Страницы любви Мани Поливановой - Татьяна Витальевна Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он бросил пальто на пол и стал расстегивать пуговицы на блузке. Маня стояла смирно и смотрела, как он расстегивает. Он стал тянуть блузку, но ее кисти застряли в манжетах. Он замычал, замотал головой – волосы упали на лицо, – попытался вытащить ее руку, не смог и, дернув, оторвал пуговицы.
– Зачем ты так? – укоризненно сказала Маня. – Не надо.
Он посмотрел ей в лицо.
С нее на сегодня достаточно… разрушений, подумал он. Ей уже хватит. Разрушений, унижений, сломанных пальцев, разбитых очков и порванных блузок!..
Вторую манжету он расстегивал долго, сжав зубы, но все-таки расстегнул. Потом принялся за джинсы.
Вся ее одежда была мятой, как будто она в ней спала, влажной, дурно пахнущей, в бурых пятнах крови и мелкой стеклянной крошке.
Руки у Алекса тряслись.
– У тебя вся спина в порезах.
– А?.. Это меня лампой по голове стукнули, и стекла за шиворот посыпались. Вот с этой стороны, посмотри. Видишь? Больно.
И Маня повернула голову, чтоб он посмотрел то место, куда ее ударили. Он посмотрел.
– Нужно чем-то помазать, что ли, – злобно выговорил Алекс и повернул ее спиной к себе. – Или в травмпункт.
Маня перепугалась.
– Зачем, я не хочу в пункт!.. Я не могу, не нужно никуда!
– Ты ненормальная?! В ране наверняка осталась какая-нибудь гадость! Стекло или ржавчина с твоей лампы…
– Алекс, – заныла Маня, – давай ты просто йодом помажешь, и все дела, а? Я не могу сейчас ни в какой пункт, зачем это надо, и у меня сил никаких нет все равно…
Он не останавливал ее. Он точно знал, что ехать все равно придется – чинить ее сломанную руку. Но ей можно пока об этом не говорить.
Он стянул с нее джинсы, она покорно переступила ногами, и куда-то делся. Пока Маня соображала, куда именно он мог деться, Алекс вернулся и повел ее в ванную.
– Можешь влезть?
Ванна у Мани была старинная, с высокими бортами и на выгнутых львиных лапах. Помещалась она прямо посреди ванной комнаты, и Алекс в прежние времена, пока еще не решил стать свободным, подолгу лежал в ней и рассматривал лепнину. В Маниной ванной была еще и лепнина!..
…Если б ты не решил от нее освободиться, все было бы по-другому! Жизнь пошла бы в другую сторону. Ты на пушечный выстрел не подпустил бы к ней этих уродов, которые ломали ей пальцы и били лампой по голове!
Но ты решил освободиться и оставил ее справляться, как она умеет. Ты не мужик. Ты совершенно свободная безмозглая бабочка-капустница. Теперь лети – в любом свободно выбранном направлении!..
Держась за бортик правой рукой, охая, голая Маня Поливанова кое-как перебралась в ванну, и Алекс стал лить горячую воду ей на спину и на голову.
– Может, ты сядешь?
Она покорно села. Белые пузырящиеся струи горячей воды били ей в лицо, попадали на губы, и она пила воду, казавшуюся сладкой.
Алекс открутил крышку с первой попавшейся банки с шампунем и щедро намылил ее короткие волосы. Он мылил, стараясь, чтобы пена не попадала ей в глаза, сердце у него бухало, и он думал только о том, что бросил Маню одну, потому что ему очень нужна была свобода.
Маня, нашарив шланг, направила струю себе в лицо. Оказывается, это такое счастье – помыться. Просто сидеть в ванне и поливать себя! Эта волшебная, чудесная, удивительная вода сейчас смоет все беды и унижения, и останется прежняя Маня, которая умела писать романы и радоваться жизни.
Алекс забрал у нее душ и стал смывать пену.
– Представляешь, – пожаловалась Маня, не открывая глаз, – я не могу написать ни одного слова, давно уже!.. Я даже не могу написать «настурция»!
– Ты все можешь, – сказал он странным голосом. – И при чем тут настурция?
– Ну, просто мне нравится слово.
– Как они разрешили тебе поговорить со мной? Уговорила?
– Обманула. Сказала, что ты француз и прилетел ко мне на любовное свидание. Сказала, что у тебя есть ключи и ты вот-вот нагрянешь. Мол, ты просто так не отстанешь. Они поверили, а дальше дело техники. И спасибо, что ты так рьяно названивал!
– Пожалуйста.
– В самом деле, Алекс! Если б тебе не пришло в голову трезвонить каждые пять минут, они бы ни за что не поверили, что ты такой настырный и у нас свидание! А они поверили и велели мне сказать, чтоб ты не приезжал.
Алекс вспомнил, как она говорила с ним по телефону на своем невозможном, чудовищном французском и он поначалу ничего не понял, а потом стал понимать.
Он стал понимать, и в голове у него вдруг прояснилось, и он аккуратно положил в холодильник, перед которым стоял, свои темные очки. И захлопнул дверцу.
И его жизнь повернула совсем в другую сторону. В который раз?..
– А почему ты приехал с этим… как его? – Тут она вытерла физиономию ладошкой и открыла глаза. – Представляешь, я забыла, как его зовут!
– Его зовут Денис Столетов.
– Точно! – обрадовалась она.
– Я приехал с ним, потому что мы договорились встретиться. Я хотел кое-что у него уточнить. Мы поговорили с тобой, я положил трубку, и он позвонил в дверь.
– Лучше бы ты милицию, то есть полицию, вызвал.
– Мне некогда было вызывать полицию. Вылезай.
Маня вылезла из ванны, и он завернул ее в полотенце.
Бедная моя, думал он не переставая. Бедная моя девочка.
– А если бы ты с ними не справился?
– Маня.
– Нет, но двое мирных граждан, один писатель, а другой журналист, на двоих бандитов! А если бы они были вооружены и очень опасны?
– Маня.
– А если бы они стали в тебя стрелять?!
– Они не стали в меня стрелять. – Тут он вдруг рассердился – на нее, на себя и на жизнь, повернувшую в другую сторону! – Я знал, что их двое. Ты по телефону сказала, что заманишь их на кухню. У меня есть ключи. И я служил в армии! И Денис служил, я спросил у него по дороге.
– Что толку от вашей армии?
– От армии, может, и нет никакого толку, но мы были… готовы. А эти твои гопники – нет. Только и всего.
– Да вы, батенька, Джеймс Бонд, – радостно сказала голая Маня Поливанова, притянула Алекса к себе и обняла изо всех сил горячими мокрыми руками, левая кисть висела плетью. И поцеловала в щеку. – Спасибо
