Пионеры Вселенной - Герман Нагаев

– Благодарю вас, – сердечно сказал Цандер и бегом устремился вниз по лестнице…

В

ечером Цандер вернулся домой с тремя свертками. В первом оказались игрушки для детей. Этот сверток тут же был торжественно развернут, и дети с радостными криками принялись усаживать в тележку: мишку, зайца, обезьянку и других зверей.

Второй сверток Цандер вручил жене.

– Что тут? – спросила Александра Феоктистовна с некоторым недоумением, но, ощупав сверток, догадалась, что это давно обещанная кофточка, заулыбалась и, развернув, стала примерять кофточку перед зеркалом.

Цандер, воспользовавшись этим, проскользнул с третьим свертком к себе в комнату.

Медная, сияющая паяльная лампа была водружена на стол.

Усевшись перед ней, Цандер подпер голову руками, задумался.

Сколько он просидел в этой позе – полчаса, час или два, – никто не знает. К Александре Феоктистовне пришли подруги с завода. Они разговорились…

Лишь когда маленький кудрявый Меркуша, со стуком распахнув дверь, влетел в комнату, Цандер, улыбнувшись, поднялся.

– Папа, я придумал, папа, посмотри! – восторженно закричал Меркуша, показывая, как он усадил в тележку кошку, а на нее взгромоздил обезьяну. – Посмотри, не падает…

Отец покатал по столу тележку и, погладив кудрявые волосы сынишки, ласково сказал:

– Молодец, Меркуша, ты отлично придумал… А вот у меня пока не получается…

Мальчик взглянул на стол:

– Знаю, знаю, папа. Ты из примуса делаешь пушку?

– Да, почти так, – усмехнулся Цандер. – Ну ты, Меркуша, беги к Астре и играй с ней, я должен еще поработать.

– Папа, а ты придешь к нам?

– Обязательно приду. Беги!

Проводив сына, Цандер запер дверь и, немного походив по комнате, опять сел к столу, вооружившись карандашом и бумагой.

Нарисовав паяльную лампу, он легче представил, что ему следует делать. Горелку с направляющей трубкой он стер резинкой и вместо них нарисовал более длинную насадку в виде трубы, завершающуюся конусообразным соплом.

«Вот в этой трубе у меня и будет камера сгорания. А чтоб при работе она не перегревалась, я надену на нее металлический кожух, куда будет нагнетаться холодный воздух».

Цандер облек трубу в кожух и поднялся.

– Хорошо! Отлично! – Он прошелся по комнате, размышляя вслух. – Странно, что эта мысль мне пришла лишь тогда, когда я нарисовал лампу. Видимо, привычка к чертежам так натренировала мое зрительное восприятие, что оно утратило чувство предметности… Пожалуй, и дальше мне надо думать не над лампой, а над ее рисунком, схемой. Это ближе к чертежу, ближе к конструкции.

Оп снова сел к столу и, обдумывая детали, стал рисовать, набрасывать…

«Пожалуй, я неточно нарисовал камеру сгорания. Она должна быть немного шире в начале и у́же в конце… а заканчиваться должна конусообразным срезом». Он взял резинку, подтер, поправил карандашом контурные линия камеры сгорания.

«Вот так хорошо! Продолжение трубы будет более узкое, ровное и в самом конце – конусообразное сопло. Его можно будет отвинчивать и заменять другими по форме и диаметру.

Сопло пока сделаю суживающимся, без расширителя – это мне позволит точнее определить параметры внутрикамерных процессов…»

Цандер снова посмотрел на лампу, затем на чертеж.

«Бак для бензина, емкостью в один литр, вполне годится. Годится и насос. А вот трубку для бензина нужно делать новую. Бензин хорошо бы подогревать, он бы лучше распылялся и лучше сгорал… А что, если медную трубку протянуть к самому соплу и сделать несколько витков вокруг конусной части сопла? Конечно, от сопла бензин будет нагреваться и в то же время немного охлаждать сопло. Хорошо! Так и нарисуем…

А кислород?.. Впрочем, для безопасности возьмем сжатый воздух. В нем достаточно кислорода для первичных опытов… Сжатый воздух будет нагнетаться в кожух, охлаждать стенки камеры, а затем, через фигурные щели, – в центральную часть камеры сгорания. Вот мы тут и отметим эти фигурные щели. Вот так… Хорошо. А зажигание? Ну, тут думать нечего! Впаяем в головку камеры сгорания автомобильную электрическую свечу…»

Цандер откинулся на спинку стула, еще раз пристально посмотрел на лампу и на чертеж.

«Конечно, нужно к баку с горючим приспособить термометр, для измерения температуры его крышки… Вероятно, забыты и еще некоторые детали, но в основе своей – схема двигателя продумана…»

Цандер поднялся и стал ходить по комнате, разгибая затекшие руки и ноги. Он вдруг почувствовал такую усталость, словно только что поднялся на двадцатый этаж.

«Что такое, уж не заболел ли я? Вроде ничего не делал, а устал ужасно… Надо бы поехать к Стрешневу, посоветоваться, нельзя ли эту работу выполнить на заводе, но, пожалуй, поздновато и устал…»

Цандер взглянул на часы.

«Что такое? Не может быть… Они показывают пять утра…»

Он потряс часы, поднес к уху – они тикали…

Подойдя к окну, отдернул штору. Улица была тиха и пустынна. Начинало светать. Розовые лучи солнца уже играли на золотом куполе далекого храма.

– Вот так штука, уже утро! – усмехнулся Цандер и, быстро постелив постель на диване, лег, сладко потягиваясь. Он был неизъяснимо рад, что нашел столь простое решение.

4

Никому не говоря о своей «находке», Цандер по вечерам запирался в своей комнате и сидел над расчетами и чертежами опытной модели. Надо было высчитать наиболее выгодную форму и размеры сгорания, определить конус и сечение сопла, толщину стенок камеры и кожуха, диаметры струйного распылителя и штуцера для подачи сжатого воздуха.

Лишь недели через две, когда все эти работы были закончены, Цандер позвонил Стрешневу и попросил его приехать и привезти опытного слесаря-универсала, который бы согласился работать во внеурочное время за особую плату.

– А что нужно делать? – спросил Стрешнев.

– Есть одна срочная и чрезвычайно важная работа, о которой могу рассказать лишь при встрече.

Стрешнев понял, что речь идет о двигателе.

– Хорошо, – сказал он, – в воскресенье жди! Да, минуточку, Фридрих… Ты не получил от Циолковского новой брошюры «Ракетные поезда»?

– Получил. Прочел. А что?

– Я прочитал, Фридрих, и несколько дней хожу под впечатлением. Здорово! А? Чтоб обеспечить взлет в мировое пространство, он придумал систему ракет, целый поезд, способный взять с собой горючего, в четыре раза превышающего вес самого поезда. Ловко! Что ты скажешь?

– Да, я знаю… Правда, об этом же писал в своей книге Оберт. Он предлагает соединение двух ракет, только в обратной последовательности. У него начинает движение нижняя большая ракета. Она поднимает верхнюю малую ракету. А у Циолковского, как ты помнишь, первая ракета тащит по рельсам, до сильного разгона, сцепленные с ней другие ракеты. Поднимаясь все выше и выше в горы, ракеты достигают огромной скорости, и весь поезд взлетает, устремляется в космос. По мере сгорания нефти первые ракеты отсоединяются, а другие продолжают полет, все увеличивая скорость.

– Разве плохая идея? – перебил Стрешнев.

– Идея отличная, Андрюша. Я горячо одобряю многоступенчатую систему ракет для полета в космос, однако строительство железной дороги в двести верст и высотой в восемь верст считаю делом дорогостоящим и совершенно нереальным. Попробуй-ка возведи железную дорогу на Гималаи.

– Это же условно, Фридрих… Все дело в идее.

– Идея отличная! Ее, безусловно, учтут ученые, когда будут создавать космические ракеты… Я же сейчас озабочен мыслью, чтоб запустить ракету, хоть на одна километр в высоту.

– Понимаю. В воскресенье буду. Жди.

Когда раздался резкий стрешневский звонок, Цандер сам выбежал в переднюю и распахнул дверь.

– Степан Иванович? Вот уж не ожидал… – удивленно развел руками Цандер, увидев Дубосекова. – Разве вы слесарь?

– Кумекаю малость… Здравствуйте, Фридрих Артурович, – широко улыбаясь и протягивая крепкую заскорузлую руку, заговорил Дубосеков. – Чай, помните мою модель межпланетного корабля?

– Как же, как же, до сих пор любуюсь… Но я думал, что вы больше по моделям…

– Он мастер на все руки, – здороваясь, забасил Стрешнев, – и слесарь, и токарь, и лекальщик… Одним словом – тот, кого тебе надо.

– Пожалуйста, проходите, друзья, я очень рад.

Стрешнев, войдя в комнату, служившую Цандеру кабинетом, не увидел никаких перемен и спокойно сел на диван, усадив рядом Дубосекова.

– Ну, рассказывай, Фридрих, чем тебя осенило? Что за события заставили звать пас?

– Да вот хотел посоветоваться по поводу реактивного двигателя. Пришла мысль о создании очень простой конструкции…

– Ну, ну, выкладывай.

Цандер достал из кармана пустую винтовочную гильзу.

– Вот, Степан Иванович, видите эту штуку?

– Вижу.

– Реактивный двигатель в основе своей так же прост. Его работа похожа на выстрел. В патроне что? Боек ударяет в капсюль – происходит взрыв пороха, и расширившиеся газы с огромной силой выталкивают пулю.