Тонкости эльфийской генеалогии - Татьяна Патрикова

Сегодня я приказал приготовить для нее отдельную комнату. Даже сам отвел её туда после ужина, но задержался, вместо того, чтобы оставить одну.

– Что-то еще? – тихо спросила Изольдика, не глядя на меня.

Не придумав ничего лучшего, сказал:

– Я успел переговорить с Андреем. Он у нас лекарь душ.

– И чья душа, по-твоему, нуждается в его искусстве? Моя?

– Моя. И наши, – ответил я и пояснил, – Он считает, что ты не знаешь, как себя теперь вести. Просто не умеешь принимать мужчину, не как нечто временное, а как того, с чем можно поделиться мыслями, на кого можно положиться.

– Возможно, – помедлив, сказала она, – он прав.

– Тогда скажи, что мне делать. Я тоже не знаю, как вести себя с тобой. И Финик мне в этом не помощник. Он так же, как и ты, не умеет полагаться на кого-то. Только на себя.

Она долго молчала. Мне казалось это просто невыносимым. День выдался трудным. Впрочем, вчерашний был не многим легче, и завтрашний, я точно знал, будет еще трудней, чем этот. Но думать о нем сейчас мне было недосуг. Тогда она сказала:

– Эта комната, – обвела рукой пространство вокруг себя, но так и не обернулась, – Мне обязательно проводить ночи именно здесь?

Я этого боялся. Дракон. Так еще и выверна. Мы говорили с ней о верности, которой вполне может хватить на мой век, который будет не в пример короче, чем её, но я надеялся, что она останется со мной уже сейчас. Что не станет улетать, как бы сильно не привыкла к полной и безоговорочной свободе. Андрей ошибся. Я говорил с ним. Он думал, как и я. Заверял, что Изя нуждается в семье и поддержке так же сильно, как я нуждаюсь в этой женщине, сумевшей завладеть моим сердцем.

– Разумеется, нет. Ты взрослая женщина. Если ты считаешь, что самое время размять крылья… – не успел договорить, она шагнула ко мне и прижала палец к губам.

– Я не хочу улетать. Я хочу быть с тобой и этой ночью тоже, можно?

Вместо ответа, целую ей и улыбаюсь в поцелуе. Как я могу отказать? Но в моих комнатах мы не идем в постель, я наливаю нам вина. Изольдика утверждает, что для драконьего ребенка оно совершенно безвредно. По крайней мере на данной стадии беременности. Я сажусь в свое любимое кресло, оно всегда стоит возле окна. Лунными ночами люблю размышлять, глядя на звезды. Притягиваю свою леди на колени. Она прижимается щекой к моему плечу, как маленькая девочка. Совсем еще малышка. Беру её ладошку, узкую, изящную, перебираю тоненькие пальчики. Она шепотом, как самую сокровенную тайну, начинает рассказывать мне.

– Я всегда хотела сына. Бредила им. Девчонки всегда улетают. У нас всегда. Но сыновья, не часто, но бывает, остаются с матерями. И я мечтала о нем. О семье, которая всегда будет со мной. На которую смогу положиться. А потом на пиру увидела тебя. Это не было любовью с первого взгляда. Это было игрой, флиртом, поддразниванием, потом переросло в увлечение. Потом… я пыталась тебе вчера сказать и я сожалела на утро, но ты был так счастлив, что я не решилась. А потом подумала, что и не надо ничего говорить. Что так будет лучше…

– Для кого?

– Для всех. Я ведь дракон, ты ведь понимаешь… Король благословил нас, но как мы будем жить, ты думал об этом? Ты Магистр Ложи, как все это…

– Завтра, я возьму тебя с собой.

– Куда?

– На заседание Ложи. И перестану быть Магистром.

– Но…

– Это не обсуждается. Не спорь.

– Из-за меня? Ты собираешься отказаться от сана из-за меня?

– Нет. Из-за сына. Точнее, из-за обоих сыновей. Как я буду объяснять внукам и новорожденному сыну свою принадлежность к Ордену, призванному истреблять таких, как они? Устав ордена, не смотря на мирное соглашение и договор, до сих пор никто не изменил. И там черным по белому написано, что драконов нужно убивать всегда и везде, где бы благородны рыцарь их не встретил. А я уже думаю о том, что придется снять со стен все компрометирующие гобелены, куда мне теперь с этим саном?

Она поцеловала меня в висок и прошептала на ухо.

– Пойдем в постель. Мы только начинаем жить, а я уже сейчас боюсь не успеть.

– Мы все успеем.

Ир

День выдался трудным. Кто бы сомневался, особенно, если вспомнить, каким было его начало. Но к вечеру у меня уже голова пухла от мыслей не из-за того, что случилось за общим столом, а из-за того, о чем мы успели все дружно пообщаться в комнате для игр. Андрей, безусловно, весьма талантливый оратор, его невозможно не слушать – это раз, и два – его словам подозрительно быстро начинаешь верить. Поэтому все то, что он успел рассказать колокольчикам о своих представлениях о любви, надолго захватило мое воображение.

Разумеется, инициатором стал в первую очередь Машка, который в последнее время все чаще начал бросать в сторону Алого весьма странные взгляды. Разумеется, у меня были подозрения относительно их природы, но все свои мысли я старался держать при себе. Они сознательные эльфы, сами разберутся, если что. А если не получится, то у них есть Андрей, вот уж кто никогда не откажет в помощи. Хотя последнее, меня отчего-то все больше раздражает. И девушки его меня просто бесят, причем одна мысль о них, способна довести меня до той стадии тихого бешенства, когда непроизвольно начинаю выскальзывать из мерцания, а это плохо. Очень плохо. Ну, и где, спрашивается, мой хваленый профессионализм и природные таланты? С Андреем все это летит в пропасть.

Так вот о любви. Машка спросил его, почему, даже если сильно увлечен кем-то, если, можно сказать, почти любишь, и этот кто-то вроде бы отвечает тебе взаимностью, почему так трудно найти правильные слова, чтобы объяснить ему, что ты чувствуешь на самом деле. Разумеется, в ходе всей этой тирады, он то и дело бросал вороватые взгляды в сторону притихшего Алиэля, который сегодня, как не странно, держался подчеркнуто независимо. А ведь мы все знали от Рутберга, что вчера утром он обнаружил темного и светлого эльфов в одной постели. Но сегодня между ними явно было что-то не так. Наверное, не только для меня прошедшая ночь была полна неприятных открытий. Или я ошибаюсь?

– Виной всему страх, – обронил Андрей, задумчиво глядя куда-то в пространство, потом откинулся на спинку кресла в котором сидел, сложил ладони домиком и прижал к губам. Снова помолчал, потом продолжил. Как не странно, никто не поспел его прервать или задать уточняющий вопрос. Все, затаив дыхание, ждали что Машке ответит психолог. Похоже, проблема была наболевшей не только для маленького (о росте речь) темного.

– Этот же страх заставляет нас ревновать, он же вынуждает рядом с любимым человеком прилагать массу усилий, чтобы казаться лучше, чем есть на самом деле.