Введение в Ветхий Завет. Книга 2. - Павел Юнгеров

Время происхождения оригинала книги определяют последними событиями, в ней описываемыми (1Мак 16:23–24), правлением первосвященника Иоанна Гиркана, умершего в 107 или 106 г. до Р. Х. А так как автор не упоминает о его смерти, то думают (Вигуру, Корнели и др.), что он не дожил до нее и следовательно написал ранее этого года. На это, впрочем, можно заметить, что ко времени автора уже составилась особая «книга дней первосвященства» Иоанна Гиркана (16:23–24), из чего заключают, что он пережил Гиркана. Поставленный Симоном памятник Маккавеям имел уже для автора книги некоторую древность: «стоит до сего дня» (1Мак 13:27–30). Новые ученые даже находят следы более позднего происхождения книги, но все-таки не позднее 70 года по Р. Х., подчинения Иудеи Риму, так как у автора после этого подчинения не могло бы быть такого расположения к римлянам, какое заметно в этой книге [506]. Во всяком случае, считается несомненным, что автор был по времени жизни близок к описываемой эпохе и ее событиям. Происхождение греческого перевода также довольно давнее, так как Иосиф Флавий пользовался книгой [507] уже в этом переводе (Древн. XII и XIII кн.). Личность писателя, кроме иудейского происхождения его и принадлежности к иудеям палестинским, остается вполне неизвестной [508]. Тем более вполне неизвестна личность греческого переводчика книги, кроме вероятного иудейского его происхождения.

Что касается исторического авторитета первой книги Маккавейской, то его высоко ценят все исследователи. Автор цитирует очень много официальных письменных памятников. Таковых памятников, дословно им приводимых, 13: 1) письмо израильтян к Иуде Маккавею (1Мак 5:10–13); 2) письмо римлян к Иуде (1Мак 8:22–28); 3) письмо царя Александра к Ионафану (1Мак 10:17–20); 4) письмо царя Димитрия к нему же (1Мак 10:25–45); 5) письмо царя Димитрия 2-го к нему же и Ласфену (1Мак 11:30–37); 6) письмо Антиоха Младшего к Ионафану (1Мак 1:57); 7) письмо Ионафана к спартанцам (1Мак 12:6–18); 8) письмо спартанского царя Арея к первосвященнику Онии (1Мак 12:20–23); 9) письмо Димитрия 2-го к Симону (1Мак 13:36–40); 10) письмо спартанцев к Симону (1Мак 14:20–23); 11) письмо царя Антиоха к Симону (1Мак 15:2–9); 12) письмо римского консула Левкия к Птоломею (1Мак 15:18–21); и 13) летопись первосвященства Иоанна Гиркана (1Мак 16:24). Это множество письменных памятников, обычно приводимых дословно, заставляет думать, что автор был исторически очень осторожен в своем повествовании. Новое критическое исследование цитируемых автором «писем» заставляет относиться к ним с надлежащим доверием. Их форма показывает подлинность, а естественные отступления могли произойти от двоякого их перевода: с греческого и латинского (письма спартанцев и римлян) на арамейский (язык Маккавейской книги), а потом снова с арамейского на греческий, язык нынешнего перевода книги [509]. Заметна у автора точность в описании событий, например тщательное вычисление войск сражавшихся (1Мак 15:13), павших на войне (1Мак 4:34; 7:32; 11:47); сокровищ и даров (15:31); вооружение слонов (6:37); описание местностей (1Мак 7:45); тщательная хронология по эре Селевкидов [510]. Писатель рассматриваемой книги имеет также себе близкого по времени жизни к описываемой им эпохе ученого тогдашнего историка Иосифа Флавия, пользующегося очень часто его книгой в описании событий Маккавейского периода (Древн. XII и XIII кн.). Как исторический достоверный памятник первую Маккавейскую книгу цитируют: Киприан (1Мак 2:52 = Testim. III, 4, 15, 54), Ипполит (1Мак 2:33 = Толк. на Дан 9:24), Ориген (Соm. Ер. ad Rom. VIII = 1Мак 2:24), Августин (De doctr. christ. II, 8. De civit. Dei. XVIII, 36, 45), Феодорит (Толк. на Дан 8:10; 11:25); Ефрем Сирин (Толк. на Дан 8 гл.); Амвросий Медиоланский (Epist. 40 = 1Мак 1:7; De offlc. 40 = 2:38, 41; 6:43–46; 9:4–10) и другие христианские писатели [511].

Впрочем, в настоящее время является уже трудно опровержимым общее утвердившееся мнение о некоторых исторических погрешностях рассматриваемой книги, особенно касательно иноземных народов. Так, по 1Мак 1:1 — «Александр, сын Филиппа, Македонянин поразил Дария, царя Персидского и Мидийского и воцарился вместо него прежде над Елладою». По этому замечанию, как будто Дарий (III-й Кодоман, пораженный Александром Македонским) царствовал над Елладою и после него, поразив его, воцарился Александр. Много делается попыток к разъяснению этого «недоумения» [512], но все-таки очень трудно его избежать [513]. В 1Мак 1:6 читаем: «призвал Александр знатных из слуг своих… и разделил им свое царство еще при жизни своей…» И это сказание, хотя и очень распространенное в древности (Ammian Marcellin. XXIII. 6. Mos. Chorens. II, 1 и др.), ныне считается уже ошибочным. В 1Мак 12:6–7: «народ иудейский братьям Спартанцам радоваться… вы (Спартанцы) братья наши»; а также 6:21: «найдено в писании о Спартанцах и Иудеях, что они братья и от рода Авраамова». Ученая литература, созданная этим свидетельством, также не может основательно подтверждать его [514]. И Вигуру ожидает лишь в возможном будущем возможного подтверждения этого свидетельства… Повествование (в 1Мак 8:7–8) о том, что римляне схватили Антиоха Великого живым и заставили платить великую дань, а равно и дальнейшие слова: «страну Индийскую… взяв от него отдали царю Евмению», также считают «противоречащими всем свидетельствам классической истории и неисторичными [515]. В 1Мак 8:15–16 свидетельство о римском сенате, ежедневно собиравшемся в числе 320 членов, и начальствовании над римлянами «одного» человека, также заключает очень много исторических погрешностей [516]. Вообще кажется не к чему отвергать и оспаривать присутствия в книге очень многих исторических погрешностей [517].

Кроме того, справедливо богословы указывают, как на признак неканоничности книги на отсутствие живой веры в постоянное теократическое общение между еврейским народом и Господом, общение, проникающее всех ветхозаветных канонических писателей. Замечательно, что описываемые здесь благочестивые люди молятся не Богу-Иегове, а небу, и ожидают помощи себе от неба (1Мак 3:19, 60; 4:10, 40, 55; 9:46). Притом, в параллель с такой странной терминологией, заметно полное отсутствие во всей книге употребления имени Бог. Вигуру даже не скрывает, что по лучшим александрийским спискам этой книги в ней ни однажды не употреблено это слово, хотя в менее исправных, латинских, переводах оно встречается, но также не более 3–4 раз [518] (1Мак 3:18; 4:24; 7:37, 41). Из этих двух фактов делают вывод о «нерелигиозности» автора и его книги. Впрочем, против этого довольно распространенного мнения о «нерелигиозности» автора нужно сослаться на άρρητον όνομα (Прем 14:21) и видеть соблюдение этого правила (ср. Прем. Сир 23:9–10: святой вместо Господь). Может быть и автор в духе таргумов (тарг. на Числ 25:19) и талмуда (Aboth. 4, 4. Berach. 2, 5. 7) [519] и греческий переводчик, в духе александрийского иудейства, сами употребляли слово небо в значении слова Иегова-Господь. На это предположение наводят следующие выражения: 1Мак 4:10–11: «возопием на небо, может быть Он умилосердится над нами, вспомянув завет с отцами нашими… и все язычники узнают, что есть Спасающий и Избавляющий Израиля» (ср. 3:60); или: 1Мак 3:50, 57: «громко возопили к небу: святилище Твое попрано»… 1Мак 4:40 — возопили к небу; 4:55 — возопил на небо к Благопоспешившему им… Воззовем на небо, чтоб избавиться нам от врагов наших (1Мак 9:46). Во всех приведенных случаях очевидно слово «небо» употреблено в значении: Господь. В таком же смысле читаем во 2Мак 7:11 — «от неба я получил их и за законы Его не жалею их и от Него надеюсь получить их»; также: во 2Мак 9:20 — воздаю Богу благодарность, возлагая надежду на небо (ср. 3Мак 3:35; 6:30). Таким образом, обвинение в нерелигиозности должно быть снято. Но другие обвинения остаются в силе. Так, в отличие от канонических книг писатель рассматриваемой книги и описываемые им лица не находили среди своих современников богодухновенных мужей, пророков, живых провозвестников воли Божией, считая прекратившимся пророческое служение (1Мак 9:27, 54). Не имея возможности в затруднительных случаях ни сами решить какое-либо дело, ни волю Божию узнать через первосвященника или пророка, иудеи оставляли свое решение до неопределенного будущего времени, «пока прийдет пророк и даст ответ» (1Мак 4:46); или «доколе восстанет пророк верный» (14:41). Очевидно, это была эпоха не только «глада» (Ам 8:10–11), но и полного отсутствия слова Божия (Ос 3:4–5). Не такова была эпоха появления канонических книг, начинавшихся словами: «тако глаголет Господь». В это время Господь уже не глаголал… Не имея таким образом среди себя богодухновенных мужей и не считая свое писание богодухновенным, писатель часто изображает разделяемую и им самим ревность о священных древних книгах. Если Иисус Навин (8:10), Исайя (34:16), и другие богоизбранные мужи (ср. Пс 11:7; 16:4; 32:4; 104:8; 118:16…) дорожили Священными книгами и хранили каждое слово в них, то иудеи эпохи Маккавеев даже охотно шли на тяжкие мучения, чтобы сберечь от поругания и истребления свои Священные книги (1Мак 1:63; 2:48; 12:9…). — Вообще во всем повествовании заметно как будто действие лишь одних предоставленных самим себе иудеев без непосредственного участия Господа: как будто действительно Господь закрылся от них «небом», воля Его сохранялась и возвещалась лишь в «книгах», и не так относился к ним, как при судиях, Давиде, Соломоне и т. п. Не видно также сохранения Господом «семени» жены (Быт 3:15), т. е. Мессии, среди современных евреев. Все это чаяние, столь яркое и жизненное в канонических книгах (2 Цар 7:14; 3 Цар 2–3; 8–9 глл.), здесь заслонено и заглушено. И никто из богословов не ставит цель этой книги в какую-либо связь с мессианскими чаяниями, хотя описываемые лица не были чужды их (1Мак 4:46; 14:41).