Светлый ангел - Конни Банкер

– Спасибо, – сказала она, закрывая дверь. – Мерзкая погода. Боюсь подхватить простуду.

Слова обыденные, а самочувствие прегнусное.

– Ничего, в машине быстро согреетесь… Вам куда?

Назвав свой адрес, Кэролайн наполовину сняла туфли, откинула голову назад и прикрыла глаза.

– Вы что-нибудь забыли в офисе, что вернулись?

– Да, забыл кое-что…

– Но… – Она посмотрела на его четко очерченный профиль. – Вы ведь так и не зашли за тем, за чем вернулись.

– Нет, не зашел. Увидел мокрое и озябшее создание и решил, что все остальное прекрасно подождет до понедельника.

– Теперь надо смотреть внимательнее, – озабоченно проговорила Кэролайн, видя, что дождь припустил не на шутку. Струи так сильно заливали ветровое стекло, что щетки не успевали очищать его.

– Не беспокойтесь, я бывалый водитель.

Да, подумала она, большой босс находится в преотличном настроении. Что бы это значило?

– Надеюсь, не нарушила ваши планы на вечер?

– Ничуть. Даже не думайте об этом. Я собирался домой. Не верите? Честное слово! Решил сегодня отполировать и накрасить ногти и вымыть голову.

Кэролайн в темноте усмехнулась. Никогда не знаешь, что он скажет в следующую минуту: или что-нибудь простое, шутливое или агрессивно ехидное. В сущности, она совсем не знала этого далеко не простого человека. Он мог быть нахален, прямолинеен, настойчив, вполне бесшабашен, если не сказать, безумен, подчас – невыносимо саркастичен. Но иногда в нем проскальзывало нечто доброе и глубоко человечное. Когда было нужно, он становился весьма обаятельным, живым и непосредственным.

– За следующим семафором поверните, пожалуйста, налево.

– Как там ваш австралийский младенец? Удалось ему прорваться на волю?

– Какой младенец?.. – рассеянно спросила она.

– Тот, которого грозилась произвести на свет ваша невестка. Вы еще тогда страшно торопились домой в ожидании звонка из Австралии.

– А-а!.. Ну да! Как же я забыла! – воскликнула Кэролайн, грустно подумав, что даже ложь способна плодить детей. – Да, спасибо, она родила, оба здоровы и чувствуют себя превосходно.

Племянник у нее действительно родился, но год назад.

– Должно быть, ваша невестка рада, что свекровь при ней и всякую минуту может оказать помощь.

– Думаю, так и есть, – кратко отозвалась Кэролайн, полагая, что дальнейшего обсуждения ее семейных дел не требуется.

– Австралия – это так далеко, что и не знаю, как там живут люди. А давно ваша матушка уехала из Англии?

– Давно. Брат уезжал, и она вместе с ним.

Кэролайн отвернулась к боковому стеклу, за которым была темнота и дождь. Фонари, шевеля оптическими усиками, равнодушно проносились мимо. Голые и мокрые ветви деревьев отражали их свет. Грустно.

– А сами вы, Кэрри, бывали в Австралии? – Не дождавшись ответа, он проговорил: – Судя по вашему молчанию, вижу, что коснулся деликатной темы.

– Да вы постоянно касаетесь деликатных тем! – вдруг, не сдержавшись, выпалила она. – Теперь прямо и потом еще раз налево, третья улица справа будет моя.

– А как отнесся к переезду ваш отец?

Кулаки ее сжались. Она годами старалась не вспоминать об отце. И это ей удавалось, если, конечно, чье-нибудь праздное любопытство, чьи-то дурацкие расспросы о родне не напоминали об этом ненавистном человеке… О том, чьей смерти, как ни страшно говорить, в семье, облегченно вздохнув, обрадовались все.

– Он умер семь лет назад, – сдавленно проговорила мисс Вэйн.

Видно, дрожь ее голоса ввела Джастина в заблуждение. Он решил, что это от непреходящего горя, терзающего ее до сих пор.

– Могу ли я выразить вам свое сочувствие?

– Выражайте, что хотите, – равнодушно обронила Кэролайн.

Ее папаша вечно держал домашних в узде, терроризируя не только жену, но и дочку с сыном. Дети жили в страхе, ограниченные в своей деятельности множеством запретов и не видевшие от отца ни доброты, ни ласки. Сочувствие Джастина достойно было более теплого отклика, но по отношению к отцу ее сердило даже сочувствие.

– Мой дом третий справа. Но разве в такую непогоду что-нибудь разглядишь… Просто остановите здесь.

Машина притормозила, и Кэролайн повернулась к боссу, готовая выразить благодарность и надежду, что не доставила ему слишком много хлопот. Но он, выключив мотор, сказал:

– Хорошо бы сейчас выпить кофейку. Да и ехать в такой ливень не очень-то… Лучше немного переждать.

Глаза Джастина весело сверкнули, и она вдруг испытала к нему симпатию. В конце концов, он не обязан был подбрасывать ее до дома, ведь и путь не близкий… Изысканной еды в доме не имелось, но чашку кофе с бисквитами, перед тем как ему отправиться обратно, она предложить может.

– Конечно, мистер Браун, милости прошу на чашечку кофе.

Она выбралась из машины, только сейчас осознав, как сильно вымокла. Пальто тянуло к земле.

Мокрые волосы висели сосульками. Да, вид ничуть не лучше, чем у огородного пугала.

Зимой, уходя из дома, Кэролайн оставляла в прихожей свет, чтобы по возвращении не окунаться в кромешную тьму. И отопление автоматически включалось часа за три до ее прихода, так что по дому разливалось приятное тепло. Сейчас это было весьма кстати, поскольку ледяная дрожь пробирала ее до костей.

– А, может, у вас и пожевать что найдется?

– Смотря по тому, какую еду вы предпочитаете, – ответила она, стаскивая мокрое пальто и с недоверием глядя на гостя.

– В еде я не привередлив. Съем, что предложите.

Быстро сориентировавшись, Джастин прошел в маленькую гостиную с огромным фонарем у окна, выходящего в заросший деревьями дворик. Эту комнату, выдержанную в темно-зеленых и терракотовых тонах, Кэролайн очень любила и проводила в ней большую часть времени. Недавно она вновь вернулась от модного в прежние годы электрокамина, к старому, настоящему, проверенному временем. В нем и дрова, и огонь, и пепел – все было натуральным.

Гость, одним своим присутствием делая помещение меньше, обошел все вокруг, присмотрелся к корешкам книг на полках, к фотографиям ее матери и брата с семьей, вставленным в деревянные рамки. Интересно, заметил ли он, что отец на снимках отсутствует?

– Знаете, Кэролайн, вам просто необходимо переодеться, – сказал он, обернувшись к ней.

Ну просто зла не хватает на этого благодетеля! Она и сама собиралась сменить влажную и холодную одежду на что-нибудь сухое и теплое, а теперь выходит, что вынуждена сделать это, прислушавшись к его дружескому совету.

– Мистер, вы когда-нибудь перестанете командовать?

– Ох, мисс, простите! Дурная привычка раздавать советы. Но меня оправдывает опасение, что в мокрой одежде вы никогда не согреетесь и умрете от переохлаждения.