоны.

Мерное колыхание судна и стук винтов, однако, скоро надоели таинственному пассажиру. Он поднялся наверх и вышел на палубу, пройдя мимо помощника капитана совершенно хладнокровно, как будто дело происходило на Бродвее, а не на палубе судна, идущего с неизвестной целью в дальнее плавание.

– Том, – сказал помощник младшему помощнику, изумленно глядя вслед новому пассажиру. – Том, я готов поклясться, что этого джентльмена не было на «Акуле»…

Оба они с разинутыми ртами следили за медленно прогуливавшимся по палубе неизвестным джентльменом в дорожном пальто, с сумкой через плечо.