Император Александр III - Владимир Петрович Мещерский

Цесаревичем ездил принц Георгий Греческий – молодой человек, наиболее склонный к таким действиям, которые не могут служить образцом для Великих Князей и принцев.

Сам Наследник и вся эта экспедиция была вверена генералу свиты Его Величества князю Барятинскому (в настоящее время князь Барятинский – генерал-адъютант, он еще жив, но разбит параличом и состоит при Императрице Марии Федоровне). Это недурной, но вполне ничтожный человек, потому он не мог нравственно руководить молодыми Великими Князьями.

Затем с ними было несколько молодых людей, очень порядочных, но эти молодые люди уже по самому своему положению не могли представлять собою никакого авторитета. Эти молодые люди были: молодой конногвардейский офицер князь Николай Дмитриевич Оболенский; затем кавалергардский офицер князь Кочубей и офицер лейб-гусарского полка Волков.

Из этих лиц князь Николай Дмитриевич Оболенский в чине генерала свиты Его Величества состоит при Императрице Марии Федоровне, это одно из лиц, ей наиболее приближенных; он человек замечательной порядочности и нравственной чистоты.

Другой – князь Кочубей, генерал-адъютант и начальник Главного управления уделов.

Волков состоит начальником Кабинета Его Величества в чине генерала свиты Его Величества.

Кроме этих трех военных, с Наследником ездил князь Ухтомский, также человек весьма порядочный, ныне он редактор-издатель «Санкт-Петербургских Ведомостей». Этот князь Ухтомский описал все путешествие Наследника Цесаревича на Дальний Восток. Это сочинение представляет собою большой интересный том, хорошо изданный и изданный после цензуры самого Императора Николая II, бывшего тогда еще Наследником.

Цесаревич Николай Александрович в Нагасаки. 1891

Всем, кто хочет познакомиться с внешней стороной всего этого путешествия, должен обратиться к книге князя Ухтомского, но я говорю, конечно, о внешней стороне, потому что все официозные издания под цензурой того Высочайшего лица, которого путешествия описываются, конечно, не могут заключать в себе вещей, содержание которых, может быть, и составляет самую интересную часть путешествия, но которые не предназначаются вообще для печати.

Фатальность этого путешествия, по-моему, заключается в следующем: известно, что когда Наследник приехал в Японию, то какой-то изувер, японец Вацу, ранил Наследника посредством шашки в голову, причем, как мне пришлось слышать от очевидцев, самое ранение сопровождалось с внешней стороны не особенно картинными действиями, т. е. такими, которые не могли бы увлечь зрителей симпатиями в ту или другую сторону, если бы разыгравшаяся драма давалась для зрителей.

Этот инцидент весьма тягостно отразился в Петербурге, он очень сильно подействовал на Императора Александра III и не менее тягостно, что вполне естественно, подействовал и на Наследника. Мне представляется, что это событие вызвало в душе будущего Императора отрицательное отношение к Японии, т. е. я хочу сказать, что этот удар шашкой японского изувера, нанесенный в голову молодому Цесаревичу, конечно, неблагоприятно повлиял на его впечатления о Японии и о японцах в частности.

Поэтому понятно, что Император Николай, когда вступил на престол, не мог относиться к японцам особенно доброжелательно, и когда явились лица, которые начали представлять Японию и японцев как нацию крайне антипатичную, ничтожную и слабую, то этот взгляд на Японию с особою легкостью воспринимался Императором, а потому Император всегда относился к японцам презрительно.

Когда началась последняя ужасная и несчастная война, то в архивах всех министерств можно найти официальные доклады с Высочайшими надписями, в которых Император называет японцев «макаками».

Если бы не было такого мнения о японцах как о нации антипатичной, ничтожной и бессильной, которая может быть уничтожена одним щелчком Российского гиганта, то, вероятно, мы бы не начали эту позорную политику на Дальнем Востоке, не заявили бы, что мы должны иметь верховенство в Тихом океане, не захватили бы Порт-Артур, не втюрились бы в эту войну и не пережили бы все те ужасы, которые мы переживали как во время войны, так еще больше как ее последствия.

Говоря о последствиях этой войны, нужно сказать, что последствия эти, хотя, может быть, несколько отдаленные, еще далеко не кончились, и тот толчок, который дала эта война, еще в будущем будет иметь большие последствия.

Затем все путешествие в той обстановке, в которой оно было совершено, – это было путешествие Наследника величайшего в мире престола, будущего Императора величайшей Империи в мире, обставленное, естественно, особым блеском и особою фееричностью, – не могло, конечно, не оставить глубокого следа на впечатлительной натуре молодого Цесаревича.

Наконец, поездка из Владивостока через всю Сибирь на почтовых, конечно, тоже не могла не произвести реального впечатления величия той роли, которая Богом предназначена для молодого Наследника, будущего Императора.

Поэтому, естественно, все это вместе в мировоззрении молодого Цесаревича не могло не занять места несоответствующего в среде других впечатлений, которые должны были найти приют в сердце и уме Цесаревича. Он гораздо более склонял свою голову, свой ум и свои чувства в направлении к Востоку и притом к Востоку Дальнему, нежели к Востоку Ближнему и к Западу.

Вследствие этого, можно сказать, поездка его на Дальний Восток в известной степени как бы предрешила и характер всего Его царствования. Вот почему я говорю, что поездка эта была фатальна.

Мне приходилось часто слышать, что Император Александр III сделал ошибку, послав Наследника престола на Дальний Восток, вместо того чтобы организовать путешествие по Европейской России, дабы Наследник ближе познакомился с Европейской Россией, a также с Западом и ближайшими к нам странами.

Когда молодой Цесаревич неожиданно сделался Императором вследствие преждевременной смерти Императора Александра III, то естественно полагать, что в душе его неоднократно рождалась мысль о дальнейшем расширении Великой Российской Империи в направлении к Дальнему Востоку, о подчинении Китайского Богдыхана, подобно Бухарскому Эмиру, и чуть ли не о приобщении к титулу Русского Императора дальнейших титулов, например: Богдыхан Китайский, Микадо Японский и проч. и проч.

Но я думаю, что если Император Александр III и сделал ошибку, послав своего сына, прежде всего, путешествовать на Дальний Восток, то эта ошибка уж не была такой большой, так как надо иметь в виду, что в то время, несомненно, Император не думал о близкой своей смерти, его воловье здоровье не давало к тому никаких поводов.

Наследник Цесаревич председательствовал в Сибирском комитете очень недурно, во всяком случае, относился к своим обязанностям весьма внимательно.

Николай Христианович Бунге. 1880-е

Я не знаю, имел ли на него в этом смысле какое-нибудь влияние вице-председатель этого комитета Николай Христианович Бунге, но факт тот, что сам Наследник всегда знал те дела, которые в комитете обсуждались.

Я не стану, конечно, здесь говорить о всех более или менее крупных вопросах, которые обсуждались в Сибирском комитете,