КОЛЕН Ф. По вашему желанию. Возмездие - Фабрис Колен

— Мы находимся тут, — сказал он. — А Дат-Лахан вот здесь. Тридцать дней ходьбы, при неблагоприятных обстоятельствах — даже сорок.

Но молодая женщина не смотрела на карту. Она смотрела на своего мужа. Она протянула к его лицу руку и раскрыла пальцы, как лепестки цветка.

— Я пойду с тобой, — сказала она просто.

На следующий день они попрощались с деревней.

Коатль был потрясен случившимся, хоть и пытался казаться невозмутимым. Тириус и Лания пришли к нему посреди ночи рассказать о своем решении. Старый вождь долго при свете костра смотрел на них. Долго молчал. Потом он благословил их.

Они решили идти пешком и взять с собой мула, нагруженного двумя большими мешками. С собой они взяли пару одеял, веревку и немного еды, а также несколько бурдюков из козлиной кожи. Тириус взял меч и лук.

Провожая их, найаны торжественно выстроились в ряд и усыпали им путь розовыми лепестками. Тириус и Лания не могли скрыть тревоги: Тубальк все утро не показывался и даже теперь, когда они уже уходили, он так и не появился, и никто не знал, где его искать. Но делать было нечего. Супруги обернулись в последний раз и помахали руками своему маленькому племени.

— Тубальк… — прошептала женщина.

Тириус нежно взял ее за руку.

— Он не придет. Идем.

Лания покорилась, украдкой вытирая слезу.

Вскоре уходящие исчезли из виду.

Менее, чем через час, их нагнал запыхавшийся пеший путник, сгибающийся под тяжестью своей поклажи. Это был Тубальк. Супруги с испугом воззрились на него.

— Что глядите? — сказал охотник, поравнявшись с ними. — Вы думали, я отпущу мою сестренку одну?

— Но ты же сказал…

— Тс-с, тс-с. Знаю. Но я решил, что небольшое путешествие мне не повредит.

— Небольшое? Тубальк, тут не меньше месяца ходьбы.

Вместо ответа найан пожал плечами, и трое спутников продолжили путь вместе.

Путешествие прошло без особых приключений.

В первые десять дней были постоянные ливни, что несколько замедляло продвижение вперед, ибо путники вынуждены были постоянно искать убежища в пещерах или под утесами. Они часами смотрели на дождь и разговаривали о будущем. Связь между ними крепла с каждым днем. Тубальк все еще считал себя покровителем своей сестры, хоть и знал, что теперь она в надежных руках.

Дважды путь преграждала огромная сошедшая с холмов лавина грязи, и им приходилось идти через лес, чтобы выйти на прежнюю дорогу в другом месте. Однажды посреди дня разразилась ужасная гроза, и прямо у них на глазах, совсем рядом с местом, где они нашли пристанище, разнесло в щепки дерево. В тот день другого пристанища найти не удалось, и к вечеру, когда тяжелые облака, скрывавшие линию горизонта, немного разошлись, они вымокли до костей и были вынуждены расстаться с остававшейся у них немногочисленной провизией.

К великому счастью, мужчины были в состоянии раздобыть пропитание. Тириус к тому времени научился весьма сносно стрелять из лука, а Тубальк умел ставить силки. Охотники убивали ударом о скалу карликовых коз, иногда зайцев, реже куропаток или других крупных птиц. Дания, которая умела бесподобно жарить мясо, разделывала их туши и готовила еду. Они не брезговали и дикими ягодами, плодами и сладковатого вкуса кореньями.

Путники пересекали красивейшие места.

Иногда они шли мимо бесконечных каньонов с нависшими над ними зубчатыми скалами, в которых присутствовали все оттенки рыжего и желтого, только существовавшие в природе. Иногда перекали районы буйной растительности, шли мимо пологих холмов с тенистыми лесами или могучими отдельно стоящими деревьями. Шли по берегам круглых озер, девственно-чистых бирюзовых зеркал, в которые вливались бурные потоки, через веревочные мосты, сотни лет назад построенные отцами наших отцов. Шли то по мощеным дорогам, которые, по замыслу азенатов, должны были пересекать Империю с севера на юг и с востока на запад, но так никогда и не были достроены, то по узким извилистым тропинкам. Но чаще всего дороги у них вовсе не было, и приходилось ориентироваться по солнцу. Карта Салима во многом оказалась неточной, но другой у них не было, и, когда она подводила, они полагались на собственное чутье. Несколько раз они проходили через гуонские поселения, жители которых глядели на них с поросших травой холмов, не выходя им навстречу. Одну ночь они провели в найанской деревне, где старый одноглазый отшельник поведал им о том, как участвовал в походе против азенатов.

В другой раз они наткнулись на ишвенское поселение, в котором коротко стриженая девочка погадала им по руке. Ее предсказания напугали путников: по словам ребенка, их дни были сочтены; вскоре на всех троих обрушатся страшные трагедии и все они погибнут. Когда это случится? Малышка не могла дать точного ответа. Трое путников в смятении покинули поселение посреди ночи под путаные извинения вождя племени, который просил их забыть о предсказаниях девочки, как будто бы в этом была вина. Лания целыми днями плакала. Возможная смерть ее мужа и брата пугали ее гораздо больше собственного конца. Мужчинам пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы наконец заставить найанку забыть о страшном предсказании. Девочка просто дала волю своей неуемной фантазии. Разве человек не хозяин своей судьбы?

На следующее утро солнце светило как-то по-новому и легкий ветерок рассеял тревоги и печали. Остальной путь прошел без сколь бы то ни было значимых происшествий. Два дня путники провели на берегах озера Меланхолии, отдыхая и купаясь. Их путешествие было близко к завершению. Когда рассеивалась утренняя дымка, на том берегу становилась видна столица Империи, гордый и таинственный город на вершине утеса. Дат-Лахан, «король у подножия гор» — город сохранил название, данное ему варварами в незапамятные времена. И теперь, после долгих лет изгнания, Тириусу уже не так сильно хотелось поскорее туда вернуться. Его сердце снедала смутная тревога; он решил никому о ней не говорить. Утром третьего дня ишвен понял, что час настал. Ночью ему приснился страшный кошмар. Он увидел себя мертвым, лежащим в луже крови, а мир вокруг него превратился в руины.

Но и об этом варвар никому не сказал.

На следующий день путники вошли в город.

Они обошли с юга озеро Меланхолии и теперь под бесстрастными взглядами гвардейцев в мундирах входили в огромные ворота города. Тириус Бархан страшно нервничал. Ему постоянно казалось, что вот-вот через уличный гам прорвется зычный голос и прикажет его арестовать. Разве все взгляды не устремлены на него? В пути он отпустил бороду в надежде, что она сильно изменит его внешность. Но это было излишней предосторожностью. К тому моменту в Дат-Лахане все уже успели его позабыть.