Без Вечного Синего Неба. Очерки нашей истории - Мурад Аджи

(97) Весьма показательны работы шведа X. Арбмана и англичанина П. Сойера, где приведены факты, буквально кричащие об азиатских истоках европейской культуры. Но по установившейся в западной науке традиции авторы не замечают этого. Впрочем, справедливость требует отметить, что подход Сойера к письменным источникам и к археологическим находкам заслуживает пристального внимания. По сути, еще не зная о его работах, я в своих исследованиях исходил из похожих принципов. А потому полностью согласен, что в исторической науке «предположение, которое сначала высказывается очень неуверенно, пройдя через несколько стадий, превращается в утверждение, не доказанное ничем, кроме повторения». [Сойер П. С. 74.]

(98) Была в особом почете и священная гора Уч-Сумер, она – на Алтае. Эта гора дала еще одну, более сложную ветвь храмовой архитектуры. И о ней я подробно рассказал в своих книгах.

(99) Здесь заслуживает внимания такая деталь. Храмовая архитектура скандинавов по стилю была ближе к Востоку, нежели к Западу. Вот почему в селении Киш Тур Хейердал живо отреагировал на это, бросающееся в глаза единство. Внешне все очень похоже. Различия были внутри. И не архитектурные! Правители викингов (конунги) разрешили подданным взять в храм свои старые святыни – образа и фигурки божков. Безусловно, шаг имел политические последствия, желанные пришельцам. Видимо, тогда и появилась «вера Одинова», как называли в народе религию у скандинавов. Ее отличал только обряд…

К слову, случайно ли Одина викингов сравнивали с Мухаммедом? Так далека была их вера от Рима и Константинополя. [Гиббон Э. Т. L С. 265.] И уж совсем не случайно именно с приходом Одина в Скандинавии появились курганы. Вот строки из древней саги: «Дан Гордый, конунг датчан, велел насыпать курган и похоронить себя в нем в облачении конунга и бранных доспехах вместе со своим конем и всей сбруей и разным другим добром». Чисто алтайский обычай, не правда ли? Так в Дании «начался век курганов», а у шведов и норвежцев пока еще продолжался век сожжения. [Стурлусон. С. 9, 14.]

К этому остается добавить, что даже в XIII в. датчане сохраняли тюркские традиции. Святой Доминик очень точно подметил, что это обычаи куманов, т. е. кипчаков. [Мадоль Ж. С. 123.]

(100) На эту гамму красок накладывалась другая. Те краски передавали философию, которую несло учение о священной Уч-Сумер, «самой великолепной горе», она первой появилась на планете и будет последней после Страшного суда. «Царь-гора», воспетая в героическом эпосе тюрков. Восточная ее сторона из серебра, южная – из лазурита, западная – из яхонта (рубина), северная – из золота.

(101) Поразительно, царский титул не давал ее обладателю полноты власти, если его брали незаконно. Марко Поло приводит тому пример. Чингисхан, покоритель Вселенной, в 1200 году отправил своих послов сватать девушку из настоящего царского рода (Джора), но их выгнали с порога со словами: «Какое бесстыдство! Дочь мою сватает! Иль не знает, что он мой челядинец и раб? Идите к нему назад и скажите: сожгу дочь, да не выдам за него. Скажите ему от меня и то, что следовало бы его как предателя и изменника смертью казнить!» [Поло. 1997. С. 233.] И Чингисхан проглотил. Он понимал, что нарушил адат, что царский титул дает только Бог.

(102) Это лишний раз говорит о спешке и незнании, с которыми политики меняют народу историю, и о том, что «созданное Богом смертный изменить не в силах». Примеров тому на территории Красной площади десятки. Это и архитектура самого Московского Кремля, который практически ничем не отличался от того же Казанского кремля. «Шатровый стиль» – он, как тавро. Еще выразительнее росписи и краски «под XVI век», восстановленные на стенах Покровского собора, в них целый рассказ для человека, который знаком с тюркским цветовым правилом в храмовой архитектуре. Например, роспись северного прохода внутренней обходной галереи храма Василия Блаженного повторяет растительный узор знаменитой Диванхане в Баку. А сюжеты? Они же чисто восточные!

(103) Это единство показано во «Всеобщей истории искусств», там приведены храмы и усыпальницы Азербайджана, Индии, Афганистана, Франции, Италии… На них «тюркский след», но он открывается тому, кто знает традиции храмового зодчества. Исток! Например, в Диванхане, в Баку, видна вариация идеи веротерпимости. Еще одна. Даже солярный знак там уж очень схож с тем, что под куполом храма Василия Блаженного. Это же знак Тенгри. [Всеобщая история искусств. Т. II. Кн. 2. С.115.]

Искусствоведы, с их зорким глазом, замечают то, мимо чего историки проходят зажмурившись. Албанский храм в селении Лекит не остался вне поля их зрения, он, судя по всему, был образцом для создателей ранних христианских церквей и мусульманских мечетей. Церкви Святой Софии, Сергия и Вакха в Константинополе (527), Виталия в Равенне (547) и даже мечеть Скалы в Иерусалиме (691) демонстрируют то архитектурное сходство. Выделим в этом ряду храм Святой Софии, он – увеличенная в масштабе копия лекитского храма. [История искусства народов СССР. Т.2. С. 260; Беляев Л. А. С. 264.]

(104) Политика эта началась не сегодня. Один из ярчайших примеров тому – знаменитая усыпальница «Шах-Алиева текие» в Касимове. Ее не раз переделывали неумелыми руками, на что еще в XIX в. обратил внимание В. В. Вельяминов-Зернов: «Комната, где стоят гробницы, была в старину устроена иначе, нежели теперь… чья-то рука, и вдобавок рука человека незнающего, коснулась ее». [Вельяминов-Зернов В. В. Ч. L С. 490–502.]

(105) В Западной империи власть тюрков была столь велика, что к V в. они составили верхушку общества. Напомню лишь несколько красноречивых фактов.

Сын римского полководца Аэция воспитывался в семье Аттилы. Последнего римского императора Августула (тюрка по крови!) сверг с престола другой тюрк – Одоакр. Отец Одоакра Эдико «назван в записках Приска «скифом» (т. е. гунном)», – замечает комментатор Иордана Е. Ч. Скржинская. Он, как и отец Августула, был сподвижником Аттилы. С тюрка Одоакра начинается история королевства Италии. [Скржинская Е. Ч. С. 320, прим. 589; Гиббон. Т. IV. С. 10; Т. III. 390; Т. IV. С. 75–76.]

О многом могли бы напомнить и топонимы. Сегодня большинство из них возводят либо ко временам Рима, либо сразу к Средневековью.

И Ахену, и Кале, и Кельну, и Барселоне, и многим другим придуманы родословные, в которых нет места тюркам.

Конечно, можно было бы заметить, что совсем не случайно совпадение тюркского aq- (течь, истекать) с древненемецким aha (проточная, текучая вода) – отсюда Ахен. Или заострить внимание на том, что в средневековой латыни это слово передавалось как aqua. [Иордан. С. 300, прим. 476, с. 455; с. 256, прим. 318.] Или напомнить, что с приходом орды готов название Barcino поменялось на Barcilona (а за сменой окончания стоит очень многое). Но сводить топонимику только к разговору об истоках средневековой латыни значило бы сужать тему. Язык лишь отражает более глубинные процессы.

(106) О тюркском происхождении слова «грамматика» помнили в XVII в. См. например: Гаркавец А. С. 868. А синтагма составлено из двух слов: sin (составная часть, член) и tayma (прикрепление). Причем последнее образовано по той же схеме, что и «грма»: taq- + – та. [Древнетюркский словарь. С. 503, 536, 657.]

(107) О введении греко-варварского языка в Византии см.: Аджи М. Тюрки и мир: сокровенная история. С. 240–242; Гиббон Э. Т. VI. С. 145; прим. 93 в этой книге. Уже к VI в. жители Константинополя говорили на языке, который весьма условно можно назвать греческим. В нем «была примесь многих странных и варварских слов, значение и этимологию которых… не всегда может отыскать» знаток классического стиля. [Гиббон Э. Т. IV. С. 222, прим. 50.]

(108) С большим интересом читал я работу В. К. Тредиаковского «О древнем, среднем и новом стихотворении российском», даже незнающему человеку она расскажет о многом. Например, такое замечание о новейшей системе стихосложения, бытовавшей в начале XVII в.: «Видно по немногому сему, что система сочинена, конечно, чужестранным человеком… Наши стихотворцы ее не употребляют в дело». [Тредиаковский В. К. С. 795.]

(109) В этом нет ничего неожиданного, если помнить, что и тюрок Одоакр, король Италии, прежде «вел скитальческую жизнь среди варваров Норика… и начальствовал над флотом саксов». [Гиббон Э. Т. IV. С. 76, прим. 120.] Увы, по всему видно, что тюрки воевали с тюрками, противники говорили на одном языке, в этом убеждают не только логика событий, но и их детали, говорящие о многом. Так, рассказывая о тюрингах армии Аттилы, Гиббон упоминает: на земле Эйзенаха был созван couroultai. [Гиббон Э. Т. IV. С. 24–25, прим. 47.] Курултай в Германии – неожиданный факт лишь для тех, кто забыл о Великом переселении!