Религиозные судьбы великих людей русской национальной культуры - Анатолий Ведерников

Десятым правилом предписывается тщательно испытывать и не спеша принимать в братство желающих принять иночество.

В одиннадцатом правиле говорится о том, что, если поступающий в братство принесет с собою какое-либо имущество, настоятель должен сохранять это имущество в целости до пострига. По постриге же может обратить его на общемонастырские нужды. Если же поступающий в братство до пострига захочет уйти из монастыря, то все его имущество, принесенное им в обитель, должно быть возвращено ему полностью, чтобы не было никакого смущения ни брату, ни обители.

Двенадцатым правилом предписывается иметь внутри монастыря больницу под наблюдением опытного брата, а если возможно, то иметь и искусного врача.

Тринадцатое правило предписывает иметь в монастыре необходимые мастерские.

В четырнадцатом правиле говорится о необходимости иметь при монастыре странноприимницу, в которой находили бы себе приют все приходящие в обитель нищие, не имеющие где приклонить свою главу.

Пятнадцатое правило запрещает вход в обитель женскому полу, за исключением крайней нужды, во время войны и бегства.

В шестнадцатом правиле говорится о переселении в село мирских монастырских работников и об устроении там для них церкви и мирского иерея.

Наконец, в семнадцатом правиле говорится о порядке избрания настоятеля. Настоятель не должен быть присылаем со стороны, но по согласному и единомысленному избранию всего собора и по совету умирающего настоятеля и по благословению митрополита в настоятели поставляется тот из числа братии, кто всех превосходит разумом духовным, знанием Священного Писания и общежительного устава, а также послушанием, отсечением своей воли, любовию, кротостию, смирением и другими добродетелями, и может и словом и делом подать братии добрый пример.

Согласно с этим уставом и вышеизложенными мыслями старца Паисия о монашестве установилась жизнь братства в Драгомирне. В братстве царило ненарушимое единодушие и полное послушание старцу. Центром духовной жизни братства было богослужение, совершавшееся строго по Афонскому чину. Пели на правом клиросе по-славянски, на левом – по-молдавски. Все послушания выполнялись братией по благословению настоятеля. Сам старец выходил с братией на общие послушания. При уборке хлеба братия по несколько дней проводила в поле. При ней находился духовник со Святыми Дарами и врач. Приезжал в степь и старец и проводил с братией по три и по четыре дня, утешая ее своей беседой и любовью.

Со строгим вниманием следил старец за келейной жизнью братии. Каждый вечер братия исповедовали старцам свои помыслы. Если среди братий возникало недоразумение, оно в тот же день должно было и прекратиться по слову Писания: Солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф 4, 26). Кто не хотел мириться, тому старец не дозволял входить в церковь и читать молитву Господню.

С первых же дней своего пребывания в Драгомирне старец установил обычай, оказавший благотворное влияние на братию. Когда наступало зимнее время и все братия собирались от внешних послушаний в монастырь, и приходил Рождественский пост, тогда старец начинал вести с братией беседы, и это продолжалось от первой седмицы Рождественского поста до Лазаревой субботы. Каждый день, за исключением воскресных и праздничных, братия собиралась вечером на трапезу, зажигались свечи, приходил старец и читал отеческие книги. Чтение сопровождалось беседой и поучением. Один вечер чтение и поучение велось на русском языке, другой вечер – на молдавском. Когда чтение велось по-русски, молдаване отправляли повечерие, и на оборот, когда чтение велось по-молдавски, славяне совершали повечерие. Старец имел такой дар убеждения, что и самого унылого брата мог одушевить своими словами. Впоследствии, когда с переселением в Нямец жизнь братства по многим причинам стала приходить в упадок, братия сами говорили, что одной из причин этого упадка было прекращение ежедневных бесед старца.

Еще на Афоне, занимаясь изучением святоотеческих писаний, старец заметил в славянских переводах неясности. Он стал собирать древние славянские рукописи, сличать их, исправлять новейшие рукописи по древнейшим, но от этого неясности не уменьшались. Незадолго до отплытия с Афона старцу удалось добыть греческие подлинники святоотеческих писаний, и по прибытии в Драгомирну он стал по этим греческим подлинникам проверять славянские переводы. Этим занятиям он посвящал все свое свободное время в Драгомирне и исправил многие славянские переводы отеческих книг.

Необходимо заметить, что литературные труды старца Паисия имеют очень большое значение в истории русского старчества, но для нашей цели достаточно ознакомиться с одним из самых замечательных его сочинений, написанным в Драгомирне: это сочинение «Об умной молитве», то есть о молитве, умом в сердце совершаемой, содействующей укреплению в сердце постоянной памяти об Иисусе Христе, очищающей и освящающей этой памятью все помыслы и чувства подвижника, направляющей все его действия к исполнению заповедей Христовых. Этой простой и краткой, но из глубины сердца исходящей молитве: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», старец придавал огромное, спасительное значение и еще на Афоне учил братию постоянно иметь ее в своем сердце, всегда быть внутренне с Иисусом Христом.

Ввиду особенной важности этого сочинения мы приведем из него некоторые места. Живя в Драгомирне, старец узнал, что в одном из монастырей невежественные ревнители внешнего благочестия, дорожившие количеством, а не качеством молитвы, осуждают умную, внутреннюю молитву. Обращаясь к этим противникам умного делания, старец спрашивает: «Какая законная причина имеется у вас хулить эту молитву? Кажется ли вам бесполезным призывание имени Иисусова? Ум ли человеческий, которым совершается молитва, порочен? Или хулы заслуживает сердце, на котором, как на жертвеннике, ум священнодействует Богу, принося тайную жертву молитвы? Но и ум и сердце есть создание Божие и, как все тело человеческое, зело добро есть. Какой же порок человеку из глубины сердца умом воссылать к Сладчайшему Иисусу молитву и просить у Него милости? Или, может быть, вы за то хулите и отвергаете умную молитву, что Бог, по вашему мнению, будто не слышит тайную, в сердце совершаемую, молитву, а только ту слышит, которая устами произносится? Но это хула на Бога. Но я еще спрошу вас – не за то ли вы хулите эту молитву, что вам, может быть, случалось видеть или вы слышали, что кто-нибудь из делателей этой молитвы повредился умом, или принял за истину какой-либо обман, или потерпел какой-либо душевный вред, и вам подумалось, что причиною всего этого была умная молитва? Но на самом деле это не так. Священная умная молитва, действуемая благодатию Божиею, очищает человека от всех страстей, побуждает его к усерднейшему хранению заповедей Божиих и сохраняет его невредимым от всех стрел вражиих и прелестей. Если же кто осмелится проходить эту молитву самочинно, не по силе учения святых отцов, и я утверждаю, легко впадает во все сети и прелести диавола. Что же? Неужели молитва является в этом случае причиною прелести? Да не будет. Виновны самочиние и гордость самочинников, вследствие которых они впадают в бесовскую прелесть и подвергаются душевному бреду».