Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2 - Александр Дюма

– Так ты говоришь, что пошла к графу?

– Да, я ему повинуюсь, когда он меня зовет.

– Что от тебя было угодно графу? Андре не знала, что ответить.

– Говорите, говорите! – воскликнул Бальзамо. – Я не буду слушать.

Он упал в кресло, обхватив голову руками, словно не хотел слышать, что скажет Андре.

– Что от тебя было нужно графу? Отвечай.

– Он хотел узнать у меня о…

Она снова замолчала, словно боялась причинить графу боль.

– Продолжай, сестра, продолжай, – попросил Филипп.

–..об одной женщине, которая сбежала из его дома, а… – Андре понизила голос, – сейчас она уже мертва.

Несмотря на то, что Андре произнесла последние слова едва слышно, Бальзамо разобрал или, вернее, угадал их. Он глухо застонал.

Филипп замолчал. Наступила тишина.

– Продолжайте, продолжайте, – молвил Бальзамо. – Ваш брат желает знать все, мадмуазель; он должен все узнать. Что сделал тот господин после того, как получил интересовавшие его сведения?

– Он ускакал, – отвечала Андре.

– А ты осталась в саду? – спросил Филипп.

– Да.

– Что было с тобой потом?

– Когда он начал удаляться, меня стали покидать силы, и я упала.

– Ты потеряла сознание?

– Нет, я по-прежнему спала, но очень крепко.

– Ты можешь вспомнить, что с тобой случилось, пока ты спала?

– Попытаюсь.

– Что же произошло? Говори!

– Из кустов выскочил человек, поднял меня на руки и понес…

– Куда?

– Сюда, в комнату.

– Ты можешь сказать, кто был этот человек?

– Погодите.., да.., да… О! – с отвращением и беспокойством воскликнула Андре. – Опять этот ничтожный Жильбер!

– Жильбер?

– Да.

– Что он сделал потом?

– Опустил меня на софу.

– Что было дальше?

– Погоди…

– Смотрите, смотрите хорошенько, – приказал Бальзамо. – Я желаю, чтобы вы увидели!

– Он прислушивается… Идет в соседнюю комнату… В испуге отступает Заходит в комнату Николь… Боже, Боже!

– Что?

– За ним следом появляется еще кто-то… А я не могу даже встать, защитить себя, крикнуть: я сплю!

– Кто этот человек?

– Брат, брат, где ты?

Глубокое страдание исказило лицо Андре.

– Кто этот человек? Говорите, я приказываю! – проговорил Бальзамо.

– Король!.. – пробормотала Андре. – Это король! Филипп вздрогнул.

– А-а, я так и думал, – прошептал Бальзамо.

– Он подходит ко мне, – продолжала Андре, – он мне что-то говорит, обнимает, целует… Брат! Брат!

Крупные слезы навернулись Филиппу на глаза; он схватился рукой за эфес подаренной Бальзамо шпаги.

– Говорите! Говорите! – властным тоном приказал граф.

– Какое счастье! Он смутился.., останавливается-смотрит на меня… Испугался чего-то.., убегает… Андре спасена!

Филипп задыхался, жадно ловя каждое слово сестры.

– Спасена!

Андре спасена! – машинально вторил он ей.

– Подожди, брат, подожди!

Словно ища поддержки, девушка схватила Филиппа за руку.

– Дальше! Что было дальше? – спросил Филипп.

– Не понимаю…

– Как?

– Там, там, в комнате Николь, с ножом в руке…

– С ножом в руке?

– Я вижу его, он смертельно побледнел.

– Кто?

– Жильбер.

Филипп слушал, затаив дыхание.

– Он крадется за королем, – продолжала Андре, – запирает дверь, наступает на свечку, от которой едва не загорелся ковер; он подходит ко мне… О!..

Девушка бросилась брату в объятья, так и затрепетав всем телом.

– Ничтожество! – вымолвила она наконец и, обессилев, рухнула на софу.

– Боже мой! – воскликнул Филипп, не имея сил прервать ее.

– Это он! Он! – прошептала девушка. Она прильнула к уху брата и, сверкая глазами, спросила его дрогнувшим голосом:

– Ты его убьешь, правда, Филипп?

– О да! – вскричал молодой человек, подскочив на месте.

Он задел стоявший позади него круглый столик с фарфоровой посудой и опрокинул его.

Посуда разбилась.

Вслед за звоном разбитого фарфора стало слышно, как громко хлопнула дверь; потом истошный крик Андре заглушил все другие звуки.

– Что такое? – спросил Бальзамо. – Почему открылась дверь?

– Нас подслушивали? – вскричал Филипп, хватаясь за шпагу.

– Это был он, – проговорила Андре, – опять он!

– Кто он?

– Жильбер, все он же! Ведь ты убьешь его, правда, Филипп? Ты его убьешь?

– Да, да, да! – воскликнул молодой человек. Он бросился в переднюю, не выпуская из рук шпагу, Андре снова рухнула на софу.

Бальзамо побежал за молодым человеком и схватил его за руку.

– Остановитесь, сударь! – предупредил он. – Тайное станет явным. Уже утро, а слухи в королевских домах распространяются быстро!

– Жильбер, – шептал Филипп, – Жильбер спрятался и подслушивал нас! Ведь я еще раньше мог его убить! Будь ты проклят, негодяй!

– Успокойтесь! Вы еще встретитесь с ним. Сейчас вам необходимо позаботиться о сестре. Видите, как она устала от пережитых волнений.

– Да, я понимаю, она, должно быть, невыносимо страдает, мне самому очень тяжело. Какое страшное, непоправимое горе! Я этого не вынесу!

– Вы ради нее должны жить, шевалье, вы нужны ей, ведь у нее, кроме вас, никого нет: любите ее, жалейте, берегите! А теперь, – продолжал он после некоторого молчания, – я вам больше не нужен, не правда ли?

– Нет, сударь! Простите мне мою подозрительность, мои оскорбления. Впрочем, все зло исходит от вас.

– Я и не пытаюсь оправдываться, шевалье. Однако, разве вы забыли, что сказала ваша сестра?..

– А что она сказала? У меня голова идет кругом.

– Если бы я не пришел, она выпила бы воду с подмешанным Николь зельем, и тогда на месте Жильбера оказался бы король. Разве, по-вашему, это было бы меньшее несчастье?

– Нет, сударь, все равно… Я вижу, что мы были обречены. Разбудите мою сестру.

– Она меня увидит и, возможно, догадается, что здесь произошло. Будет лучше, если я разбужу ее так же, как и усыпил: на расстоянии.

– Благодарю вас, благодарю!

– Прощайте, сударь.

– Еще одно слово, граф. Надеюсь, вы – порядочный человек.

– Вы имеете в виду молчание?

– Граф…

– Об этом не стоит говорить. Во-первых, я – дворянин; во-вторых, я решил совсем удалиться от людей, скоро я позабуду их вместе с их тайнами. Впрочем, если я когда-нибудь вам понадоблюсь, вы всегда можете на меня рассчитывать. Да нет, нет, я ни на что больше не способен, я ничего больше не значу на этой земле. Прощайте, сударь, прощайте!

Поклонившись Филиппу, Бальзамо еще раз взглянул на Андре: голова ее была запрокинута; по всему было видно, что она очень утомлена и тяжко страдает.

– О наука! – пробормотал он. – Сколько жертв ради ничтожной цели!

Он исчез.

По мере того, как он удалялся, Андре оживала. Она с трудом приподняла тяжелую, будто свинцом налитую голову и с удивлением посмотрела на брата.

– Филипп! – прошептала она. – Что здесь произошло?

Филипп подавил душившие его слезы и через силу улыбнулся.

– Ничего, сестренка, – отвечал он.

– Ничего?

– Да.

– А мне показалось, что я сошла с ума и бредила!

– Бредила? И что тебе пригрезилось в бреду, дорогая моя Андре?

– Я видела во сне доктора Луи.

– Андре! – воскликнул Филипп, пожимая ей руку. – Ты чиста, словно солнечный луч. Однако все против тебя, все готово тебя погубить. Мы связаны с тобой ужасной тайной. Я пойду к доктору Луи и попрошу его сказать ее высочеству, что ты больна оттого, что очень скучаешь по родным местам и что тебе необходимо пожить в Таверне. А потом мы уедем – либо в Таверне, либо еще куда-нибудь. Мы будем жить друг для друга, любя и утешая один другого…

– Брат! Если я чиста, как ты говоришь… – начала было Андре.

– Дорогая Андре! Я объясню тебе все это потом, а пока готовься к отъезду.

– А как же отец?

– Отец? – мрачно переспросил Филипп. – Это мое дело, я сам его приготовлю.

– Так он поедет с нами?

– Отец? Нет, это совершенно невозможно! Нет, Андре, мы с тобой уедем одни, только ты и я.

– Ты меня пугаешь, друг мой! Мне страшно, брат! Ах, как я страдаю, Филипп.

– С нами Бог, Андре, – проговорил молодой человек. – Ну, мужайся. Я бегу к доктору, а ты, Андре, хорошенько запомни: ты заболела от тоски по Таверне и скрывала это от ее высочества. Соберись с силами, сестричка! Это вопрос чести для нас обоих!

Филипп поцеловал сестру и торопливо отвернулся, он задыхался.

Потом он подобрал оброненную шпагу, дрожащей рукой вложил ее в ножны и бросился к лестнице.

Спустя четверть часа он уже стучался в дверь доктора Луи; все время, пока двор находился в Трианоне, доктор жил в Версале.

Глава 33.

САДИК ДОКТОРА ЛУИ

Доктор Луи, у двери дома которого мы оставили Филиппа, гулял в небольшом садике, окруженном со всех четырех сторон высокими стенами; сад этот был когда-то частью угодий старого монастыря урсулинок, превращенного позднее в фуражный амбар для королевских драгунов.

Доктор Луи читал на ходу пробный оттиск своего нового труда; время от времени он наклонялся и вырывал сорняк либо в аллее, по которой он прохаживался взад и вперед, либо с одной из клумб, расположенных по обе стороны от него; эти сорняки раздражали его нарушением симметрии и порядка.