Сказки комнатных растений - Ольга Яралек

— Обещала, не помню, — строго сказала бабушка и поглядела на меня из— под очков.

Я печально вернулась к дивану.

— А что такое на ладан дышать?

— Вот заноза! Всё тебе надо знать! Это значит, вещь такая старая, что скоро развалится.

— Значит, на неё даже дышать нельзя, сразу рассыплется, да, бабулечка?

— Да.

— А ладан здесь причём? Это кто?

— Это не кто, а что. Ладан — это смола некоторых растений из семейства ладанниковых.

— Ну?

— Что ну?

— Ну, причём здесь смола-то?

Бабушка засмеялась.

— Ох! Запутала ты меня. Ладан используют в разных обрядах в церкви, в том числе когда кто-то болен. Вот про человека, который безнадёжно болен, и стали говорить, дышит на ладан. А потом это выражение начали использовать шире. В том числе и про вещи, срок жизни которых тоже подходит к своему концу. Вот, как-то так. Теперь поняла?

— Теперь поняла.

Бабушка поправила фартук и отошла от окна.

— Я пошла чай пить. Ты пойдёшь со мной?

— Пойду!

Когда мы сели за стол, я спросила:

— А зачем ты сегодня жалюзи закрыла?

— Сегодня очень жарко на солнечной стороне. Вот самый пик жары пройдёт, откроем. А то наш колеус поблекнет.

Растение с бордовыми листьями у бабушки было давно, но прошлым летом погибло. Поэтому бабушка приобрела его снова. Даже два! Одно с бордовыми, другое с зелёными листьями в красных пятнах.

— Почему поблекнет?

— Потому.

— Он же солнце любит, ты сама говорила!

— Любит. Очень любит. Я никогда и не закрываю его от солнца, только летом да в полдень. Но сегодня уж очень печёт. Не нужны ему прямые лучи солнышка.

— А что случится?

— Побледнеет и поникнет, — говорила бабушка, допивая чай, — как у нас в прошлом году произошло.

— Тебя сегодня не разговоришь, бабуля!

— Устала я от этой жары. Пойду прилягу, ладно?

— Ладно!

Бабушка ушла, а я вернулась в комнату к колеусу.

Комната казалась полосатой. И потолок, и стены, и пол были в солнечных полосках, которые пробивались между бамбуковых палочек жалюзи. Было тихо и тепло. Мне самой захотелось спать. Я стала водить по пильчатому краю листа колеуса, зевая: «Что-то напоминают мне эти листочки. Что? Листья крапивы! Или мне кажется?»

— Может, она ещё и колется? — услышала я голосок Глупости.

— Что за глупость? — возразила я в раздумье и тут же подпрыгнула на месте. — Ты где? Где ты?

— Здесь, — выходя из-за горшка с колеусом, сказала Глупость.

— Я действительно похожа на крапиву. Меня и в народе «крапивкой» зовут.

— Ну, так ты жжёшься или нет? — спросила Глупость.

— Нет. Не жгусь!

— Понятно. Ну, а ты нас куда потащишь? — спросила Глупость, поставив руки в бок.

— Потащу?

— Ой, не слушайте вы её, некультурная она у меня, — сказала я, и, обращаясь к Глупости, добавила, — и откуда ты только эти словечки берёшь?

— Что значит некультурная? Очень даже культурная. Я вот, например, здравствуйте говорю. Всем.

— Здравствуйте! Здравствуйте!

— Здравствуй, Алина. Здравствуй, Глупость. Без вашего желания я вас никуда не поведу, но если оно есть…

— Есть! — шёпотом, оглядываясь на дверь, сказала я. — Мы отправимся на остров Ява? У тебя так на горшке написано.

— Да, я с острова Ява. Верно. Но я хочу пригласить вас совсем в другое место.

— Какое? — хором спросили мы.

— Интересное, — заговорщически ответила Крапивка.

— Ура! Что нам нужно сделать?

— Ничего особенного делать не нужно. Коснитесь любого моего листочка и …

Мы не дожидаясь, когда Колеус договорит, коснулись листочка. Всё завертелось. Передо мной только и мелькали то туфли Глупости, то глаза, то юбочка. Наконец всё остановилось.

Я лежала на спине. Было светло и тепло. Надо мной, там, где обычно висит потолок, были окна. А, может, и не окна? Рамы со стеклом. Я стала смотреть по сторонам. И потолок, и стены были из этих рам со стёклами. Я села. Мягкий бархатистый лист Колеуса приветливо качнулся подо мной. Глупость беззаботно лежала на спине рядом, подложив под голову обе руки, и улыбалась.

— Тепло, светло и не дует. Красота!

— Знаете, где мы? — спросила Крапивка.

— Нет, — ответила я.

— Ну… — проговорила Глупость, делая вид, что знает.

— Мы с вами в оранжерее.

— В оранжевой рее? — переспросила Глупость.

— В оранжерее. Это специальное строение для выращивания растений. Что нам нужно? Чтобы было солнечно и тепло. В оранжереях как раз и созданы такие условия.

«Нужно запомнить это слово», — подумала я.

— И зачем мы здесь? — спросила Глупость, садясь на лист, от чего тот мягко качнулся.

— Мы здесь для того, чтобы познакомиться с моими родственниками, — ответила Крапивка. — Посмотрите вокруг.

— Родственников нам твоих только не хватало! — всполошилась Глупость.

Я посмотрела кругом и увидела целое море листьев колеусов, но каких!

Одни были с гладкими по краям листочками, другие бахромчатые, третьи гофрированные, четвёртые, словно вырезанные ножницами, пятые рассечённые. Всё казалось пёстрым от разноцветных красок. А если приглядеться внимательно, то яркая мозаика на листьях просто завораживала своей красотой. Таких удивительных узоров я не видела никогда. Светло-лимонные, бордово-зелёные, чёрно-фиолетовые, бело-красные и ещё много разных оттенков, которые так сразу и не определишь. Казалось, ни одно растение не повторяется.

— Здорово! — воскликнула я.

— В глазах пестрит, — пожаловалась Глупость.

— Нравится? — спросила Крапивка.

— Очень! — воскликнула я.

— Нет! — ответила Глупость из вредности.

— Я привела вас сюда, чтобы долго не рассказывать, какие расцветки есть у моих листочков. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Верно?

— Это! Это! Просто не знаю, как… Как ковёр! Да! — воскликнула я.

— Почему ковёр? — удивилась Глупость.

— Ты права, деточка! Ты даже не знаешь, как права! Вот послушайте.

— Когда-то давно…

— Много веков назад, — закатывая глаза, продолжила Глупость противным голосом.

— Много тысяч лет назад, — поправила её Крапивка, — одна богиня, богиня цветов Флора, зашла в гости к богине домашнего очага Весте. Та радушно приняла подругу, и когда вечерняя трапеза была позади, показала своё искусство. Веста умела чудесно ткать ковры. Она придумывала удивительные узоры, используя все возможные краски. Флора не могла отвести взгляд он игры разноцветных бликов на ковре. Один узор переходил в другой, сменяя цвет, ни разу не повторяясь. Мраморные прожилки уступали место игривым пятнышкам, те переходили в огромные цветные кляксы с разводами.

— Веста! Какие восхитительные вещи ты умеешь делать! — воскликнула Флора, гладя чудесный ковёр ладошкой. — Я повторю твой узор, если позволишь! Хочу также раскрасить своих подданных растения! Все так привыкли к зелёным листьям. Пусть появятся и другие, удивительные по цвету, как твой ковёр!

— Конечно, — согласилась богиня домашнего очага.

Флора спустилась на Землю и первым увидела зелёные листья колеуса.

— Хорошо. Быть тебе самым удивительным растением, — сказала Флора и коснулась моих листьев. И тут же случилось волшебство. Мои листья из тёмно-зелёных превратились в пурпурные с тёмно-зелёными крапинками. Флора коснулась другого колеуса, и его листья стали шоколадными, а по краям окрасились в лимонный цвет. Флора шла и касалась листочков своими тонкими пальцами, и они меняли окраску.

Так я стал многоцветным.

— Ну, так, — по-деловому сказала Глупость. — Листья окрасила, а цветы? Цветы-то у тебя, наверное, в тысячу раз красивее листьев?

— К сожалению, нет, — ответила Крапивка. — Мои цветы всегда одинаковы. Они синие и небольшие.

— Чего же так? — усмехнулась Глупость. — Красок не хватило?

— Перестань сейчас же! — сказала я.

— В природе всё уравновешено. Если где-то чего-то много, значит, где-то чего-то мало. Флора подарила мне удивительные по цвету листья, и я не прошу большего.

— А можно посмотреть твои цветы? — спросила я.

— Конечно, вот они.

Только тут я заметила, что цветы Колеуса как раз у меня над головой. Сначала я даже не поняла, что это цветы, просто огромная палка, к которой крепились множество синих с голубым язычком башмачков! Чем выше башмачки поднимались, тем становились меньше.

Я ещё подумать не успела, как услышала:

— Эти башмаки и есть твои цветы?

— Башмаки? Действительно, похожи на башмачки! — засмеялась Крапивка, трясясь всеми листьями.

— Ну, если они такие… скромные, — осторожно сказала Глупость. — То зачем они тебе?

— Зачем? — удивилось растение. — Ты меня так озадачила, что я даже… Моё название связано именно с моими цветами.