Роман с вампиром - Виктория Варлей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вот и пополнение, – услышала она вскоре одобрительное приветствие.
– Мокрое дополнение, – с улыбкой сострила она.
– Не проблема – обсушим!
– Обогреем!
Все были в сборе. Девушка поняла, что рядом с ней присутствует давно уже «спитая и спетая» компания. Это выдавали неуловимые, и вместе с тем очень заметные мелочи, бессознательные движения, полунамеки, полутона, недосказанности. Чувствуя себя все же несколько не в своей тарелке, она огляделась в поисках собеседника на ближайший вечер и остановилась взглядом на Петьке. Простой и незамысловатый, беззлобный коммерческий директор составит ей неплохую компанию. Ей будет приятно послушать его болтовню (какое-то время), и она сможет лучше понять, что это за человек. Вдруг его внешний вид – лишь маска, скрывающая иную, более глубокую суть? Хотя, вряд ли. Интуиция ее редко обманывает. Она подошла поближе к огню, туда, где тот колдовал над мясом в паре с краснощеким после бани Димой.
– А запах, – протянула восхищенно Вика. Запах жареного мяса, начал быстро распространяться и говорил о скорой готовности, заставляя присутствующих сглатывать слюну.
– Просто прелесть, – согласился Дима и добавил, – эй ты, толстый! Давай, уже наливай!
Ни сколько не обидевшись на замечание по поводу своего веса, Петька бодро направился к столу и начал разливать водку по стопкам. Скривившись, Вика жалобно посмотрела на главного бухгалтера.
– Не успели, – развел тот руками, – все уже закрыто. Придется пить, что есть.
– Ну, вот, у меня голова завтра болеть будет, – почесавшись от укуса мошкары, сказала финансовый директор.
– Клин клином вышибают, – хохотнул Петька. – Значит, завтра продолжим.
Через полчаса практически все мясо было съедено, несмотря на его значительное количество. Маленький живот ее стал круглым и упругим, как в мультике про львенка. Вика запела, усевшись на лавочку: «Я на солнышке лежу, и на солнышко гляжу…»
– Скажи, на луну, – посоветовал присевший рядом коммерческий директор, – от него сильно пахнуло спиртным.
– Не рифмуется.
– А ты любишь стихи?
– Смотря какие.
– А песни?
– Люблю. Романтические.
– По тебе не скажешь!
– Почему?
– На работе ходишь такая грозная, серьезная. Языкастая. Улыбаешься редко.
– Забываю улыбаться. Все как-то не до этого.
– Тяжело?
– Непросто.
– Вот и моя Светка тут билась, билась, пока налаживала. Мы тут все вместе жили. И Вадим с нами. Почти год. Если тебе что нужно, позвони моей жене – она тебе расскажет, что и как, подскажет.
– Спасибо.
– Вадим тогда такой скромный был. Ходил в очках, серьезный. Потом отец ему «Волгу» подарил. Эх, мы на ней зажигали! Я никогда бы по нему не сказал, что он так баб любит. После этой покупки сразу ясно стало. А когда здесь жил – еще хуже было. Мы с ним Светку, бывало, спать проводим, а сами в баню. А потом… Мне, кажется, он тут всех перепробовал, – хохотнул Петр.
– Вижу, повеселились, – сдержанно констатировала Вика.
– Да ты что! Он тут и голый по поселку бегал. А что ты удивляешься? Прямо из бани до ближайшего магазина в одной простыне ездил, потом и ее где-то потерял. Но что касается работы – он молоток. И Светку мою любит. Она умная, только с этой, с этой мымрой лбом столкнулась!
Колесникова быстро догадалась о ком идет речь и затаила дыхание.
– Почему?
– Да эта Строгая – дура дурой, ничего своего придумать не может и все ее идеи от себя потом Вадиму преподносила. Ну, Светка и перестала ей что-либо говорить. А эта зараза на нее Вадиму настучала. Тот тогда Светке работу здесь предложил. И деньгами не обидел. Мне машину подарил. Слушай, я тебе тут лишнего не наговорил?
– Нет.
– А что машина? Я за сезон знаешь сколько наматываю? Ни одна машина не выдерживает, да и я тоже хорош. Ты знаешь, какие мы тут гонки устраивали? Вон, видишь столб кривой?
– Вижу.
– Это я его месяц назад протаранил. Ха-ха. Пьяный был. А что тут еще делать? Скучно. Тут все или гуляют или пьют.
– Все?
– Ну, есть отдельные личности. Вон, Славка, например. Этот терпит. Видать, жену любит.
– А ты любишь?
– Конечно! Она – свой человек. Понимает, что мне надо иногда и срулить. А что ты так удивляешься? Ну, да, может, я и погорячился. Я ей не говорил, во всяком случае. А она меня проверяет… Постоянно! Чуть что – сразу звонит нашим администраторам. Еще ни разу не поймала.
– Действительно, умная…
– А у тебя тут никого нет?
– В каком смысле?
– Ну, тут, в поселке?
– Не успела. Все как-то некогда, – девушка спрятала за ладонью улыбку. Весь этот разговор ее очень забавлял.
– Ну, вот, я как раз любовницу ищу, красивую как ты.
– Извини. Не до этого.
– Нет, а что? Я парень отличный, не плохой. Ну, не хочешь, можем просто дружить. Ты знаешь, сколько у меня тут девчонок – друзей?
– Ну, давай, будем дружить, – Вика уже не скрывала замучившую ее зевоту. – Извини, я так устала, с ног просто валюсь. Спать очень хочется.
– Может, еще посидим? Или потанцевать сходим?
– Да, нет, не пойду. Вон, все уже расходятся. Всем спокойной ночи!
Она медленно отправилась наверх, чувствуя, как зудят расчесанные до крови ноги. Проклятые комары! Собрав всю силу воли в кулак, она все же почистила зубы и с чувством выполненного долга, довольная собой, вернулась к себе. Взяла ватку, намочила спиртом и стала прикладывать к местам укусов.
Через несколько минут донеслись звуки музыки. Они что, еще дискотеку здесь будут устраивать? А спать когда? Девушка подошла к окну: под ним, прямо у входа в гостиницу стояла машина с включенными фарами. Обе дверцы открыты, в машине сидит Петькин друг и ищет, по всей видимости, какую-то кассету.
– Ради тебя, – крикнул, покачиваясь, Петр, заметив ее застывшую фигуру. – Песня! Романтическая!
В этот момент действительно зазвучала песня из кинофильма «Д Артаньян и три мушкетера» со словами «перед грозой так пахнут розы…», – выводимая сладкоголосым Арамисом. На ее лице заиграла снисходительная ухмылка. Из машины вылез Петькин друг и они оба, оперевшись для устойчивости друг на друга и широко расставив ноги, запели тягучим хриплым басом, стараясь при этом попасть в ноты: «Приятно видеть в час рассвета, …Викуся, где ты?» При этом Петькин друг невпопад махнул рукой, решив усилить приятное впечатление так, что их сильно накренило в бок. Не выдержав, она расхохоталась. Минут через десять певуны гордо скрылись в гостинице, сопровождаемые бурными овациями. Наступила тишина. Наконец-то! Она легла в постель, и, уже сквозь мгновенно накрывшую ее дремоту, подумала: «Господи, вдруг кто-то спит, а я ржу тут как лошадь? Очевидно, про местную гостиницу те еще слухи ходят. Ну и ладно, мне не до этого.»