Когда поёт Флейта Любви (СИ) - Анна Кривенко

Во свете луны волны травы были похожи на живое покрывало, простирающееся до самого горизонта. Звезды, рассеянные по всему небу, были яркими и многочисленными, как сияющие драгоценные камни. Их россыпи завораживали и создавали впечатление нового неведомого мира, в который погружаешься с головой, как только поднимешь лицо навстречу ночному небу.

И София утонула в водовороте глубочайшего восхищения. Она забыла о своем спутнике и о всех своих бедах. Хота помог ей спуститься с коня и внимательно наблюдал за ней, пока она рассматривала звезды, не отрывая от них восторженного взгляда.

— Что ты чувствуешь? — наконец спросил он, ожидая услышать множество стандартных слов: «как прекрасно!», «я в восторге!», «не могу поверить!»… Но София вдруг произнесла:

— Я чувствую себя… дома!

Хота сильно удивился. Но она говорила совершенно искренне, и это его заинтриговало.

— Почему «дома»? — приглушенно спросил, словно боясь спугнуть ее откровенность.

— Потому что я… всегда чувствовала себя рабою стен и общества, — проговорила София, — прерия — это моя мечта…

Хота был очарован. На него нашло какое-то странное состояние изумления и восторга, ведь в глубине сердца он чувствовал себя точно также, как сейчас описала София. Неужели она могла бы понять его любовь к свободе и желание вернуться к апачам? Правда ли, что кто-то может ощущать свой смысл в жизни также, как его ощущает он?

Вдруг София словно очнулась и поняла, что слишком разоткровенничалась сейчас. Она испуганно опустила голову и уперлась взглядом в землю. Хота почувствовал перемену в ее настроении и даже огорчился. Между ними была стена, и это происходило по его вине. Впервые ему сильно захотелось эту стену разрушить, чтобы… София больше не пряталась от него, а была простой и искренней, как минуту назад.

— София, — проговорил Хота, находясь под влиянием сильных чувств, — не уходи, прошу тебя! И не только из-за моего скакуна. Я… — он замолчал, не зная, как выразить свое состояние, — я ценю тебя и уважаю, поэтому… не хочу, чтобы ты уходила…

Последние слова он с трудом выдохнул, чувствуя неожиданное смущение. В последнее время это состояние становилось все более навязчивым. София была первым человеком, заставившим его чувствовать себя так.

Девушка, услышав его слова, изумилась и замерла на месте. «Ценю… уважаю…». Неужели он говорит искренне? София заволновалась. Значит, она для него — не пустое место? Выходит, Хота… ой, опять она назвала его Хотой! Выходит, Леонард искренне хочет, чтобы она осталась?

— Я даже не знаю, что сказать… — пробормотала она смущенно.

— Скажи «да»! — нашелся Хота и улыбнулся. Сердце Софии сильнее забилось от его улыбки, и она тихо проговорила:

— Ладно…

Хота так обрадовался, что заулыбался еще сильнее и, схватив ее за руку, пожал ее.

— Спасибо, София! — воскликнул он, а девушка изумленно наблюдала за его бурной реакцией и ничего не могла понять. Почему Леонард так изменился? Раньше он просто игнорировал ее, а теперь… теперь ему не все равно, уйдет ли она или останется. Но почему все так? Может, он хочет стать ее другом? Мысль, что они могут быть с ним хотя бы друзьями, немного согрела ее сердце, впрочем, в этом еще надо было удостовериться, а то вдруг она просто уже надумала себе чего-то?

Хота прервал ее мысли.

— Думаю, нам пора обратно.

София утвердительно кивнула, и они взобрались на коня. Хота осторожно направил скакуна вперед, а София сжалась. Все-таки ощущать его так близко к себе было сложно для нее.

Когда они прибыли домой, Хота помог ей спуститься и на прощание сказал:

— Спасибо, что согласилась!

София утвердительно кивнула и поспешила в свою комнату…

Хота долго смотрел ей вслед. Он чувствовал облегчение. София не уйдет. Это хорошо. Это так хорошо!..

Он посмотрел в небо, и вдруг что-то наполнило его. Это была радость и благодарность. Его сердце так сильно умилилось, что он вдруг почувствовал на своей щеке слезу. «Что это со мной?» — изумился Хота, но удивительное ощущение его не оставляло. Он смотрел в небо, чувствуя, что Кто-то там, наверху, сильно любит его!

«Боже! Я чувствую, что Ты есть! Я сейчас чувствую, что Ты… радуешься обо мне!» — думал он и все больше удивлялся происходящему.

Когда через несколько минут это состояние исчезло, Хота отвел скакуна в конюшню. Он ощущал, что стал изменяться изнутри. Его ожесточенное сердце становилось все мягче и мягче…

***

Через несколько дней, когда Хота выехал из дома, к нему подошел человек и быстро всунул в руки запечатанное письмо. После этого он тут же развернулся и убежал прочь.

Хота открыл письмо. Очень плохим почерком были написаны такие строки:

«Продам за приемлемую цену информацию о преступных делах шерифа Билла Смита. Встретимся рядом с таверной «Черный лось» сегодня в десять вечера. Друг».

Хота насторожился. То, что он давно копал под шерифа, знали совсем немногие, но все они были надежными людьми. Откуда этот человек узнал о его намерениях? Хота понял, что это могла быть ловушка.

Но на встречу он все-таки пришел. Однако не стал показываться открыто, а спрятался за углом соседнего дома. Вскоре в поле зрения появился человек, остановившийся в указанном месте и явно кого-то ожидающий. Хота пригляделся к нему. Этот человек был ему незнаком и совсем не внушал доверия. Хота благоразумно решил не высовываться, но вдруг сзади послышался громкий хлопок, и острая боль пронзила его плечо. Хота тут же отпрыгнул в сторону и сделал это весьма вовремя, потому что тотчас в стену около места, где он только что стоял, вонзилась еще одна пуля. Хота откатился в сторону, вскочил на ноги и быстро скрылся за углом другого дома. Кровь стекала по его руке, а плечо сильно болело.

«А они подготовились лучше, чем я ожидал!» — подумал Хота и начал искать пути к отступлению. Ему удалось проскользнуть в соседний переулок, но вдруг уже с другой стороны раздался хлопок. Пуля зацепила его бок, и у Хоты от боли помутнело в глазах. Он понял, что ему противостоят очень профессиональные бандиты, и стал беспокоиться о своей жизни. Вдруг ему вспомнилось то удивительное ощущение радости и мира, которые наполнили его прошлой ночью, и он мысленно обратился к Богу:

— Боже! Помоги мне спастись, пожалуйста! Я… я не хочу оставлять Аниту одну… и я еще должен успеть во всем признаться Софии…

Сжимая рукою кровоточащий бок, он поспешил в другое укрытие. Удивительно, но его преследователи вдруг куда-то исчезли,