Римская история в лицах - Лев Остерман

Тем временем анархия и смута в Риме нарастают. Аппиан в таких выражениях описывает обстановку в Вечном Городе:

«...магистраты назначались среди раздоров и взяточничества, при всякого рода злоупотреблениях, с помощью камней и мечей. Тогда бесстыдно царили подкуп и взятка, и сам народ приходил на выборы подкупленным... Случалось, что консулы теряли надежду отправиться в поход, связанные правлением триумвиров. Худшие из них вместо военных походов извлекали барыши из государственных сумм и из выборов себе преемников. Порядочные люди вследствие этого перестали занимать государственные должности, так что из-за такой анархии государство однажды в течение восьми месяцев оставалось без магистратур». (Аппиан. Гражданские войны, II, 19)

Всеобщее замешательство и тревога еще усилились, когда летом 54-го года в Рим пришло известие, что жена Помпея Юлия умерла родами, а через несколько дней умерла и ее новорожденная дочь. Нить, связывавшая Цезаря и Помпея, порвалась. Глубокое горе, испытанное обоими, их не сблизило, как это часто бывает, а наоборот, оттолкнуло друг от друга. (Сколько загадок предлагает нам история! Многое в ней, конечно, закономерно и предопределено, но иногда роковым образом вмешивается случай. Конечно же, в древние годы женщины нередко умирали родами. Но ведь не каждая вторая или даже третья роженица! Если бы Юлия не умерла? Если бы ей удалось помешать гибельному противоборству двух любимых ею людей — отца и мужа?..)

Подавленность и смятение, овладевшие римлянами, прорываются в строках письма, которое в конце года Марк Цицерон пишет Квинту:

«...Тревога мучит меня, мой любимый брат, тревога: нет государства, нет судов...» (Письма... т. 1, № 153)

А в следующем году приходит еще одно печальное известие — на войне с парфянами погиб Красс. Он предательски убит во время переговоров о заключении мира, правда, в ситуации, когда его войско уже было разбито. Для нашего рассказа это имеет лишь то значение, что Цезарь, в случае осложнения отношений с Помпеем, уже не может рассчитывать на поддержку его давнего соперника. Но отдадим посмертную дань Крассу Последние дни жизни вернули ему право на уважение римских воинов. Его любимый сын Публий погиб при выполнении обходного маневра. Парфяне принесли его голову на пике к лагерю Красса. Все воины пришли в ужас от этого зрелища:

«Однако же Красс, — свидетельствует Плутарх, — как сообщают, в этом несчастье превзошел мужеством самого себя. Вот что говорил он, обходя ряды: «Римляне, меня одного касается это горе! А великая судьба и слава Рима, еще не сокрушенные и не поколебленные, зиждутся на вашем спасении. И если у вас есть сколько-нибудь жалости ко мне, потерявшему сына, лучшего на свете, докажите это своим гневом против врагов. Отнимите у них радость, покарайте их за свирепость, не смущайтесь тем, что случилось: стремящимся к великому должно при случае и терпеть... Ибо не только счастьем, а стойким и доблестным преодолением несчастий достигло римское государство столь великого могущества». (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Красс, XXVI)

Но вернемся в Европу. Поначалу расхождения Цезаря и Помпея ни в чем конкретном не проявлялись. Военные действия в Галлии вступили в свою решающую фазу. Помпей держался в стороне от, как теперь модно говорить, «беспредела», воцарившегося в Риме, ожидая момента, когда сенат вынужден будет призвать его на помощь. Этот момент наступил в самом начале 52-го года. Шайки Клодия и Милона случайно встретились на Аппиевой дороге. В произошедшей стычке Клодий был ранен, а затем по приказу Милона добит. Смерть Клодия, ввиду его популярности у римского плебса, повлекла за собой вспышку массового насилия. Как свидетельствует Аппиан:

«Когда известие об этом несчастье было принесено в Рим, пораженный народ провел ночь на форуме, а с наступлением дня выставил тело Клодия на ростре. Затем некоторые из народных трибунов, а также друзья Клодия, окруженные толпой, перенесли его труп в курию. Это было сделано для того, чтобы оказать Клодию посмертные почести, так как он принадлежал к сенатскому сословию, или, быть может, для того, чтобы выразить порицание сенату, пренебрегающему происшедшим. Те из присутствующих, кто был посмелее, снесли в одно место скамьи и сиденья сенаторов и подожгли их, отчего курия и много соседних домов сгорели вместе с телом Клодия.

Наглость же Милона дошла до того, что он не столько боялся ответственности за убийство Клодия, сколько негодовал на то, что Клодию оказали такую честь на похоронах. Собрав толпу рабов и сельчан, раздавая деньги народу и подкупив народного трибуна Марка Целия, Милон дерзко вернулся в Рим...»

Милон является на форум и принародно клянет покойного Клодия. Начинается новая драка, в ход опять идет оружие. Сторонников Клодия оказывается больше. Милон и Целий вынуждены бежать...

«Однако, — продолжает свой рассказ Аппиан, — начались массовые убийства других, так как искали уже не друзей Милона, но убивали кого придется, граждан и иностранцев, а в особенности тех, кто выделялся одеждой или золотыми перстнями. Как бывает в моменты государственной анархии, беспорядками воспользовались рабы. Они предались грабежам, так как их было большинство и они действовали оружием против безоружных. Они не гнушались никаким преступлением: бросались в дома и, обходя их, на словах разыскивали друзей Милона, а на деле — все, что можно было взять. В течение многих дней Милон служил им предлогом и для поджогов, и для избиения камнями, и для других дел такого рода». (Аппиан. Гражданские войны. II, 21, 22)

Сенат в страхе собирается и объявляет отечество в опасности. Консулы из-за беспорядков все еще не избраны. Решено обратиться к Помпею. Сенаторы хорошо знают, что Помпей Магн тщеславен и простоват — легко поддается на лестные слова и неопределенные обещания. Пока что ему в качестве проконсула поручается собрать войско и подавить буйство черни. Он это делает быстро и энергично. Отовсюду раздаются требования назначить победителя Митридата диктатором на полгода для восстановления спокойствия и порядка в государстве. Но сенат опасается такого возвышения Помпея. Ссылаясь на то, что после Суллы народ диктатуру не одобрит, он, по совету Катона, впервые в римской истории назначает Гнея Помпея единственным консулом (без коллеги). Это тоже единовластие, но значительно более ограниченное и подотчетное сенату.

Для восстановления порядка Помпей проводит законы, строго карающие насильственные действия и подкуп граждан на выборах, а также закон об упрощении и ускорении процедуры суда. Начинается серия процессов против различных злоупотреблений и взяточничества. Привлекают к суду (за убийство) и Милона, против которого не утихает возмущение толпы. Между тем, Милон был одним из трибунов, помогавших возвращению из ссылки Цицерона. И потому, несмотря на поношения и прямые угрозы, Марк принимает на себя его защиту. Ведь не воздать за благодеяние постыдно! Это он решил для себя еще в молодые годы. Суд состоится в апреле 52-го года. Обстановка так накалена, что Помпей вынужден поставить на форуме войска, дабы защитить от буйной толпы обвиняемого, судей и защитника.

В предисловии к публикации речи Цицерона на этом суде комментатор 1-го века после Р.Х. пишет:

«...непоколебимость и верность Цицерона были так велики, что ни враждебность народа, ни подозрения Гнея Помпея, ни опасность суда народа, ни оружия, за которое открыто взялись против Милона, не могли отпугнуть его от защиты...» (Цицерон. Речь в защиту Тита Анния Милона)

Кстати, читатель, я обещал показать тебе примеры отчаянной храбрости Цицерона. Это — один из них. Не последний!

Однако, несмотря на все старания Цицерона, Милон признан виновным и должен немедленно удалиться в изгнание. Весной следующего, 51-го года Цицерон тоже вынужден покинуть Рим. Он получает от сената назначение проконсулом в Киликию, куда (не в пример другим наместникам) ему ехать очень не хочется.

Тем временем народ успокоился, и порядок в Риме постепенно восстановился. Авторитет и популярность Помпея вновь выросли чрезвычайно. На последние пять месяцев года он великодушно приглашает в качестве коллеги-консула ярого поборника сената, Клавдия Метелла Сципиона, на дочери которого, Корнелии, он только что женился. Вновь происходит явное сближение Помпея с сенатом. Наместничество в Испании (куда он до сих пор так и не выбрался) ему продлевают еще на четыре года. А вместе с ним и право командовать войсками. На их содержание сенат распоряжается отпускать по шесть миллионов денариев ежегодно.

Прямых выпадов против Цезаря Помпей себе пока не позволяет и даже как будто все еще поддерживает его просьбу о заочной баллотировке в консулы на 48-й год. Впрочем, не настаивает, когда Катон решительно возражает против этого (напомню, что заочное избрание Цезаря народное собрание разрешило еще в 55-м году).