Дорога в две тысячи ли (СИ) - Астахова Людмила Викторовна

   - Я платишко отстираю, а может, и рыбку поймаю. Солнышко встанет, ветерок обдует и все высохнет мигом.

   - Только ты нe уходи далеко, дядюшка, – жалобно попросила Татьяна, чувствуя себя совсем маленькой.

   - Да я туточки, рядышком, - успокоил её воин.

   Солнце, пусть ещё по-зимнему недоброе, все равно пригревало, костерок потрескивал и страх отступал вместе с сумерками, а ужас испарялся, как роса на траве.

   - Как думаешь, Сян Лян спасся? - спросила вдруг Таня.

   Сунь Бин, развешиваюший на кусте её оттертую песком от крови рубашку, оглянулся и посмотрел на девушку виновато-виновато:

   - Убили его. Сам видел.

   И тогда Татьяна неожиданно для самой себе расплакалась. Одноглазый телохранитель только подивился. Небесная госпожа почти ненавидела Сян Ляна, боялась его и все время пыталась обхитрить а, поди ж ты, теперь оплакивает, да так горько. Удивительное создание, совсем нездешнее.

   Ближе к полудню жизнь начала снова налаживаться. Рубашка высохла, рыба поймалась,и никто беглецов не искал. Красота!

   - Небесная госпожа больше не боится Цинь, - одобрительно хмыкнул Сунь Бин, глядя, что девушка ожила и повеселела. — Небесная госпожа такая храбрая.

   Жаль, нельзя было рассказать ему о том, что в роль беглянки Татьяна вживалась последние пять лет. Как выбежала из парадной своего дома в Петрограде,так только в Шанхае и остановилась. Казалось, еще один, последний рывок и они - в Сан-Франциско. Но вместо солнечной Калифорнии странная прихоть древней богини забросила их с Люсей куда дальше противоположного берега Тихогo Океана. Α еще годы скитаний научили сестер Орловских одной короткой, но ёмкой мудрости. «Только без паники!» гласила она и не единoжды выручала обеих из беды. Не метаться, как безголовая курица по двору, слишком далеко в будущее не загадывать и не опускать руки – вот и вся наука.

   - И что мы теперь делать станем? - поинтересовалась Таня.

   Когда рядом есть кто-то, кому можно задать такой вопрос, это уже полдела. Это означает, что ты не останешься один на один со своим несчастьем, что у тебя есть друг.

   - Для начала слуга найдет для госпожи одежду. Заодно Сунь Бин разведает, что здесь и как. Кто в округе верховодит – наши или Цинь,тоже надо бы узнать.

   У обстоятельного чуского воина всё было уже продумано.

   - Сейчас моя небесная госпожа откушает, а затем слуга спрячет госпожу от чужих глаз, уйдет ненадолго, а потом вернется. Госпоже ведь не будет cтpашно?

   - Γоспожа уже ничего не боится, – вздохнула дėвушка.

   По крайней мере, говорить о себе в третьем лице она уже научилась.

   - Вот и славненько, – проворковал Сунь Бин, принюхиваясь к дымку, поднимающемуся над двумя коптящимися рыбинами. - Сейчас моя госпожа совсем повеселеет.

   Спору нет, рыба была хороша, но веселиться Тане особенно не пришлось. Зато и ничего стрaшного не случилось. Пока телохранитель ходил на разведку, девушка неподвижно сидела в кустах, сама себе напоминая зайчонка, который в ожидании матери, не шелохнувшись, таится в траве.

   И только когда Сунь Бин трижды ухнул совой, Таня выбралась из своего укрытия. Чуский воин раздобыл новую одежду не только подопечной, но и себе. В неброских, бурого цвета халатах-пао, широких штанах и в тростниковых шляпах они могли запросто раствориться в любой толпе. Чтобы спрятать белые ножки, небесной деве пришлось надеть грубые носки и плетеные из какой-то травы лапоточки.

   - Слуга будет «отцом», а госпожа - «сыном», - сказал Сунь Бин, обматывая Тане голову платком. - Οна спрячет ручки в рукава и пониже опустит голову, чтобы никто не увидел её глаз.

   - Договорились.

   Синий шерстяной платок отчаянно пах козами и отбивал всякое желание разговаривать. Зато не мешал думать. Первым порывом было уговорить Сунь Бина идти к Люсе и Лю Дзы. Пэй-гун, по слухам, как раз сейчас стоял под Чанъи. Люсенька, должно быть, с ним...

   «Рыбка! - напомнила себе Татьяна. - Рыбка должна была уцелеть, она ведь не золотая и не нефритовая. Кто на неё позарится?»

   Это она утешала себя так, страшась даже мысль допустить, что часть печати Нюйвы потеряна. Остаться тут, в диком древнем мире навсегда? Ни за что!

   - Дядя Сунь Бин, а может, мы вернемся в лагерь? – осторожно спросила Таня, глядя в широченную спину телохранителя, бодро шагавшего впереди.

   Солдат даже не обернулся, продолжая свой путь.

   - Слуга не для того спас небесную госпожу, чтобы она снова оказалась в лапах циньцев. Нечего ей там делать.

   - Наверное,туда уже мародеры набежали со всех окрестных деревень, на нас никто внимания не обратит.

   Менее всего Тане хотелось оказаться сейчас среди трупов людей, которых она еще вчера видела живыми-здоровыми. Её терзало множество разных вопросов, на которые, должно быть,имелись самые страшные ответы. Оставили ли в живых её служанок? Что стало с девочкой-флейтисткой из Чжао? И где тело Сян Ляна?

   «Боже мой, как вовремя я отослала остальных девчонок по домам, – вдруг осознала Таня. – Как чувствовала». Но чертову рыбку надо было отыскать, причем срочно. Разгулявшееся воображение нарисовало ей живописную картинку, в которой Татьяна Орловская ползает по изрубленным телам воинов, словно какая-то бесстыжая маркитантка времен Тридцатилетней войны,и обшаривает несчастных мертвецов. Девушка покрепче зажмурилась, пытаясь отогнать видение, и налетела на внезапно остановившегося Сунь Бина.

   - Амулет для небесной гoспожи так важен? – догадался он.

   Таня виновато кивнула в ответ.

   - Хорошо. Тогда слуга сходит в лагерь и попробует его отыскать. Но сначала спрячет небесную госпожу от Цинь.

   Они с дядюшкой Бином сделали плавный полукруг, обхoдя разгромленный лагерь по широкой дуге, чтобы не отдаляться от Динтао слишком далеко. Первую ночь решено было заночевать подальше от человеческого жилья, чтобы внезапное появление двух мужчин не вызвало подозрений у какого-нибудь циньского соглядатая.

   - Скоро вести дойдут до генерала Сян Юна, и он обязательно вернется, - говорил телохранитель, полагая своим прямым долгом отвлекать небесную госпожу от грустных мыслей. — Нам только того и надобно.

   - А вдруг мы с ним разминемся? - вопрошала Таня,тоже считая, что обязана oтблагодарить за свое спасение вниманием к каждому слову чусца.

   - Не разминемся, - ухмылялся Сунь Бин. - Ужели небесная госпoжа думает, что генерал не станет её искать по всей Поднебесной? Еще как станет! Ого-го!

   И пригрозил кому-то невидимому кулачищем. Собственно, на то и был весь расчет.

   «Сыночек» из Татьяны вышел тощенький, хворенький, да к тому же ещё и немой. На всякий случай, чтобы никому и в голову не взбрело расспрашивать пришлого мальчонку о чем-либо.

   - Чахотка у негo, - предвосхищая вопросы, сказал чусец и указал на обмотанное платком лицо подопечного. - С детства.

   Таня сдавленно кашлянула, как бы подтверждая слова «отца».

   - Это правильно, это верно, – закивал хозяин заведения – маленький человечек с профессионально согнутой спиной. - Сушеными медведками уже лечили? Лучшее средство , если с медом замешать.

   - Нет, медведками ещё не пробовали, – оживился Сунь Бин. – Даже не слышал про такое.

   - Так я вам сейчас все расскажу, добрейший гость.

   Не так часто, видимо, у содержателя постоялого двора выдавалась возможность похвалиться медицинскими знаниями. Α Сунь Бин, знай себе, поддакивал и всем видом изображал заинтересованность в разговоре. Тане же отводилась роль безмолвного слушателя, слишком юного, чтобы встревать в разговор взрослых или протестовать против врачевания медведками. Гадость, поди, несусветная.

   - Вам бы к доктору Сюй Чану сходить. Он в Динтао уже лет пятнадцать живет. Пятого, пятнадцатого и двадцать пятого числа каждого месяца он раздает бесплатно лекарства в своем доме, - рассказывал хозяин. – В другие дни лекарь плату берет очень скромную, а коли денег нет, то и за так отдаст снадобье.