Бессмертный солдат - Elliot Taltz

Вот она уже на него набросилась. Сев сверху, Эмбер сама с энтузиазмом сняла с себя потрёпанное платье и швырнула в сторону. Туда же полетел её бюстгальтер. И без того напряжение зашкаливало, но стоило Адриану увидеть её округлую полную грудь и твёрдые тёмные соски, как между ног стало ощутимо горячее. Его члену уже явно не хватало места, так он ещё и упирался в промежность не менее разгорячённой девчонки, которая ласкала свою грудь. Её смуглая кожа выглядела такой гладкой и блестящей, чем и манила, из-за чего Адриан не смог противиться соблазну. От его немного грубых движений Эмбер тихо застонала, но ей явно нравилось происходящее: она неторопливо, чуть дразня, тёрлась о пах парня, заставляя его член становиться ещё твёрже.

Не сбавляя обороты, Эмбер наклонилась к Адриану и достаточно напористо поцеловала его. Сопротивляться бесполезно. Да и не хотелось, хотя всё это было явным оттягиванием столь желанного момента. Но её мягкие пухлые губы и влажный язык дарили вожделенное горячащее блаженство, от которого кровь закипала во всём теле. Вот-вот, и он набросился бы на неё и сделал с ней всё то, что так хотел, без лишних нежностей и церемоний.

Адриан хотел уже сейчас обладать ею. Чувствовать её тепло. Страсти сопротивляться было бесполезно, и он скинул Эмбер на солому и подмял под себя, снимая с неё трусы, а с себя стягивая всё, что ниже пояса. Коснувшись её там головкой члена, он ощутил — она уже влажная, но недостаточно. Раздосадованный, но всё же желающий получить своё и получить это сполна, Адриан запустил в неё свои пальцы, отчего Эмбер нежно застонала, прижимаясь своей щекой к его. Её движения в такт его и мягкие сладкие стоны в сочетании с щекочущим его ухо и шею немного сбивчивым дыханием заставили кровь окончательно отлить от головы в другое место, после чего Адриан не смог больше сдерживаться и вошёл в Эмбер.

Подавляя громкий стон, девушка крепко обняла его и закусила свою губу. Адриан едва не дрожал от наслаждения. Каждый толчок давал ему возможность прочувствовать то, какой она была мокрой, горячей и узкой, как мышцы внутри неё то сжимались, то расслаблялись, приближая пик его удовольствия. Он с огромным трудом сдерживался, чтобы не кончить сразу — настолько она была приятная внутри и прекрасная снаружи.

Пока он заставлял её стонать, вгоняя в неё свой член то быстрее, то медленнее, как бы дразня и себя, и её, он с упоением наблюдал, как лицо девушки заливалось сочным ярким румянцем, губы дрожали от удовольствия, а глаза блестели от страсти. Слаще её лица были только её мелодичные приглушённые стоны, которые были такими же робкими и стыдливыми, как и её попытки прикрыть обнажённые груди и твёрдые от возбуждения соски.

Но Эмбер, видимо, чего-то не хватало: она начала сама двигать бёдрами, отчего удовольствие усилилось. Адриан не мог сдерживаться.

— Погоди! Погоди! — он только и мог умолять её прекратить, но внутри неё всё сжалось, а потом мышцы стали ритмично и быстро сокращаться. Разрядка прошлась по всему телу Адриана. Это был пик удовольствия, из-за которого мышцы сначала свело, а потом наступило полное расслабление, из-за которого он чуть не упал сверху на Эмбер. Несколько минут удовольствия, но эйфория вскружила Адриану голову. Ему хотелось быть с Эмбер всегда…

***

Прошло чуть меньше года. Лето было жарким. Кузнечики стрекотали в траве, пока солнце разогревало воздух и землю. Ветра не было. Духота, пропитанная запахами соков растений и спиленных неподалёку ив, заставляли голову кружиться. На небе ни облачка. Мир казался застывшим в моменте. В моменте, когда Эмбер услышала отнюдь не то, что она хотела бы услышать:

— Какой ещё ребёнок? Ты сошла с ума? Ты чём думала?

Эмбер не получила поддержки от семьи — она была к этому готова, как-никак, это рушило их планы на её блестящее будущее великого учёного. Но он… Адриан её ошарашил. Внутри всё оборвалось, в сердце точно всадили нож. Ком подкатил к горлу, а слёзы невольно навернулись на глазах. Но она держалась.

— Я? Может, мы? Ты тоже участвовал, — осадила она, собрав всю жёсткость в кулак, надеясь поставить нерадивого будущего отца на место.

— Ты знаешь, что с этим делать. У меня всё.

— И ты вот так вот спокойно уйдёшь? Куда ты?

Но Адриан ничего не сказал. Он просто ушёл, оставив Эмбер одну во дворе у дома.

Трава лишь раз еле слышно колыхнулась от едва заметного порыва ветра.

Глава 24

Лёгкость. Невесомость и лёгкость. Ничего вокруг не было, но в то же время было всё. Небо градиентом втекало в то, что с трудом кто-то смог бы назвать землёй. Ощущалась её поверхность как что-то одновременно мягкое и жёсткое, но при этом как то, чего вовсе не существовало — тело парило. Но Она делала шаги. В никуда. Эхо звёзд — Она точно знала, что это, хотя не до конца понимала, откуда — доносилось до её ушей. Если это восприятие можно было назвать слухом, конечно.

Ничего не играло существенной роли, но в это же время всё казалось невероятно важным.

Где она?

Кто она?

Как здесь очутилась?

Воспоминания продолжали убегать прочь, сливаясь вдали с тем, что могло полноправно назвать себя скоплением звёзд. Свет смешивался с тёмной материей, образовывая сверкающие густые облака, парящие и тающие в бесконечности. «Что это всё такое? Что это значит? Откуда я? И кто? Зачем я здесь? Кто меня привёл в этот мир? Зачем он меня привёл в этот мир? Я могу уйти? Я должна остаться? Почему ты молчишь?»

Но ответа не было. Были только потоки золотого света, растекающиеся во мраке бескрайнего холодного ничего. Бесконечная пустота, обрамлённая лишь искажённым восприятием того, кто её видел и ощущал.

Звёзды рождались и умирали. Магия вспыхивала вместе с ними, в их металлических плотных сердцах, а после растекалась в пустоте в вечности.

«Проснись!» — чей-то голос. Голос в пустоте. Он не должен звучать. Голос в сознании? Но это говорила не Она. Она могла только задавать себе и пустоте вопросы, но здесь ей чётко отдавали суровый приказ. И вот снова: «Проснись! Очнись!»

Но кому было дело до её сна? Кому-то есть дело до неё?

Она никому не нужна. Даже самой себе.

***

— Я очень надеялся, что мне показалось, — разочарованно, но