Величайший из рода. Связующее звено - Евгения Киселева

– Максимилиан тоже был на борту «Императора»? – перевел он взгляд на курсанта.

– Именно он помог поймать пиратов и посадил корабль! Странно, что вы этого не знаете.

– Да, действительно странно! – удивленно уставился он на Макса, но тот лишь пожал плечами. – Я читал кое-какие выдержки заседания суда, но там не было ни слова о тебе. Видно, и здесь без вмешательства генерала не обошлось? – усмехнулся Громов. – Полагаю, именно тогда он и предложил тебе обучение в «Орлане»?

– Вроде, да. – буркнул Макс, ковыряя вилкой в тарелке.

– Он заслужил это! – заметила Наталья. – Макс потрясающий пилот!

– Я этого и не отрицаю! – вновь взглянул он на юношу. – Убери локти со стола!

– Знаете, вы удивительный мужчина! – повернулась к полковнику Наталья. – На первый взгляд, вы действительно кажетесь довольно жестким и холодным, но чувствуется, что внутри вы совсем другой.

Открытость и искренность Натальи вновь застали Громова врасплох. Он потеряно отвел глаза в сторону, что было совершенно полковнику несвойственно.

– С чего вы взяли, что я другой? – после минутного молчания спросил Громов. – Может, я действительно жесткий и холодный?

– Это видно по взгляду. Нет, не тогда, когда вы корчите из себя недотрогу! Но когда, например, вы смотрите на Макса или просто задумаетесь, вы забываетесь, и ваши глаза становятся совсем другими. Мягкими и теплыми.

Громов перевел удивленный взгляд на юношу, но и тот был озадачен не менее.

– Здесь неестественное освещение, вероятно просто игра света! – отмахнулся Громов.

– А по-моему, вы лишь хотите выглядеть независимым, самодостаточным, не нуждающимся в обычном тепле и сочувствии человеком. Но ваша величайшая слабость, как раз в том, что вы отказываетесь это признать.

– Вы ошибаетесь! – процедил он.

– Возможно. Но все же, мне кажется, что каждый из нас рождается на этот свет для того, чтобы любить и быть любимым. Это наша естественная потребность. Хотите вы это признавать или нет, но и у вас эта необходимость есть. – указала она на юношу, который неуверенно заерзал на стуле. – Вы заботитесь о нем, как отец заботился бы о сыне или старший брат о младшем. Ваша любовь вовсе не сводится к сюсюканьям или чему-то подобному, но вы активно занимаетесь его воспитанием. Вы все время делаете ему замечания, поправляете.

– Я его педагог!

– Значит, вы великолепный педагог. Потому что вы вкладываете в это всю душу. – очень искренне улыбнулась она. – Не понимаю, почему о вас так плохо отзываются?

– Вероятно, они просто лучше знают меня! – поднялся Громов. – Спасибо вам за компанию, но нам уже пора. Пойдем, Макс!

– Рада была с вами познакомиться! – тоже поднялась Наташа, протягивая полковнику руку.

Громов неуверенно сжал ее ладонь.

– Я тоже рад! – словно сам не ожидая от себя подобного, произнес он.

– Если вас вновь занесет к нам, позвоните мне. – протянула она визитку. – Я с удовольствием составлю вам компанию за обедом!

Предостережение

Громов был задумчив и хранил таинственное молчание весь обратный путь, но волнение его чувствовалось даже на расстоянии. Макс не помнил, когда ему еще приходилось видеть полковника в таком встревоженном состоянии. Да и приходилось ли вообще?

– Вы не хотите пристегнуться? – поинтересовался Макс, приступая к процессу отстыковки. – Курс на Землю!

– Что? Ах, да! – затянул он ремни.

Макс направил шаттл к Земле. При вхождении в слои атмосферы судно привычно завибрировало. Кисти Громова нервно сжались на подлокотниках.

– А она красивая! – заметил юноша.

– Не лез бы ты не в свое дело! – отрезал Громов.

Он был бледен и напряжен, но Макс заметил, как дернулась его рука к карману, где лежала визитная карточка Натальи.

– Что я такого сказал? Красивее планеты я еще не видел! – кивнул он на затянутую густыми облаками поверхность.

Громов недоуменно взглянул на него.

– Я про Землю говорю! – улыбнулся Макс. – А вы о чем подумали?

– Уроки психологии проходят для тебя продуктивно, это хорошо!

– Так значит, вы находите ее красивой?

– Я этого не говорил!

– Но подумали?

– Ты сегодня слишком болтлив!

– Помните, как Наташа сказала, что считает вас удивительным? – покачал головой юноша. – Это и в самом деле удивляет!

– Тебя удивляет то, что кто-то нашел меня привлекательным? – вспылил полковник.

– А вас нет? Вы только вслушайтесь в это слово! Удивительный! – протянул он. – А еще, помните, она сказала, что вы симпатичный и, что у вас чувственные глаза! Вот ведь действительно невероятно!

– Невероятно то, что я сижу и выслушиваю все это! – разозлился Громов.

– Боюсь, вам ничего другого не остается, вы же у меня в заложниках! – улыбнулся ему Макс. – Во всяком случае, до тех пор, пока я не посажу эту посудину. А пока сообщаю, мы благополучно вошли в атмосферу и идем на снижение. Температура за бортом минус шестьдесят три градуса, уровень радиации не превышает нормы, высота… Впрочем, это не столь важно! Скоро мы произведем посадку в аэропорту Академии. Просьба во время снижения высоты отключать телефоны и не ходить по салону, а пока вам будут предложены напитки и закуски. Приятного вам полета и спасибо, что воспользовались нашей авиакомпанией!

Громов признательно улыбнулся ему. Только благодаря отвлекающей болтовне, сегодня он не испытал привычного ужаса от полета. Даже посадка показалась ему вполне сносной.

– Ты действительно замечательный пилот! – похвалил он.

Стоило Громову ступить на твердую поверхность, как голос его обрел новую силу и уверенность. А вот Макс с тоской оглянулся на оставшийся позади шаттл.

– И у вас я кое-чему научился! – хмыкнул юноша. – Только понять вас так и не смог!

Громов перевел на него удивленный взгляд.

– Какую игру вы ведете? Для чего вам было нужно, чтобы Ратников увидел меня с вами? Это ведь он был в том кабинете?

– Ты его почувствовал? – задумчиво произнес Громов. – Признаться, об этом я как-то не подумал! Недооценил твои способности! – улыбнулся он.

– Так зачем? – Ян Александрович смотрел куда-то в небо, словно пытаясь разглядеть отсюда Станцию, и совсем не торопился дать ответ. – Хотите заставить нервничать моего отца? Я знаю, вы не ладите с ним!

– Значит, генерал все же нервничает? – улыбнулся полковник.

– Он переживает за меня, и думаю, что вы знаете это!

– А знаешь ли ты, почему мы с ним не ладим? – Громов склонился над ним так, что теперь их лица оказались на одном уровне. – Ты спрашивал его об этом?

– Он сказал, что обидел вас в прошлом. – тихо произнес юноша, борясь с собой, чтобы не отвести глаза в сторону. – В подробности он не вдавался.

Сложив в своей привычной манере руки за спину Громов принялся