Цветы на камнях - Сергей Байбара

— Что ему дома-то не сиделось?! — скривил губы Отиа. — Уж сорок скоро стукнет, а все по пустыням лазает, как мальчишка! Не дело для отца семейства!

Лили жутко не понравилось, что Отиа ведет себя как хозяин, да еще и смеет критиковать Сергея, мужа Кетеван. Она ожидала, что Кетеван возмутится, осадит наглеца. Но она только промолчала, сжав губы.

— А я считаю, что Сергей поступил очень храбро, — сказала Лили.

— Ты, Лили, молодая еще, много не понимаешь! — тут же осек ее Отиа. — Храбрость нужна в молодости, а к старости важнее ум. Ум, чтобы семью и детей обеспечить всем необходимым.

— А вы бы не испугались отправиться в пустыню, в неизвестность? — не унималась Лили.

— Если я буду считать, сколько раз я отправлялся в разные рискованные экспедиции, у меня пальцев не хватит на руках и на ногах! — Голос купца гремел так, что стеклянная посуда дребезжала. — Еще до войны, когда тебя еще и на свете не было, я в Турцию, в Египет за товаром ездил. Иногда и контрабандой занимался. Да что было делать, время такое было. Так что я свое отъездил, пусть теперь молодые мотаются по дальним углам! А мне время доходы подсчитывать. Вот только жалею, что в Цхинвали не съездил! Заболел так некстати, как дурак! Две недели в постели провалялся!

Отиа от досады стукнул кулачищем по столу, аж чашки зазвенели.

— Так что, хозяйки, если надо чем помочь, обращайтесь без стеснения! Товар обм нять, купить, продать, достать что… Нет такой вещи, которую Отиа не смог бы достать!

«Молодец! Нарисуй свой портрет и повесь в рамку на газетное табло, хвастун старый!» — подумала Лили.

— Тебе, Кети, муж разве ничего не оставил перед отъездом? — спросил Отиа. — Им там что-то обещали в качестве аванса. Или все прогулял?

— Мой Серго не такой, чтобы прогуливать, — наконец-то заступилась за мужа Кетеван. — Вон оно, в чулане! Если бы продуктами выдали, а то… Три автомата, зачем они мне. Два литра молока и мешок муки! С автоматами мне что делать?

— Так сменяй их на базаре, — посоветовал Отиа. — Хочешь, я сменяю. В два часа управлюсь! Возьму недорого, по-соседски.

«Проклятый ростовщик!» — подумала Лили.

— Я ведь понимаю, что выгляжу свиньей последней, когда у тебя свой процент удерживаю, — Отиа будто угадал мысли Лили. — Да только мне с людьми договариваться, им тоже платить надо. Но не волнуйся, со мной больше выгоды поимеешь, даже с учетом процентных вычетов, чем если сама пойдешь на базар.

— Я подумаю, — сказала Кетеван, изрядно покраснев.

— А чего вы в такую духоту дома-то сидите? — спросил Отиа, наливая вторую чашечку. — На свежем воздухе-то лучше будет.

— Да я тут по дому хлопочу, — смутилась Кетеван.

— И помочь-то тебе некому! — Отиа был просто наполнен сочувствием и сопереживанием Кетеван. — А сын чего? Пусть, дармоед, помогает! Не сердись, Кети, совсем я к старости ворчлив стал! И себя-то порой так обругаешь, что уши вянут и в трубочку сворачиваются! Вы вот сидите, а что в государстве делается не знаете! Слышали, что на юге, в Боржоми произошло?

— А что произошло? — одновременно спросили обе женщины.

— Точнее, не в Боржоми, — поправился Отиа. — А в Читахеви. Там фронт рядом, с турками воюют. Так вот, взорвали одного из боржомских командиров. Иоселиани, кажется. Прямо в доме, говорят, с женой и сыном. Сыну-то его шестнадцать лет было, приезжал домой родных навестить. Так все в этом доме и погорели!

— Господи, какой ужас! — всплеснула руками Кетеван. — А кто взорвал-то?

— Да кто же знает-то! — усмехнулся Отиа. — Я думаю, что турки. Небось, диверсанты закрались в тыл к нашим, да и взорвали! Иоселиани, говорят, толковым командиром был. Смелым. Безжалостным. Дьявол, а не человек! Никого не боялся. Да и, поговаривают, многим поперек дороги стоял. А, может, старые враги нашли, да те же сваны! А у сванов сами знаете как, особенно в наше время…

— Мне муж рассказывал про этого Иоселиани, — сказала Лили. — Говорил, что это очень смелый, но очень злой человек. И не поймешь, то ли хвалить его, то ли ругать.

— О покойниках или хорошо, или ничего, — напомнила Кетеван.

— А на войне доброта и не нужна никому, — сказал Отиа. — Нужен ум, и твердая, очень твердая рука.

— Доброта нужна везде, — возразила Лили.

— Молода ты еще, — нахмурился Отиа. — И на войне не была никогда. Да и не женского это ума дело, и, слава Богу. Не дай Бог, наверное, чтобы женщина поняла на сто процентов, что такое война и какой командир нужен. А, девушки! Слушайте, если уж я здесь, воспользуюсь случаем! Я тут, еще месяца три назад взял косметику, думал, продам, но видно, не судьба. Может, вы возьмете? Недорого, всего по патрону за два тюбика!

Отиа высыпал из своего вещмешка разноцветные цилиндрические футлярчики, — помаду, тушь, плоские коробочки с тенями. На некоторых еще были видны золоченые надписи «Pupa», «Loreal», «Merlen». Старый торговец хитро улыбнулся, увидев, как заблестели глаза у женщин.

— Кое-что пришло в негодность, но что-то еще в полном порядке! — сказал Отиа. — Я потом расскажу, как даже негодную косметику привести в порядок.

За последующие десять минут Кетеван успела проверить все тюбики и коробочки, а потом открыть их по второму разу, уже приглядываясь к тому, чтобы подошло ей лучше всего. Лиле же, одна из первых модниц поселка, почему-то не спешила восторгаться. Она не понимала, зачем ей так много этих коробочек, дающих, в общем-то один эффект. Ну, разные оттенки. Но что на это скажет Тенгиз? Он уехал зарабатывать на жизнь для нее, для Тамарочки и для того ребеночка, что она всего месяц носит под сердцем. Может, он рискует жизнью ради них. Потратить те средства, что оставил Тенгиз перед отъездом, почему-то показалось молодой женщине кощунством.

А Кетеван можно понять. Она скучает по старому миру, и эти бестолковые разноцветные коробочки с иностранными надписями, — один из тех веревочных мосточков в то, старое время, когда женщина могла себе позволить быть просто Женщиной. Когда такие коробочки лежали на чистых зеркальных витринах в огромных городах, утопающих в роскоши и изобилии.

Глава 6

Переворот

Хунн каждые пять минут смотрел на часы. Сердце его колотилось, как пулемет. Он еще раз подошел к столу, взял бумажку с пометками, стрелочками и фамилиями. Так легче, — переносить свои действия на бумагу в виде наглядной блок-схемы. Помогает при планировании операций. При условии, правда, что эту бумажку ни один человек не увидит.

В кабинете майора было накурено, пепельница была завалена окурками дешевых американских сигарет. На столе скучали несколько грязных чашек из-под кофе и упаковка стимуляторов. Наверное, не стоит мешать стимуляторы с кофе, ведь какая нагрузка на сердце! Плевать! Хунну было плевать на все, — сегодня решалась судьба дела, которое он готовил, без малого, полгода. Если не выгорит, тогда пошло оно к черту!