Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

«Хаос, — произнёс Ульрик. — Вор украл моё пламя, и теперь мир страдает от старых ран, открывшихся вновь. Наша мать умирает, Грегор Мартак, и я умираю вместе с ней. Я последний из Перворождённых, и моя сила, моя ярость…исчезает».

Мартак посмотрел в лицо старого бога. В нём был страх, но также и гнев. Гнев умирающего волка, когда он кусается и рычит на охотников, даже когда капкан переломал ему лапы, а копья проткнули брюхо. Ульрик отпустил его горло и положил руку ему на плечо.

«Но оно ещё не погасло».

Ульрик был не из тех, кто тратит время попусту. На мгновение он почувствовал боль, холод, который Мартак никогда не испытывал, и разрывающее ощущение в груди, как будто что-то съело его сердце, чтобы освободить себе место. А затем мир вернулся к жизни вокруг него.

Мартак открыл глаза. Он слышал треск пламени Малофекса, крики Грейсса, грохот битвы. И за всем этим-сердцебиение бога. Иней слетел с его губ, когда время начало ускоряться. Его посох завибрировал в его руке, когда ледяные ручейки пронизали древнее дерево. Он отпустил его, и посох взорвался на тысячу мерцающих осколков, которые зависли перед ним. Температура вокруг него резко упала, и пламя Малофекса превратилось в лёд. Колдун остановился и огляделся, сбитый с толку.

Голодная улыбка хищника расцвела на лице Мартака. Осколки ледяного дерева полетели вперёд, пробивая наспех выставленную Малофексом мистическую защиту, как будто её вовсе не было, и врезаясь в тело колдуна. Его отбросило назад, и там, где он упал, лёд начал расползаться по мостовой.

Малофекс попытался подняться, его многочисленные рты проклинали и кричали. Осколки зарылись в него, и усики льда вырвались из его тела, покрывая его и улицу инеем. Вскоре от колдуна не осталось ничего, кроме ужасной скульптуры. Мартак обратил своё внимание на северян.

Когда хаосопоклонники бросились к нему, он поднял руки. Он прорычал несколько гортанных слогов, и воздух загудел, дёрнулся, а затем превратился в завывающую метель. Ближайшие к нему дикари были моментально заморожены на месте, превратившись в ледяные статуи, так же как Малофекс. Мартак свёл руки в громовом хлопке, и новоиспечённые статуи взорвались штормом блестящих осколков. Сотни пали от ледяного вихря. Зверолюди, скавены и воины Хаоса были изрезаны на куски зимними клыками Ульрика.

Мартак поднял руки, превращая выпавший снег и лёд в щёлкающую, хрустящую волну, и мгновение спустя Манндештрассе была заблокирована твёрдой стеной льда. Маг опустил руки и повернулся. Испуганные люди попятились от него, их дыхание превращалось в иней на морозном воздухе, которых исходил от него. Только Грейсс не отступил, когда Мартак подошёл к нему. Тем не менее, старый рыцарь вздрогнул, когда взгляд Мартака пал на него.

— Твои глаза…они изменились, — произнёс Грейсс.

— Да, — ответил Мартак. — Мы должны отступить. К Храму Ульрика, туда, где всё ещё бьётся сердце города. Вальтен встретит нас там, как и остальные выжившие, — он прошёл мимо Грейсса, не дожидаясь ответа.

— Откуда ты знаешь, что он будет там? — потребовал Грейсс. — Как ты сделал то, что ты только что сделал? — он догнал Мартака. — Отвечай мне, маг!

Мартак остановился и развернулся. Грейсс застыл. Старик посмотрел на него, и его лицо побледнело, когда он начал понимать, на кого он смотрит.

— Твои глаза жёлтые, — пробормотал Грейсс. — Волчьи глаза…

Мартак ничего не сказал. Он отвернулся. Мгновение спустя первый из его людей последовал за ним. Ряды разделились вокруг Грейсса и последовали за Мартаком, оставляя Великого Магистра Ордена Белого волка смотреть им вслед.

Вендел Волкер отбил в сторону грубый деревянный щит и вонзил меч в вонючие меха северянина. Воин издал сдавленный кашель, соскальзывая с лезвия. Волкер упёрся в труп ногой и выдернул меч.

Тяжело дыша, он осмотрелся. Битва, в какой-то степени, стихала. Несколько десятков пытались заманить в засаду его маленький отряд стрелков и алебардщиков, и получили по заслугам. Мама всегда говорила ему, что у северян нет ни страха, ни здравого смысла, и это сочетание было тем, что делало их опасными. Волкер был вынужден согласится, учитывая всё то, что он видел до сих пор. Они словно обезумели, все разом, и были спущены с поводка каким-то покровителем со скверным характером.

А может их безумие было простым признанием неизбежного. Горизонт пылал колдовским огнём, и странного оттенка дым поднимался над восточной частью города. Он слышал странные звуки, скользящие по улицам, похожие на кудахтанье или хрюканье свиней. Тени без тел, которые могли бы их отбрасывать, двигались вдоль стен, будто в насмешку, по обеим сторонам от побитой колонны людей Вальтена, и иногда, когда Волкер быстро бросал на них взгляд, они словно тянулись к нему.

«Призраки»-подумал он. Теперь город был полон призраков. Станет ли он таким, как был Прааг до того, как его окончательно снесли, или как Талабхейм сейчас-пристанищем монстров и демонов, непригодным для нормальных людей? Во всём присутствовала частица старых историй, застрявших в памяти Волкера ещё с детства. Даже когда люди выигрывали, они проигрывали. Это не казалось таким уж честным для мальчишки лет шести, и мир не так уж изменился, по его мнению, с тех пор.

— Ладно, парни, обратно в строй, — позвал он остальных. Они были одеты в целую коллекцию униформ из разных провинций и вооружены пёстрым ассортиментом оружия, среди них даже была одна женщина, узколицая воровка по имени Флейшер.

— Сомкнуть строй, смыть кровь с лица и не разделяться. Если потеряетесь, я, чёрт бы меня побрал, не буду возвращаться за вами.

— Если только мы не попадём в таверну, — хмыкнул один умник, грозного вида мужчина по имени Бруннер. Он носил деформированный шлем с забралом, который закрывал большую часть лица, и помятый комплект панцирной брони. Патронташи метательных ножей и пистолеты из боги знают откуда висели на его громоздком торсе.

Волкер ткнул мечом в сторону Бруннера.

— И если ты найдёшь ту, которая всё ещё стоит, и не сухую, как Арабийская пустыня, не забудь сказать мне, — остальные засмеялись, как и ожидал Волкер. Даже Бруннер выдавил улыбку. Он знал людей, которые командовали через страх, как покойный печально известный капитан Кросс, с которым он служил в Хельденхейме, и тех, кто, казалось, был рождён для этого, как Курт Хельборг. Но для всех Венделов Волкеров мира, которые не были особенно пугающими или авторитетными, юмор был рычагом командования.