Энциклопедический словарь (Х-Я) - Ф. Брокгауз

Щ. (Rumex acetosa L., сельско-хозяйств.). – При возделывании в огородах пользуются главным образом культурными сортами Щ., выведенными многолетней практикой, как то: лионским крупнолистным, бельвильским, широколистным и пр. Просев Щ. надо делать ранней весной или прямо в грунт, или в холодный парник, откуда рассада переносится затем на глубоко обработанные и хорошо удобренный гряды. Семенные всходы прореживают, а рассада высаживается на 3 – 4 (по Шредеру на 6) вершк. Уход состоит в поливке, полке, рыхлении почвы и притенении корней перегнойной землей. Подсыпка земли около корней производится также и для предохранения основаны растения от морозов. Эта подсыпка практикуется ежегодно, так как корни Щ. приподнимаются над землей все выше и выше. На второй год после посева часть листьев может быть срезана для употребления; стебли обыкновенно удаляются; цветение и плодоношение ослабляют рост листьев; в общем насаждением пользуются в течение 3 – 4 лет, после чего закладывают новые гряды. Щ. – ранний овощ, требуется главный образом до поступления в продажу шпината и других свежих огородных растений.

Щапов Афанасий Прокопьевич

Щапов (Афанасий Прокопьевич) – известный русский историк. Род. в 1830 г., в селении Анге, Верхоленского уезда, в 210 вер. от Иркутска, от местного дьячка и бурятки. Отец отдал его в Иркутск в духовное училище, порядки которого описаны Загоскиным («Магистр», ром. М. В. Загоскина, в «Сборнике газ. Сибирь» 1876 г.) и Шашковым, в его «Автобиографии» ("Восточное Обозр. " 1884 г., № 30). В 1852 г. Щ. окончил курс семинарии и в числе лучших учеников был отправлен на казенный счет в казанскую дух. акд. Здесь Щ. очень усердно работал и тогда уже выделялся из среды товарищей. Большое значение для его последующей ученой деятельности имело знакомство его с богатой библиотекой рукописей Соловецкого монастыря, которая во время крымской войны была перевезена в Казань. Щ. участвовал в составлении описи этих рукописей и сделал для себя множество выписок оттуда. На последнем курсе он весь отдался своей студенческой магистерской диссертации, вышедшей в 1858 г. в Казани под загл. : «Русской раскол старообрядства». Всецело отрешиться от общепринятой до тех пор точки зрения Щ. не мог; тем не менее книга его была совершенно новым явлением и обратила на себя всеобщее внимание. Щ. рассматривает раскол не только как религиозное, но и как историческо-бытовое и социальное явление: в нем, по мнению Щ., сохранился, так сказать, окаменелый отколок древней России, выразилась русская народность XVII в., в ее отрешенности от иноземных элементов реформы Петра Великого и XVIII стол., проявилась преимущественно своеобразная историческая жизнь массы народа, жизнь религиозная и гражданская, жизнь умственная и нравственная. Позднее Щ. еще дальше развил свои мысли в статье «Земство и раскол» («Отечеств. Записки» 1862 г.). Точка зрения Щ. была подхвачена Аристовым, его учеником, в «Устройстве раскольничьих общин» («Библ. для Чтения», 1863, 7), В. Формаковским – в статье «О противогосударств. элементе в расколе» («Отечеств. Записки» 1866 г.), Андреевым – в его исследовании «Раскол и его значение в русской жизни» (1870) и др. Важность работы Щ. признает и такой осторожный историк, как Бестужев-Рюмин. В академии Щ. читал историю русской, церкви, останавливаясь главным образом на анализе взаимодействия византийских начал с славяно-русским языческим мировоззрением, давшего новый специфически русский строй религиозных представлений. Дальнейшую разработку этих лекций дали его «исторические очерки народного миросозерцания и суеверия (православного и старообрядческого)», в «Ж.. М. Нар. Пр.» (1863 г.). Под влиянием своего учителя Елисеева, а также В. И. Григоровича и С. В. Ешевского и собственной неустанной работы, Щ. вырабатывает свой взгляд на ход русской истории и на методы ее исследования. Связь мировоззрения Щ. со славянофильством вне всякого сомнения; он, как и славянофилы, изучал не столько то, как поступало и что делало правительство по челобитным, а то, о чем просили в челобитных, какие нужды и требования высказывались в них. Его теорию удобнее всего можно назвать земской или общиноколонизационной. «По старинному народному принципу... – земля составляла основу всего народного бытового строя». Отсюда название областей «землями» и людей «земскими». Вольный процесс устройства народом земского мира совершался в такой естественной последовательности: «рядом, на одной земле и воде, в колонизационно-географической и общинно-бытовой связи, сами собой, без всяких указов, устроились.... два первичных мира – городской и сельский, город и село.... В лесу посажался починок и разрастался в село». К нему приселялись «починки», «деревни на поле», «приселья» и т. д., которые образовывали уезд или волость; отсюда «село с уездом». Каждое поселение составляло особый мир, равно как и уезд, почему в актах и говорится без различия: со всею волостью или со всем миром. Из первичных сел или починков «на почве вольно-народного, земского строения, путем торга и промысла» выросли посады и образовались посадские миры, почему и городские общины назыв. мирами. Волостные или уездные миры естественноисторическим путем по речным системам и волокам смыкались в областные общины. В жизни областей были две «последовательно-преемственные формы»: особнообластная и соединенно-областная. Характерная особенность первой: вольное устройство путем колонизации на особой речной системе или отдельном волоке; стремление местных общин к «особности»; деление населения на историкоэтнографическ. группы по областям; местное «земско-советие»; федеративное взаимодействие и междоусобная борьба областных единиц. Следовательно, истории русской земли нет; есть только история отдельных областей и их отношений между собой. Соединенно-областная форма возникла после смутного времени, после розни областных общин и решения их, на своих областных земских соборах, быть в единении, любви и совете; так появилась земско-областная федерация. Таким же путем смыкания снизу вверх возникло и управление на почве колонизационного устроения и географического соотношения. Сельский мир управлялся сельским мирским сходом, волостной – волостным и т. д. Земский собор всех людей русской земли был выражением соединенно-областной организации русской земли. В построении Щ. очень видную роль играет колонизация, которая стоит в зависимости от распределения экономических ценностей и в свою очередь определяет их («историко-географическое распределение русского народа», в «Русском Слове» 1864 и 1865 гг.). В 1860 г. Щ. был приглашен проф. русской истории в университет, где имел выдающийся успех (см. сборник «Первый шаг», Казань, 1876). В 1861 г., после обнародования манифеста об освобождении крестьян, Щ., за присутствие на панихиде по крестьянам с. Бездна, не желавшим признать манифеста, был арестован. Министр внутр. дел Валуев взял Щ. на поруки и назначил его чиновником министерства по раскольн. делам, но Щ., выбитый из колеи, не мог уже с прежним научным спокойствием продолжать своих работ. С одной стороны он поддался тогдашнему увлечению естественными науками и пытался применить «естественнонаучный» метод к своим исследованиям; с другой стороны он не мог, при своей горячей натуре, отнестись индифферентно к тогдашнему общественному движению. В 1864 г. он был сослан в Иркутск, где продолжал много работать, главным образом по местным вопросам. Последние его труды вызывали строгие отзывы критики и не могут, действительно, идти в сравнение с прежними работами. В 1874 г. скончалась его жена Ольга Ивановна, которая всю себя посвятила своему мужу, а в 1876 г. последовал за нею и сам Щ. От своей «земской» теории Щ. стал отказываться с 1863 – 64 гг. «До 1863 г. земство и земское саморазвитие было моей idee fixe. Я защищал инициативу и самодеятельность сил народа в деле его социального саморазвития.... Со времени 1864 г. я стал думать иначе». Дальнейшая – или, вернее, дальнейшие теории Щ. страдают запутанностью и отсутствием юридической определенности.

Если Щ. – говорит Н. Н. Козьмин в «Книговедении», – был одним из вождей известной исторической школы, то он же явился в своих сочинениях (о Сибири) если не вождем, то вдохновителем, знаменем целого ряда областных деятелей родного края, видные представители которых группировались около «Сибири» и «Восточного Обозрения». Щ. признавал сибиряков «более корыстными и буржуазными, чем великорусский народ»; но его идеи, его сочинения сделали свое дело – вся «молодая Сибирь» многим обязана Щ. Он намечал вопросы, которые потом разрабатывались в сибирских газетах. Сибирские деятели могут применять к нему стих Данте: Tu daca, tu signore, te maestro.

Литература. Труды Щ. разбросаны в разных периодических изданиях и только немногие изданы отдельно. Главные его работы: 1857 г. – «О причинах происхождения и распространения раскола, известного под именем старообрядства, во второй половине XVII и в первой половине XVIII ст.» («Правосл. Собеседн.»); 1858 г. – "Русский раскол старообрядства, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием русской церкви и гражданств. в XVII и первой полов. XVIII в. "); 1860 г. – «Русская церковь в сев. поморье в XV – XVII вв.» («Правосл. Собеседник»); 1861 г. «Смесь христ. с язычеств. и ересями в древнерусск. народных сказаниях о мире» («Правосл. Собеседн.»); «Великорусские области и смутное время» («Отечеств. Записки», №№ 10 и 11); «Земство и раскол» («Отеч. Записки», № 12); 1862 г. «Состояние русск. духовенства в XVIII стол.» ("Правосл. Собеседн. "); «Земство» («Век», №№ 7 и 8); «Земские соборы в XVll ст. Собор 1642 г.» («Век», № 11); «Городские мирские сходы» «Век», № 12); «Сельский мир и мирские сходы» («Век», №№ 13 и 14); «Земский собор 1648 – 49 г. и собрание депутатов 1767 г.» («Отеч. Записки», № 11); «Сельская община» («Век», №№ 1 – 6); «Земство и раскол (XVII стол.)» (вып. 1, СПб., 1862); «Земство и Раскол. Бегуны» («Время», №№ 10 и 11); 1863 г. – «исторические очерки народного миросозерцания и суеверия» ("Ж. М. Н. Пр. "); 1864 г. – "Этнограф. орган. русск. народ. " («Библ. для Чтения», № 1); «историко-географическое распределение русского народонаселения» («Русское Слово», №№ 8 – 10); 1865 г. «истор. геогр. распределение русского народонаселения» («Русское Слово», №№ 6, 7, 8, 9); «ист. этнограф. организ. русского народонас.» («Русское Слово», №№ 1, 2, 3); «Общий взгляд на историю интеллектуального развития в России» («дело», 1866, № 2 и 3; 1868, №№ 8 и 9); «Социально-педагогические условия умственного развития русского народа» (СПб., 1869 – 1870); «Естественно-психологические условия умственного и социального развития русского народа» («Отеч. Записки», 1870,. №№ 3, 4 и 12); «Влияние общественного миросозерцания на социальное положение жнщ. в России» («Дело», 1871, №№ 7 и 8); «истор. географические и этнографические заметки о сибирском населении» («изв. Вост. Сибирского Отд. Рус. Геогр. Общ.», 1872, № 3); «Историко-географические замётки о Сибири» (ibid., 1873, № 2); «Сибирское общество до Сперанского» (ibid., 1873, т. 4 и 5); «Сельская оседло-инородческая и русско-крестьянская община в Кубинско-ленском краю» (ibid., 1875, №№ 3, 5 – 6); «Социальные потребности Сибири накануне реформ» («Сибирь», 1876, №№ 3 и 4) и много друг. Литература о Щ. бедна серьезными исследованиями. См. «Отеч. Записки» (1876, № 5); «Вестник Европы» (1876, № 5); «Древняя и Новая Poccия» (1876, № 9); «Дело» (1876, № 4); «Неделя» (1876, №№ 3-5, 6-7); «Новое Время» (1876, биографич. очерк Шашкова, №№ 196, 198, 212, 227, 245, 252); «Сибирский Сборник», 1885 г. «Щапов» (из воспом. В. Вагина); Аристов, «Аф. П. Щапов» (СПб., 1883); Н. Н. Козьмин, «А. П. Щапов, его жизнь и деятельность» (Иркутск, 1902). Г. Лучинский.