Наследница чужой жизни - Татьяна Юрьевна Лисицына

Михалыч помешал чай и сделал глоток. Внимательно посмотрел на Алису.

– Я – военный врач и подчиняюсь приказам. Приказа выступать вместе с отрядом Гурко не было. У нас ещё остались раненые, которые не переживут, если их тронуть с места.

– Но у нас будут ещё раненые, не так ли?! В госпитале может остаться Наташа, а мы с вами отправимся туда.

Алиса говорила так горячо, что при других обстоятельствах Михалыч бы улыбнулся. Вот ведь любовь. Никакая война не может разлучить их. И бесполезно говорить этой графинюшке, если уж она что решила. И как тут не вспомнить про декабристов. Некоторые из их жён последовали за ними в Сибирь, даже оставив детей.

– Ну ты словно жена декабриста, – сказал врач вслух.

Алиса подняла брови. Это что, так мысли передаются?! И она ведь только что об этом думала?!

– Трубецкой, – продолжал между тем Михалыч. – Наш дальний родственник. Его жена, Катюша, была одной из первых, кто, уговорив царя, отправилась в Сибирь. Может, слышали?

Слышала ли она об этом предателе?! Алиса с другом сдержалась, чтобы не сказать что-нибудь грубое. Бедная Катрин. Вот уж из-за кого не стоило терпеть лишений.

– Трубецкой, если знаете, спрятался в день восстания. Отказался быть там, где его восставшие полки. Из-за него погибли люди! Я, конечно, не стану утверждать, что только он был причиной поражения восстания декабристов, но он предатель, – Алиса покачала головой. – Вы должны знать. Трубецкой скрывался в доме у родных. Он… – Алиса махнула рукой, вдруг вспомнив, как пробиралась через толпы людей у дворца. Как ни побоялась говорить с самим императором. Как пыталась вытащить Стаса из полыньи.

Девушка посмотрела на хирурга.

– Трубецкой отсиживался, пока его товарищи гибли ужасной смертью. Новоиспечённый император приказал стрелять по льду, когда восставшие войска переходили к Петропавловской крепости.

Михалыч оглаживал рыженькую бородёнку, думая, что нужно было бы остановить эту наглую девицу, но огонь в её глазах завораживал. В её голубых глазах сверкали искры.

– Откуда вы всё это знаете?

У Алисы чуть не вырвалось, что была там. Вовремя спохватилась.

– Княгиня Мария Репнина была там.

– Мари? – доктор воззрился на Алису, вытаращив глаза. – Вы знали Мари? Нет, вы не могли её знать, вы слишком молоды. Наверно, она ваша родственница?! Или тогда, наверно, вы слышали эту легенду?!

– Легенду? Расскажите! – потребовала Алиса.

– Княгиня Репнина была одной из самых красивых женщин Петербурга. Её муж был декабристом, но потом он принял назначение от императора в другой город. Поговаривали, что он испугался.

– Мне так жаль, – сказала Алиса, вспомнив, что сама явилась этому причиной.

– А вот Мари в красном шарфе, символизирующем кровь, осталась, – продолжил Михалыч. – Накануне восстания явилась к декабристам с предсказанием будущего, что восстание обречено. Конечно, никто её не послушался и тогда она пыталась уговорить императора. Её запомнили на белом коне рядом с императором. А когда она поняла, что всё бесполезно, то встала на сторону декабристов и погибла вместе с восставшими.

Алиса почувствовала, как от волнения у неё подрагивают кончики пальцев. Да разве она могла подумать, что войдёт в историю?!

– Теперь вы понимаете, что нужно идти вместе с ними? Мы не можем спрятаться, подобно Трубецкому! Простите меня. Не хотела вас обидеть. Вы столько людей спасли здесь.

– Ну, Лизавета, вы мёртвого переубедите. Словно вы и есть эта самая Мари. –

Михалыч встал изо стола и огладил бороду.

– А, кстати, кем она вам приходится?

Алиса почувствовала, как покраснела.

– Одна наша родственница. Была семейная ссора, мы не общались. Только недавно маменька рассказала о ней.

– Тогда понятно. – Михаил Михайлович пристально посмотрел на Алису, словно чувствовал подвох, но она выдержала его взгляд. – Ну ладно. Прогуляюсь к руководству, выясню наши дальнейшие действия.

– Благодарю! – Алиса прижала руку к груди. – И простите меня ещё раз.

– Эх, да что уж там, девонька. Сердце женское не обманешь. Сколько таких случаев было. Она далеко от него, а уже чувствует, если его ранили. Молится за него, и своей молитвой вырывает его из лап смерти.

Алиса вспомнила «Два капитана» и тот эпизод, когда Саню Григорьева предал Ромашка, и Саня полз, раненый по снегу. А его возлюбленная, Катя, молилась за него. «Да спасёт тебя любовь моя!»

Когда Михалыч вышел, Алиса вскочила со стула и принялась мерить крохотную комнатку шагами. Лицо горело, сердце билось, словно собиралось впереди неё бежать за Стасом. Иногда она складывала ладони у груди и шептала «пожалуйста», обращаясь к кому-то невидимому.

Неожиданно Алиса почувствовала голод. Подогрела на крохотной плитке чай, отрезала большой ломоть чёрного хлеба и положила сверху кусочек сала. Сала Алиса не любила. А тут оказалось, что не ела ничего вкуснее и ароматнее. Прожевав и запив сладким чаем, Алиса только через время обнаружила, что впервые за долгое время её не тошнит.

Она вскочила и опять принялась шагать по комнатке, отдаваясь потоку мыслей. Сначала думалось про том, как она была Мари. Алиса даже хихикнула, что её до сих пор вспоминают, потом некоторое время она вспоминала свою прошлую жизнь, из которой сбежала в чужой мир. Конечно, в этом путешествии была своя изюминка. Проживание этих двух жизней, много дало ей. Она стала более уверенной, более свободной. Но отчего же это произошло? Алисе вдруг ужасно захотелось разобраться в себе. Ведь тогда не было ни войны, ни таких трудностей, с которыми она столкнулась здесь. Что есть здесь, чего не было там? Статус? Да, конечно. Там она была сначала девчонкой с больной матерью на руках, а потом женщиной, измученной ипотекой и работой. Каждый день борьба за копейки. Платья с распродаж, туфли прошлогодней коллекции.

И она уже почти собиралась согласиться с собой, что именно проживание жизни княгиней Репниной, балованной всеобщими восторгами, и баронессой Калиновской, обожаемой родителями, подарило ей ту уверенность в себе, которой не хватало. И вдруг Алиса поняла главное. Не так важно было богатство. Главное было любовь. Любовь Стаса и его восхищение. Их объятия и поцелуи. Ночи, пронизанные страстью! Вот, что было самое главное. И теперь этого уже не отнять. Уверенность прочно опиралась на фундамент любви. Любимые женщины всегда уверены в себе.

Алиса услышала быстрые шаги и замерла, прижав к груди руки.

Михалыч появился на