Академия Арфен. Отверженные - Оксана Головина

Рейн почувствовал болезненный удар в спину. Эллгар вынудил его отойти в сторону и следом вошел в кабинет, тихо прикрывая за собой дверь. Занавески успокоились и перестали дрожать, словно крылья беспокойной птицы. Оба ученика молчаливо склонили головы. Дракон попытался проследить за действиями Элазара, поглядывая из-за завесы спутанных мокрых волос, но не решился выпрямиться.

– Рейн Броган, – медленно проговорил ректор.

Утвердительно кивнув черной головой, Рейн наконец-то встал ровно и неподвижно, словно на него кто оковы окоченения наложил.

– Я встречал леди Айлу при дворе. Она была представлена королеве. – Саргон не сводил золотого взгляда с дракона, изучая его реакцию.

– Рад слышать, – выдохнул Рейн и почувствовал, как в висках застучало.

Отчего их просто не накажут? Или это и есть часть воспитательного процесса?

– Ивар Броган был обеспокоен, – продолжил беседу Элазар. – Просил при следующей встрече рассказать о ваших успехах. Что вы сами думаете об этом? Каковы же прогнозы?

Проклятье! Рейн тихо зарычал. Брат интересовался им? Последний раз он видел Ивара на их пятнадцатилетие. Мать позволила дяде Фелану привезти его из Оберонского замка на один день. Близнецы не сказали друг другу ни слова. Было до жути странно видеть свою точную копию, только с короткими волосами и без проклятой печати…

Они ходили кругами, будто дикие зверьки. Изучали, пытались запомнить. Тогда дядя Фелан потрепал его по голове и сказал: «Пусть весь мир будет кричать, что братья и сестры – естественные враги, вам надлежит стоять друг за друга». Рейн часто не понимал его слов, опекун всегда говорил мудрено, но в тот день они показались оплеухой. У Ивара было достаточно верных людей, готовых сражаться за своего господина и охранять его. Зачем ему клейменный брат?

Элазар все еще ожидал его ответа. Дракон не выдержал и ухмыльнулся:

– Передайте ему, что Рейн Броган полностью оправдывает звание последыша…

Сбоку было подозрительно тихо. Рейн даже решил удостовериться, что Эллгар жив и здоров, не понимая, отчего тот не съязвил по привычке. Но принц молчал, устало глядя на ректора. Синяки под глазами грифона делали его кожу еще бледнее. Регенерация у этих существ гораздо слабее, чем у драконьего рода. Кажется, Ирс еще толком не отошел от приземления на площадке. Белая бровь ректора приподнялась.

– Я вижу, вы довольны собой, Броган. – Пальцы Саргона сжали ткань рубашки на рукавах. – Кто начал драку?

– Я! – выкрикнули студенты одновременно.

– Превосходно! – Уголки губ ректора дрогнули – то ли от улыбки, то ли Саргон попросту терял терпение. – Могу я поинтересоваться, какова причина?

Оба ученика угрюмо потупили взгляд.

– Молчим? Что ж, это уже неплохо.

Неплохо? Что хорошего он тут усмотрел? Рейн и Ирс растерянно переглянулись, тут же отворачиваясь друг от друга.

– Первый раз вы получите обычное наказание. Но… – Ректор замолчал, наблюдая, как почти бесшумно в кабинет вошел Вардван.

Проректор обошел нерадивых учеников, достиг стола начальства и положил на край то, что заставило Брогана поморщиться от непонимания. Такое же выражение лица сейчас было и у Эллгара. На столе лежали два ошейника, поблескивая металлическими боками. Кольца были шириной в два пальца и исписаны неизвестными ему рунами.

– Но, учитывая тот факт, что вы оба, – Аристакес махнул рукой в сторону учеников, продолжая вместо ректора, – своим глупым жалким мальчишеством подвергли опасности остальных глупых жалких…

– Мастер Вардван пытается сказать, – прервал его Саргон, понимая, что проректор слишком увлекся, сердясь на нерадивых учеников, – что ваше наказание удвоится, если не убедите мастера Токум простить вас.

Глаза мальчишек округлились. Пусть уж удваивается. Что там может быть страшного? Рейн снова ухмыльнулся. Его и пороли, и запирали в башне с куском хлеба на два дня. Правда, племянник перед этим спалил лучший экипаж дяди Фелана. А во второй раз так увлекся подглядыванием за леди Блер, которая, на свою голову, к ним погостить приехала, что подпалил той юбки на ее очаровательном заду. А нечего было своими бедрами туда-сюда… эта женщина не ходила, а восьмерки ножками писала. Попробуй в свои пятнадцать устоять!

Вардван поднял принесенный ошейник, и на шее дракона сомкнулось тяжелое кольцо. Та же участь постигла и грифона. Сначала Рейн не понял, в чем наказание. Их решили опозорить, посадив на цепь, как щенков? В чем подвох? Затем он почувствовал, как холод металла, который в первые мгновения дарил лишь приятную свежесть, морозом пронзил его тело, спускаясь от шеи к плечам, по груди вниз, доходя до самых ног. Рейн замер, глядя на проректора остывшими глазами. Синее пламя в них угасало, как и рык, рвавшийся из груди.

– Три дня вы будете лишены своей силы. Полностью. Советую беречься, ибо о регенерации придется забыть. Теперь вы столь же слабы, как и ворке, – растягивая слова, проговорил Вардван, – правда, в отличие от вас, эти люди заслуживают глубокого почтения. Многие из них своим трудом облегчают ваше жалкое существование в этих стенах.

– Проректор прав насчет блокирования вашей силы. Кольца смирения невозможно снять или разрушить. На территории Арфена они защищены от воздействия магии. – Элазар обвел притихших юношей взглядом. – Если мастер Токум до отбоя не подтвердит тот факт, что вы оба одновременно извинились, именно оба и одновременно (надеюсь, я четко поясняю), то срок вашего наказания увеличится вдвое. Теперь ступайте.

Рейн заставил свое тело слушаться, что далось с трудом. Ощущение было отвратительным. Он вышел из кабинета, вслед за ним и Ирс, не менее его оглушенный произошедшим.

– Элазар, ты опять используешь Беллу? – проворчал Вардван. – Она вообще не умеет сердиться. А эти идиоты чуть языки не прикусили от страха.

Ректор улыбнулся:

– Ты их слышал?

– Да, – потер подбородок маг, – обвинять друг друга не стали. Ты действительно считаешь, что мальчишки стоят траты времени?

– Нет тех, кто его не стоит, Арис.

Из коридора все еще доносились шаги. Саргон прислушался: не разговаривали друг с другом. Конечно, еще не вкусили всей прелести слабости и бессилия.

Броган сердито остановился у лестницы и оперся спиной на перила. Извиниться – и все? Если с него снимут ошейник, он согласен! Есть разница – три дня или шесть… Но почему они должны делать это вдвоем? Рейн заскрипел зубами, глядя на безуспешные попытки Ирса стащить кольцо с шеи. Сказано же, что снять нельзя! А хотя… Дракон обхватил ошейник обеими руками и изо всей силы потянул. Чуть шея не хрустнула. Проклятье!

Эллгар кинул на него презрительный взгляд, будто до этого сам не проделывал того же. Рейн хмыкнул и пошел прочь по коридору, собираясь вернуться во двор. Желания сверкать «обновкой» у него совершенно не было, но все попытки подтянуть выше воротник рубашки ничего не дали. На солнце кольцо переливалось серебром и было видно издалека…

Народа во дворе было подозрительно мало. Пустой живот подсказал причину. Уже обед. Отлично! Они упустили возможность поесть, а следующая – только через несколько часов. Голодный дракон – злой дракон. Броган закашлялся. Вместо привычного рыка раздалось мычание теленка, а в горле запершило. Он подошел к фонтану, зачерпнул ладонью воды и выпил. Собственная слабость была в высшей степени противна, но делать что-то совместно с грифоном было еще более отвратительно. Рейн поглядел на ректорские окна. Занавески на открытом окне мягко колыхались, но он не разглядел никого. Как люди своим обычным зрением вообще могут что-то видеть? Он был слеп как курица!

– Нет, Броган. Ты не будешь просить этого грифона идти с тобой к великанше… скорее, небо рухнет!

Он хлопнул себя по животу ладонью, будто так мог унять голод. Ладно, единственное, что помогает в борьбе с голодом, – это сон. Если проспать до ужина, можно и продержаться. Рейн развернулся и побрел к башне, где располагались их комнаты. По дороге ему попалось несколько учеников со старших курсов и пришлось делать вид, что он подавился от зависти и восхищения, заходясь кашлем и прикрывая руками шею.

Его проводили взглядом, в котором читалось неожиданное сочувствие. Один из ведьмаков кинул вдогонку исцеляющее заклинание, пожалев бедолагу. Но Рейн даже не почувствовал прикосновение магии. Это было более чем странно, о чем тихо поведал своему товарищу ученик, использовавший заклинание. В другой раз Броган непременно бы заинтересовался подобным, но сейчас уже взбегал по лестнице на нужный этаж.

Кто-то окликнул его в коридоре. Дракон поднял руку и махнул не оборачиваясь. Бурча себе под нос о том, с чего всем так надобен именно тогда, когда хотел, чтоб все сгинули, он зло захлопнул двери комнаты. Рамочка с уставом свалилась и с тихим стуком упала на пол. Рейн не удосужился наклониться и поднять ее, а прошел к своей койке и лег.