Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж

— Они провозглашают тебя царем, — прошептала Мария.

А про себя подумала: «Только бы он не оставил нас и не ушел к ним!»

— Они не ведают, что творят, — отозвался Иисус, явно пребывавший в растерянности.

— Ты наш царь! Наш обещанный Мессия! — выкрикивали в толпе. — Мы ждали тебя и дождались! Веди нас!

Первые ряды уже находились неподалеку. Большинство в них составляли крепкие молодые люди с воодушевленными, горящими отвагой лицами.

— Разве ты не из рода Давидова? Мы знаем тебя, мы знаем, что ты тот самый Спаситель! Ты сокрушишь Рим, принесешь нам свободу!

— Мы не можем больше ждать! — восклицали молодые мужчины из передних рядов, — Мы пришли сюда, чтобы посмотреть на знаменитого проповедника, а встретили Мессию! Ты тот воин, который возглавит нас! Веди нас! Мы сплотимся вокруг тебя и твоим именем изгоним их! — Они с топотом приближались, — День настал! Это твой день!

Мария взглянула на Иисуса и увидела, что лицо его уподобилось резной деревянной маске. Маске ужаса и отвращения. Толпа, однако, надвигалась неотвратимо, и, когда оказалась в опасной близости, Иисусу не осталось ничего другого, как выступить вперед.

Встав на пути людской массы, он воздел руки:

— Друзья! Последователи! Вы ошибаетесь! Я не собираюсь вести вас против Рима! Нам не нужна война!

Однако его слова заглушили дружные восклицания:

— Царь! Царь! Мессия! Он разорвет наши оковы! Он вернет нам величие!

— Я не могу разорвать оковы Рима, как не сможет никакой Мессия! — вскричал Иисус. — Есть власть земная, а есть власть небесная. Земная власть римлян ныне неколебима.

— Но нам обещан Мессия! — ревели люди. — Нам нужен Мессия!

— Такого Мессии быть не может! — выкрикнул в ответ Иисус.

Ряды смешались, многие остановились, слово «не может» произвело ошеломляющее впечатление.

— Да, не может! — повторил он. — Такой Мессия, которого вы жаждете, никогда не придет. Бог всегда есть Господь настоящего. Воинствующий Мессия — в прошлом.

Толпа остановилась. Лиц в темноте было не различить, все сливалось в общую массу.

— Мессия — это помазанник Божий, — продолжал Иисус, — Когда он придет, он будет не таким, какого вы ожидаете. Ибо Господь использует его, чтобы торить новый путь.

— Ты! Ты! Ты поведешь нас по новому пути!

Теперь они подошли к Иисусу почти вплотную. Многие протягивали руки, чтобы коснуться его, так что ему пришлось попятиться и встать рядом с Марией и Андреем.

— Не касайтесь меня! — властно возгласил он, и каким-то чудом сила его слов остановила толпу.

— Ты должен повести нас! — выкрикивали люди. — Ты должен! Израиль взывает к тебе!

— Никто не может служить двум господам одновременно, — сказал Иисус. — Ибо он будет любить одного и ненавидеть другого. Так и я не могу служить и земным вождем Израиля, и вестником Божьим.

Пока он говорил, у края долины, за спинами слушателей, появились новые люди — совсем другие, в поблескивающих шлемах и латах. Они переливались через гребень холма, затопляя собой равнину. Солдаты Антилы.

— А, вот они и здесь, — промолвил Иисус, подняв глаза и увидев все прибывающих воинов. — Силы мира сего.

Толпа, только что шедшая к Иисусу, чтобы провозгласить его Мессией, теперь развернулась лицом к незваным пришельцам. Солдаты Антипы наступали на нее, изготовив копья к бою.

Миг, и солдаты вошли в соприкосновение с толпой. Еще миг — и на толпу посыпались удары. Пролилась первая кровь, раненые кричали от боли и испуга, и люди начали разбегаться. От солдат пострадали лишь немногие, но страх охватил всех. Место это считалось тайным, и никто не ожидал, что власти обнаружат и разгонят их.

— Мерзавцы! — кричали солдаты. — Поганый сброд! Не думайте, что вам удастся унести ноги! Всех бунтовщиков ждет смерть!

Иисус стоял и терпеливо ждал, когда ощетинившаяся копьями шеренга приблизится на достаточное расстояние, чтобы услышать его, затем выступил вперед и заговорил:

— Мы не сделали ничего, заслуживающего наказания. Я проповедовал своим последователям, мы раздавали им еду, и им было сказано, что я не царь.

Солдаты остановились на грязном поле в нескольких шагах от него.

— Мы слышали это, — проворчал их командир. — В мятеже тебя не обвиняют. Но такие сборища опасны сами по себе. Царь Антипа их не одобряет. Главное даже не то, что на них говорится, а то, что сюда приходят люди, одержимые опасными настроениями.

— Тут я ничего не могу поделать.

— Антипа считает иначе, — отрезал командир. — Он считает, что ты раздуваешь костер. И если ты не прекратишь, он велит заключить тебя под стражу.

— На каком основании? — осведомился Иисус, похоже ничуть не обеспокоенный этой угрозой.

— За нарушение общественного спокойствия. Не важно, что ты отверг эти глупости насчет Мессии. Когда собираются толпы, это всегда крамола и смута.

— Даже если народ собирается с благотворительной целью? — спросил Иисус.

— Особенно с благотворительной целью, — фыркнул командир. — Наш царь славится своей щедростью, поэтому жаловаться на нужду и просить помощи у кого-то еще означает наносить оскорбление Антипе. Это недопустимо.

— Я свободен? — с нажимом осведомился Иисус.

— Да, — нехотя ответил воин. — Но мы продолжим наблюдение за тобой, и после первого же допущенного промаха ты отправишься… — Он резко мотнул головой в сторону юга. — Ты отправишься прямиком к Антипе.

Потом последовал короткий приказ, и солдаты, хлюпая по размокшей земле, начали покидать поле, изредка оглядываясь.

Следом рассосались и остатки толпы. Люди были обескуражены отказом Иисуса стать их царем и появлением стражи. Вдобавок уже стемнело, им предстояла долгая дорога домой, во мраке, по крутым, скользким от дождя тропам, а задерживаться здесь не имело смысла Очень скоро широкое поле опустело, и могло показаться, что недавнее людское столпотворение было всего лишь сном.

Иисус и его ученики сгрудились под навесом, наспех сооруженным под раскидистым дубом, на ветки которого набросили плащи. Земля под широкой кроной не так размокла, сбившиеся вместе люди грели друг друга. Иисус набросил свой шерстяной плащ на плечи Иакова и Иоанна, стоявших рядом, и со смехом сказал, что теперь исполнил их желание быть по правую и левую руку от него.

— Ну и грозны же вы, сыновья грома, — шутил он. — Я уже боялся, как бы вы не набросились на того командира.

— А что? — Иаков Большой покачал головой, — Будь у меня копье…

— Интересно, вы слышали хоть слово из того, что я говорил? — Иисус вздохнул. — Насилие есть путь мира сего, нас же интересует не он, а Царство Небесное.

— А по-моему, люди в толпе тоже не разобрали твои слова, — сказала Мария. — Впрочем, расслышать еще не значит понять.

Иисус кивнул и заговорил непосредственно с ней.

— Ты права Мария. Это трудно. То, что ты воспринимаешь легко, не каждому доступно.

— Я так полагаю, речь идет о нас? — обиженно прогудел Иаков Большой. — Выходит, мы тут все слишком глупы, чтобы понять?

— И вообще, непонятно, учитель, с чего ты ее так выделяешь, — вступил в разговор Петр. — Что она знает и понимает такого, чего не можем мы? Послушай, я ее знаю много лет и знаю, что женщина она славная, но была одержима демонами, и если на смену демонам пришли видения, то дает ли это ей особую мудрость? Она кажется… в общем, точно такой же, как все мы!

Он остановился, чтобы перевести дух, и под навесом воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком дождевых капель по растянутым плащам.

Все промолчали, из чего Мария сделала вывод, что они согласны с Петром. Он лишь выразил общее мнение. Она ощутила глубокое смущение, как будто попыталась выделиться, приписав себе какие-то исключительные заслуги.

«Это неправда! — подумала Мария. — Видения и голоса вовсе не какая-то уловка, позволяющая мне добиться особого внимания и положения среди всех прочих. Иисус, скажи им!»

Но Иисус молчал. Стоя, переводя взгляд с лица на лицо, словно ожидая, что заговорит кто-то еще. Единственным звуком по-прежнему оставался шум дождя.

Мария молча призналась себе, что действительно полагала — поскольку видения бывают лишь у нее — что она одна предлагает Иисусу что-то особенное. И ей, если честно, не хотелось, чтобы они были у кого-то еще, ведь это подорвало бы ее исключительность.

— У пророков бывают видения, — сказал наконец Иисус. — Правдивые видения — это признак истинного пророка. Петр, у тебя бывали видения?

— Нет, — признался тот. — Но одни видения еще не придают никому величия. Что, разве у заурядных людей не бывает видений?

— Да, — вступила в разговор мать Иисуса, убрав со щеки мокрые волосы. — Даже ко мне и то приходили видения. Когда я была моложе… видения о тебе, мой сын. Смутные, я даже тебе о них никогда не рассказывала, но все же видения. Ну и что, разве это делает меня пророком или придает мне святость?