Что будет дальше? - Джон Катценбах

Как того требовали правила, и Майкл, и Линда появились на вечеринке не одни, а в сопровождении третьих лиц. Зато ушли они вместе. Изначально партнершей Майкла была его однокашница по аспирантуре, социолог, большая любительница полевых исследований. Впрочем, академический пыл ее несколько поугас, когда ее зажали в углу трое раздетых, явно возбужденных мужчин, которым не было никакого дела до ее по-школьному правильно сформулированных вопросов о том, как их сюда занесло и как они дошли до жизни такой. Гораздо больше этих троих интересовало, как бы им «нагнуть» новенькую поинтереснее. Спасло незадачливую социологиню негласное правило вечеринки: никого ни к чему не принуждать. Интерпретировалась эта заповедь весьма вольно, но ее соблюдение хотя бы в общих чертах помогало избежать прямых уголовных обвинений и просто лишних контактов с полицией.

Партнером Линды в тот вечер был ее клиент. Заказав услуги высококлассного эскорта, он сводил Линду в дорогой ресторан, где и поведал своей наемной спутнице, как хотел бы провести остаток вечера. Предложив девушке составить ему компанию на этом мероприятии, он подкрепил предложение обещанием заплатить ей сверх установленной таксы, которая и так составляла немалую сумму — 1500 долларов. Заявив, что, пожалуй, пересилит себя и согласится на это предложение при условии оплаты вперед и наличными, Линда не стала признаваться клиенту, что пошла бы в такое место даже бесплатно — просто из интереса. Любопытство оказывало на нее такое же действие, как предварительные ласки перед сексом. Вскоре после прибытия на вечеринку партнер Линды потерял к ней интерес и с концами пропал в одной из спален. В последний раз она видела его через полуоткрытую дверь — с кожаной плеткой в руках и абсолютно голого, если не считать плотной черной шелковой маски на лице. Лишившись спутника, Линда тем не менее не страдала от недостатка внимания присутствующих.

Их встреча — как и все встречи и знакомства, случившиеся в тот вечер, — была совершенно случайной. Просто взгляды молодых людей встретились, метнувшись друг к другу через душную полутемную комнату. Как-то по-особому вздрогнули и изогнулись их изнуренные тела, как-то иначе зазвучали голоса. Одного слова, едва заметного кивка, пожатия плечами им оказалось достаточно, чтобы вычислить друг друга в этом помещении, наполненном мужчинами и женщинами, совокуплявшимися в самых невероятных позах и комбинациях. В тот миг, когда их глаза встретились, каждый был занят кем-то другим. И ни один из них не был в восторге от того, чем занимался. В помещении, где, с точки зрения большинства присутствовавших, происходило нечто невообразимое и захватывающее, им было откровенно скучно. Но, увидев друг друга, они сразу же заинтересовались происходящим, сразу же оживились и стали проявлять внимание к новому объекту. В общем-то, в тот вечер у них даже не было секса друг с другом. Они просто присматривались один к другому, замечая друг в друге особую, свойственную обоим целеустремленность при совершении того, чем остальные просто занимались в свое удовольствие под аккомпанемент вздохов и стонов. В какой-то момент Майкл и Линда уже неотрывно смотрели друг на друга, и казалось, что именно эта бесплотная связь вот-вот взорвется самым безумным оргазмом посреди пространства, насквозь пропитанного похотью и вседозволенностью. Незнакомые люди пользовались их телами, а они все смотрели и смотрели друг на друга. Когда Майклу удалось наконец пробраться к Линде сквозь стену из потных тел, он с изумлением почувствовал исходящую от нее волну агрессивности. В другой раз он, наверное, и не сунулся бы к этой роскошной девчонке, как обычно похоронив свои тайные желания под неловкими, стеснительными приветствиями и дежурными скучными комплиментами. Но сейчас он не узнавал себя: к незнакомке он подошел в тот момент, когда над нею «трудился» какой-то мужчина, имени которого ни Линда, ни Майкл не знали. Линда сразу почувствовала, что этот парень направляется к ней не для того, чтобы каким-нибудь хитроумным способом воспользоваться еще не задействованными в процессе совокупления отверстиями ее тела. Нет, ему явно было нужно что-то другое. Чтобы понять, что именно, Линда даже стряхнула с себя очередного партнера, который, прерванный на самом интересном месте, остался не удовлетворен, растерян и весьма недоволен. Впрочем, одного взгляда Линды — властного, полного ненависти и презрения — хватило, чтобы сразу пресечь возможные проявления недовольства со стороны отвергнутого самца. Она встала, шагнула навстречу Майклу и, как была обнаженной, протянула ему, такому же голому, руку, как если бы они были знакомы сто лет. Без лишних разговоров они покинули этот чужой для них праздник. В тот миг, когда Майкл и Линда, рука об руку, направились в самый темный угол гостиной искать свою одежду, они были похожи на изгоняемых из рая Адама и Еву с какого-нибудь полотна или фрески эпохи Возрождения.

За годы, проведенные вместе, они не часто вспоминали о том, где и при каких обстоятельствах познакомились. Очень быстро обоим стало понятно, что их общие интересы, сжигающие их обоих страсти не ограничиваются сексом, пусть даже самым разнузданным. Их грело и возбуждало нечто иное — темное, порочное и оттого еще более притягательное.

Запах бензина ударил ему в нос.

Он чуть было не задохнулся, но, кашляя и почти теряя сознание от удушливых испарений, все-таки довершил начатое: весь ржавый пол фургона был сплошь покрыт радужной пленкой разлитого бензина. Распахнув дверь, он практически вывалился наружу, судорожно хватая ртом чистый воздух.

Немного переведя дыхание, он без лишнего промедления продолжил то, с чем нужно было покончить как можно скорее: облив фургон снаружи, подошел к кабине, дабы удостовериться, что сиденья водителя и пассажира успели насквозь пропитаться удушливо пахнущей горючей жидкостью.

Вполне удовлетворенный результатами проделанной работы, он швырнул в кабину почти пустую пластмассовую канистру. Следом полетели и резиновые перчатки. Галлонная банка с растворителем была припасена заранее. Отойдя на несколько шагов от машины, он сунул в банку кусок хлопчатобумажной ткани. Еще раз осмотрев это подобие напалмовой бомбы, он довольно ухмыльнулся и потянулся за зажигалкой.

Майкл осмотрелся: машину он загнал в абсолютно безлюдное место — на старую, давно заброшенную целлюлозно-бумажную фабрику. Когда-то это предприятие обеспечивало работой сотни людей из ближайшего городка, стоящего на берегу реки, которая служила источником дешевой энергии и воды, необходимой в технологическом процессе. Теперь от былого величия осталась лишь бледная тень — бесплотный призрак: полуразвалившиеся складские ангары, стекла выбиты заезжими подростковыми бандами, двери выломаны… Майкл благоразумно припарковал фургон в некотором удалении от зданий: в его планы вовсе не входило устраивать сильный пожар, который заметили бы из города. Чем позже окрестные жители заметят, что здесь происходит неладное, тем лучше. Он хотел только сжечь угнанный белый фургон, причем сжечь дотла, чтобы опознать уничтоженный огнем автомобиль было практически невозможно. За последнее время он успел приобрести определенный опыт в таких делах. Оказалось, что при умном подходе добиться желаемого результата вовсе не трудно.

Последняя проверка показала, что все сделано верно, ничего не забыто. Скрученные с фургона номера лежали поодаль — их Майкл собирался утопить в ближайшем пруду. Оставалось только снять с себя одежду, скомкать ее, хорошенько залить растворителем и бросить в машину. Поежившись от холода, он щелкнул зажигалкой и, отойдя еще на несколько шагов, поджег импровизированную гранату. Размахнувшись, Майкл швырнул ее в распахнутое нутро фургона и, мгновенно развернувшись, со всех ног бросился бежать прочь. Оставалось только работать ногами да локтями и надеяться, что в темноте в босую ступню не воткнется какой-нибудь кусок битого стекла или ржавой проволоки. Сзади раздался даже не взрыв, а что-то вроде тяжелого, глухого удара — это сработала заброшенная в фургон бомба. Майкл лишь на миг обернулся — удостовериться, что машина действительно объята пламенем. Все шло четко по плану. Над крышей цеха появились клубы дыма, снизу подсвеченные бензиновым костром. Майкл прибавил ходу. Мысленно он посмеивался над этой картиной: абсолютно голый человек, бегущий по заброшенной дороге на фоне языков пламени. «Интересно, — подумал он, — с какими рожами будут описывать полицейским увиденное случайные свидетели, если, конечно, я действительно попадусь на глаза какому-нибудь залетному гуляке или заблудившемуся шоферу».

Майкл по-прежнему чувствовал этот запах: смесь гари, бензина и растворителя. Сейчас, на свежем вечернем ветерке, обоняние у него как будто обострилось. Где же он встречал описание этого запаха, где мог наблюдать нечто подобное? Что это был за фильм? Ну конечно же, это ведь Билл Килгор в «Апокалипсисе наших дней»: «Люблю, когда поутру в воздухе пахнет напалмом…» «Что ж, — подумал Майкл, — поздним вечером этот запах пьянит едва ли не сильнее. А самое главное — в любое время суток он означает одно и то же: аромат победы».