Однажды в Челябинске. Книга первая - Петр Анатольевич Елизаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чудеса выдержки и гибкости продемонстрировал Богдан Чибриков, съевший собаку на статике и балансе: на голове хоккеиста удерживалось все, что только туда не водружали, даже если он сам стоял на руках или сидел на шпагате. Богдан не разбил ничего, хотя временами был близок к этому. Элегантное сальто в конце заставило болельщиков зааплодировать. Его визави умудрился разбить пару бутылок с алкоголем на кругленькую сумму, отчего схлопотал подзатыльник от Олега. Богдану не было равных и в демонстрации навыков владения футбольным мячиком, словно он упражнялся с ним ежедневно с самого рождения.
Продолжил программу жонглирования и акробатики Степа Кошкарский.
— Ростом с елку, да что-то мало толку! — дразнил форварда Олег.
Степан запросил клюшку с шайбой. Из спорт-бара принесли выставочный экземпляр клюшки. Пока искали шайбу, Степка довольствовался пепельницей, которая не хуже каучукового диска ложилась на крюк клюшки и поддавалась всем манипуляциям. Кошкарский заворожил публику чистотой исполнения трюков — многие взялись за телефоны.
— Повторишь? — спросил он Олега.
— Хм, особого ума здесь не надо, — он толкнул вперед своего человека, которому отыскали шайбу (с чьим-то автографом).
Доброволец смог только подбрасывать шайбу невысоко вверх и ловить ее на крюк клюшки, отчего вокруг поднялся неодобрительный свист. А при попытке сделать финт клюшка и вовсе спикировала за барную стойку.
Хоккейная тема задела Олега за живое, что вылилось в решающее состязание на улице. Бармену пришлось срочно выставлять в ряд перед стенкой пустые бутылки и в качестве ассистента подавать игрокам единственную шайбу, которая в ту ночь знатно полетала по двору. Соперники по очереди, отправляя каучуковый снаряд в полет, пытались разбить им хоть одну бутылку. Меткость была за хоккеистами, но коварные бутылки падали, звенели, но не бились. Неведомым образом свезло Олегу, отчего он своим победным кличем разбудил жителей всех окрестных домов. Именно тогда на выручку друзьям Озерова подоспел Славик, начав подставлять на их мишени тару со стеклом потоньше, после чего паритет восстановился. Раздосадованный Олег расстрелял оставшиеся бутылки из пистолета, как говорится, без суда и следствия. Стрельба ничуть не смутила нетерпеливых зрителей, а полиция, когда им сообщали о выстрелах в районе клуба «Хамелеон», обычно реагировала на данные сигналы с задержкой в месяц.
Долго на морозе продержались только двое — смельчаки из противоборствующих лагерей. В итоге горячий Бречкин по продолжительности стояния в сугробе голыми ногами уделал соперника, в срочном порядке запросившего у коллег тазик с горячей водой.
Пока Богдан растирал стопы Бречкина, пытаясь их обогреть, тот усиленно заливал в себя горячительное. А длинноногий и худощавый голкипер «Магнитки-95» Абдуллин, судя по реакции публики, в пух и прах уделывал конкурента в танцевальной битве на сцене, утопая в лазерных отблесках и двигаясь в такт музыке. Из портера танцора поддерживали коллеги, отчего Тема раскрепостился так, что полез к девчонкам гоу-гоу. Еле сняли.
Затем последовали банальные подтягивания, отжимания, армрестлинг, где болванчики Олега немного сократили отставание от великолепной пятерки и вратаря, продолжающего пританцовывать.
За всем этим глупым, по его мнению, шоу наблюдал Артур — он с недовольной миной восседал в кресле чуть в отдалении:
— Что за дети, в самом деле? — Артур недоумевал, как Олег согласился на это.
— Завидно? — бросила откуда-то сбоку Лиза. Она-то и нужна Артуру. Ее способности помогут Олегу выйти победителем из противостояния и не ударить в грязь лицом окончательно.
Помощник Олега решил изложить любимице суть дела, но заметил резкую перемену в Лизочке. Ни с того ни с сего она вдруг уставилась в одну точку как кошка, узревшая собаку. Разговор с ним она вела холодно, но после взгляда в толпу (Артур не смог вычислить, на кого именно он направлен) резко переменилась. Лиза послушно уселась к Артуру на коленки — как в старые добрые времена — и заключила его в объятия. Такая перемена импонировала — какой мужик устоит? Ему жутко захотелось ее, однако сейчас нужно срочно вытаскивать из трясины своенравного и неудачливого шефа. Да и не совсем эротичный зевок Лизы отбил все желание.
Внизу к тому времени решили спеть в караоке: что Митяев, что Олег выбрали «Владимирский централ». Особо умные (с подачи Вани Бережного) устроили тотализатор. Как ни старались поклонники творчества Михаила Круга, бездушная караоке-машина победителя по очкам не выявила.
Под всем известные строчки Лиза спросила:
— Давненько у нас таких не было, да?
— Угу.
— Шеф наверняка нервничает? — она поглаживала своего бывшего сутенера по груди, неторопливо расстегивая его рубашку. Артур нежно водил рукой по ее оголенной в разрезе вечернего платья ножке.
— У-у-у, не то слово.
— Но это же просто школьники, милый.
— Не такие они простые оказались.
— Почему же всесильный Олег не может решить такую несущественную проблему? — продолжала она. — Припугнуть их для начала? Или он способен только языком чесать? Он перессорился со всеми в этом городе. Чем же он собрался отвечать в случае…
— Даже не начинай эту тему.
— Почему?
— Сейчас есть проблемы поважнее.
— В отличие от Олега у тебя всегда есть решение.
— Я понял, на что ты намекаешь.
— Ты хотя бы будь мужиком…
— Я хочу сейчас просто разогнать цирк, который тут творится.
— Цирк очень даже к месту.
— Лиза.
— Что, милый?
— Вместо того чтобы лезть не в свое дело, помоги мне отфутболить этих хоккеров отсюда. Что ты думаешь по этому поводу?
Елизавета вздохнула:
— Думаю, что вы, мужики, ни на что не способны. Что бы вы делали без женщин?
— Вижу, — он протянул ладонь к ее грудям, — ты сможешь нам помочь.
— Когда вас, бунтарей, приласкать как следует, — она схватила Артура за затылок и практически вплотную утопила его лицо в своем декольте (он и не против), — вы становитесь слепыми и послушными, будто только что родившиеся щеночки.
— Осторожно, а то присядешь за совращение несовершеннолетних, — Артур раскусил задумку Лизы и принялся щекотать ее буфера своими усиками и бородкой.
— Какой нормальный мужик будет заявлять? И вообще: своими стручками, которые они считают членами, эти молокососы даже не дотронутся до меня.
— Ах, дорогая, — Артурчик
