Игрушка судьбы: Фантастические романы - Клиффорд Саймак

— Обычно коробок две. Чтобы выбрать место назначения, вы прежде всего вводите в действие первую панель. Для этого нужно засунуть пальцы в три отверстия и нажать на три выключателя. Тогда ваше так называемое силовое поле исчезнет, и можно, дотронувшись до главной панели, выбрать кнопку маршрута. Снимете пальцы с первой панели, и защитное поле восстановится. Чтобы добраться до главной панели, надо обязательно вначале воспользоваться малой панелью. Потом, когда маршрут выбран, можно войти в туннель.

— Но как определить, куда попадешь? Там что, есть символы, подсказывающие, на какую кнопку нажать?

— В том-то и сложность. Никаких маршрутных символов нет, и вам неизвестно, куда вас занесет. Наверное, у строителей туннелей был какой-то способ определять место назначения. Была определенная система, позволяющая заказывать точный маршрут, но, если она и была, нам не удалось ее обнаружить.

— Выходит, вы нажимаете кнопки наобум?

— Идея заключалась в том, — разъяснила Элейн, — что хоть туннелей много, а маршрутов в каждом из них еще больше, ни то ни другое число не может быть бесконечным. Если странствовать достаточно долго, очередной туннель непременно выведет на планету, где уже довелось бывать. А если при этом точно записывать, какая кнопка нажата перед тем, как войти в туннель, и если такие записи ведет достаточное число людей, и если оставлять копию записи на каждой панели перед тем, как отправиться дальше, с тем чтобы коллеги по команде увидели их, случись им последовать тем же путем… Я объясняю сбивчиво, но вам должно быть ясно, что рано или поздно, после многих проб и ошибок, вероятно, удастся установить соответствие маршрутов и кнопок.

Хортон не мог побороть скепсиса:

— Похоже на очень долгую затею. И случалось вам хоть раз попасть на планету, где вы уже были?

— Пока еще нет.

— И сколько вас всего? Я имею в виду — в составе команды?

— Точно не скажу. В нее все время добавляют новых и новых участников. Вербуют и добавляют. Это считается как бы патриотичным. Если, конечно, в ком-то из нас сохранился патриотизм. Убеждена, что слово означает отнюдь не то, что в прежние времена.

— Но как вы доставите собранные сведения на базу? Или в штаб, или куда там вы должны их доставить… Если, допустим, вам удастся выяснить что-то стоящее…

— Вы, видимо, не уловили. Некоторые из нас, а быть может, многие, не вернутся никогда — ни со сведениями, ни без них. Мы знали, когда брались за эту работу, чем рискуем.

— И вас это, кажется, вовсе не волнует.

— Нет, почему же, волнует. Меня, по крайней мере, волнует. Но работа важная. Разве непонятно, насколько важная? Большая честь, что тебе разрешили включиться в поиск. Разрешают не каждому. Есть требования, которым надо соответствовать, чтобы получить разрешение…

— Например, уметь наплевать на то, вернешься ли домой.

— Вовсе не это, — сказала Элейн, — а чувство самодостаточности, развитое настолько, чтобы человек сохранил себя, куда бы его ни занесло, в какой бы ситуации он ни очутился. Чтобы для поддержания личности ему не нужен был непременно отчий дом. Чтобы ему хватало для этого самого себя. Чтобы он не зависел рабски от какой-то определенной обстановки или родственных уз. Вам понятно, о чем я?

— Кажется, начинаю улавливать.

— Если мы составим карту туннелей, если установим, как туннели связаны друг с другом, их можно будет использовать осмысленно. А не просто нырять в них вслепую, как ныне.

— Но Плотояд воспользовался туннелями. И Шекспир. Вы утверждаете, что надо выбрать место назначения, даже если не имеешь понятия о том, что именно выбираешь…

— Нет-нет, можно пользоваться туннелями совсем без выбора. Можно, за исключением туннеля на этой планете, просто войти и махнуть куда получится. При таком использовании туннели действуют и впрямь бессистемно. Хотя мы предполагаем, что, если назначение не задано, бессистемность не случайна, а как бы запрограммирована. Пользуясь туннелями таким образом, три путника подряд — а может, и сто подряд — никогда не прибудут в одно и то же место. Мы склонны думать, что это сделано специально, чтоб отвадить непосвященных.

— А сами строители туннелей?

Элейн покачала головой:

— Никому ничего не известно. Ни кто они были, ни откуда взялись, ни как эти туннели строились. Ни малейшего представления о принципах, лежащих в их основе. Кое-кто считает, что создатели туннелей до сих пор живут себе где— нибудь в Галактике и в той ее области используют свои туннели сами. А тут у нас лишь беспризорные участки туннельной сети, часть древней транспортной системы, которая больше не нужна. Как заброшенная дорога, по которой не ездят, потому что она ведет куда-то, куда уже нет желающих попасть, куда давным-давно нет смысла стремиться.

— А нет сведений о том, что за существа были эти строители?

— Есть, но мало. Понятно, что у них были руки. Руки как минимум с тремя пальцами или конечности с какими-то иными манипуляторами, соответствующими по меньшей мере трем пальцам. Их должно быть не меньше трех, чтоб управляться с контрольной панелью.

— И все? Больше ничего не известно?

— То тут, то там, — сказала Элейн, — мне попадались изображения. Рисунки, резьба по дереву, гравировка. В старых зданиях, на стенах, на керамике. Изображения разных форм жизни, но один вид, отличный от других, присутствует повсеместно.

— Погодите-ка, — попросил Хортон. Поднялся с поленницы и, сбегав в домик Шекспира, принес бутылку, найденную накануне. Передал бутылку Элейн и спросил: — Вы не о таких существах?

Она медленно повертела бутылку в руках и наконец указала пальцем.

— Вот оно. — Палец уперся в существо, стоящее внутри кухонной банки. — Только здесь оно изображено плохо. И под непривычным углом. На других изображениях можно увидеть тело подробнее, различить больше деталей. Например, эти штуки, торчащие у него из головы…

— Мне они напоминают антенны, какие древние земляне ставили для приема телевизионных сигналов, — сказал Хортон, — А может статься, это что-то вроде короны…

— Это антенны, — заверила Элейн. — Я совершенно уверена, это биологические антенны. Возможно, своеобразные органы чувств. Голова похожа на пузырь. И на всех изображениях, какие я видела, были головы-пузыри. Ни глаз, ни ушей, ни рта, ни носа. Может, эти органы существу просто не нужны. Может, антенны были способны принимать все необходимые ему чувственные сигналы. Тогда и головы могли оставаться просто-напросто пузырями, подставками для антенн. И еще хвост. Здесь не разберешь, но хвост у него пушистый. А остальная часть тела — не только здесь, но и на всех изображениях, какие мне попадались, — представлена всегда без всяких подробностей, так сказать, тело вообще. Конечно, нельзя ручаться, что они выглядели именно так. Вся картинка может оказаться символической и не более того.