Что будет дальше? - Джон Катценбах

— Да я понимаю, — сказала наконец Линда, — мне просто не нравится, что нам приходится расставаться сейчас, когда еще не все закончено.

Она проводила Майкла до входной двери, и, оказавшись на пороге, оба на минуту замешкались. Они действительно расставались в первый раз за все время съемок четвертой серии. Более того, в последние дни они вообще почти не выходили на улицу, и теперь легкий и теплый весенний ветерок даже слегка опьянил их при первых вдохах, сделанных на свежем воздухе.

Майкл окинул взглядом дом. Заброшенная ферма производила удручающее впечатление. Для того чтобы хоть как-то вернуть ее к жизни и рассчитывать на то, что дом могут снять какие-нибудь нормальные арендаторы, нужно было если уж не капитально отремонтировать все строения, то по крайней мере произвести эффектный косметический ремонт.

— Хорошо еще, что нам с тобой не пришлось снимать несколько серий подряд в этой гнилой развалюхе, — сказал Майкл, обращаясь к Линде. — Пожалуй, уеду я из этой дыры без теплых воспоминаний и лишних сожалений.

Линда крепко сжала его руку в своей ладони и сказала:

— Пожалуйста, не задерживайся.

— Не волнуйся, я быстро. Привезти тебе что-нибудь из города?

Этот разговор как две капли воды походил на прощание любой другой среднестатистической молодой пары перед коротким расставанием, вызванным необходимостью выполнить обязательные рутинные дела по хозяйству. Ни Линда, ни Майкл не видели в этом сходстве никакой иронии.

Покачав головой, Линда ответила:

— Нет-нет, у меня все есть.

Она подошла к краю крыльца и осмотрелась. С того места, где она стояла, были видны выстроившиеся по линейке деревья вдоль периметра ближайшего поля, а за ними — уходившие к самому горизонту пологие холмы, поросшие свежей весенней травой. Впрочем, часть панорамы загораживал покосившийся старый амбар, в который они с Майклом загнали свой «мерседес». Пространство вокруг фермерского дома было поделено на зоны и сектора повалившимися деревянными заборами и изгородями из ржавой колючей проволоки. Когда-то эти ограждения очерчивали территорию, выделенную под хранение инвентаря и под содержание крупного рогатого скота и овец. Ведущая к ферме грунтовая, кое-где подсыпанная гравием дорога, петляя между полями, уходила к шоссе, полностью скрытому из виду невысоким лесом, не представлявшим ценности в качестве строительного материала и потому сохранившимся в такой близости от человеческого жилья. Ни лесополосой, ни дорогой никто давно не занимался, и там, где путь лежал через лес, приходилось ехать почти сквозь туннель из сросшихся над дорогой крон. Ближайшее к ферме жилье находилось на расстоянии более мили. Впрочем, тот дом тоже был давно заброшен и теперь едва просматривался на горизонте, скрытый буйно разросшимся кустарником. Это место, как и многие другие районы Новой Англии, на многие годы попало в категорию депрессивных с экономической точки зрения. Люди уезжали с ферм, порой целые поселки оказывались полностью заброшенными. Линда не могла не признать, что в опустевших, полуразвалившихся фермах есть свое очарование. Впрочем, гораздо важнее для них с Майклом было другое качество этих пустынных мест: здесь, под покровом тлена и разрушения, они могли создать свой современный, высокотехнологичный маленький мир, не слишком заботясь о конспирации. Достаточно было просто вести себя осмотрительно, не делать глупостей и не светиться слишком часто в окрестных городках и поселках.

— Слушай, я не хочу, чтобы Номер Четыре услышала, как ты заводишь машину, — сказала Линда Майклу. — У этого пикапа стартер орет так, что уши закладывает. Да и двигатель шумит — мало не покажется. В общем, отсчитай полторы минуты, перед тем как включить зажигание. Я за это время загляну в студию и поставлю ей какую-нибудь музыку или другую запись, которая отвлечет ее и собьет с толку.

Майкл вспомнил, что Линда не раз заранее предугадывала возникновение пусть и маленьких, но тем не менее достаточно серьезных трудностей. Не подумав о них загодя, пришлось бы потом тратить много сил и энергии на устранение последствий.

— Хорошо, — с готовностью согласился он, а затем, подмигнув Линде, добавил: — Ушам своим не верю: ты осмеливаешься высказывать претензии к моей машине. Да на ней еще сто лет ездить и ездить! Я на этот пикап всегда могу положиться.

Майкл улыбнулся, и Линда искренне улыбнулась в ответ. Сейчас они были как обычная пара влюбленных, привычно обменивающихся друг с другом невинными шутками и легкими колкостями.

— Хорошо, начинаю отсчет. Девяносто секунд — и я пускаю двигатель.

Оба начали считать одновременно, с той лишь разницей, что Майкл начал обратный отсчет от девяноста к единице, а Линда стала перечислять числа по возрастающей: раз, два, три и дальше. Услышав друг друга, они рассмеялись, как первоклассники, и сбились со счета.

— Нет-нет, так не пойдет, — заявил Майкл. — Давай еще раз. Но чур по-моему: начинаем с девяноста и идем вниз к единице.

Линда только махнула рукой ему на прощание и скрылась в доме, опасаясь при этом, что не досчитает до конца и собьется. Майкл, в свою очередь, спустился с крыльца и направился в сторону своего старенького пикапа, отсчитывая секунды на ходу.

Впрочем, маленькие шутки и шалости не могли затмить для обоих предвкушения предстоявшего им истинного веселья. Оба мысленно уже продумывали финал четвертой серии, и эти мысли заставляли учащенно биться их сердца и наполняли их души радостью.

Устроившись за рулем и взявшись за ключ зажигания, Майкл представил себе сидящую за компьютером Линду. «Музыка, — попытался представить он, — или опять запись с детской площадки». Каков бы ни был выбор Линды, любая запись заглушила бы звук заводящегося и выезжающего за ворота пикапа.

Линда не пошла легким путем. Подумав над тем, как сделать неслышным отъезд Майкла, она решила устроить Номеру Четыре, а следовательно, и зрителям еще один маленький спектакль. Продолжая отсчитывать секунду за секундой, она села за компьютер и прошлась пальцами по клавиатуре. Для начала она включила в подвале трансляцию записанного заранее громкого стука в дверь. От этого Номер Четыре чуть не подпрыгнула на кровати. В следующую секунду девушку просто скрутило, когда на нее обрушились первые аккорды «Communication Breakdown» группы «Led Zeppelin».

Линда увидела на экране, как Номер Четыре зажимает уши ладонями. Это элементарное движение потребовало от нее теперь огромного труда и некоторой ловкости: с момента неудавшегося побега руки девушки были скованы наручниками, которые, в дополнение к пристегнутой к ним цепи, еще сильнее, чем раньше, ограничивали свободу передвижения.

Майкл быстро пробежался по рядам хозяйственного универсама и заглянул в магазин стройтоваров. В его тележке с покупками оказалось многое из того, чем он прежде уже пользовался, сжигая украденный фургон. Майкл торопился. Отлучаться из дому надолго ему не хотелось. Еще больше ему не нравилось, что пришлось оставить Линду одну с Номером Четыре. Он не то чтобы предчувствовал какие-то неприятности, не то чтобы не верил, что Линда сможет справиться с любым неожиданным развитием событий… просто он вполне обоснованно считал четвертую серию их общим с Линдой детищем. Ему не хотелось пропустить ни единой секунды из этого потрясающего шоу.

Вместе с другими посетителями магазина — домашними умельцами и рабочими из ремонтных бригад — он вышел на парковку и направился к своей машине. Стараясь лишний раз не поднимать голову высоко, он переложил купленные товары в кузов пикапа. Майкл прекрасно понимал, что в торговом центре установлены камеры видеонаблюдения — у дверей, в торговом зале и на парковке. Он привычно натянул кепку пониже на глаза и поднял воротник куртки. К сожалению, существовал риск того, что купленные им вещи можно будет соотнести с местом продажи. К тому же внимательный и въедливый полицейский, просматривая запись с камер, вполне мог опознать его пикап.

Замести следы, уничтожить все свидетельства своего пребывания где бы то ни было. Это стало для Майкла навязчивой идеей. Он постоянно боролся с окружающим миром, так и норовившим запечатлеть на себе следы его деятельности. Уничтожать приходилось очень многое, в том числе и вполне безобидные на первый взгляд вещи. Вот, например, старая расческа. Волосок, застрявший в ней, мог дать материал для анализа ДНК. Отпечатки пальцев на кухонной столешнице. Как знать, не раскопает ли какой-нибудь полицейский в архивной картотеке те отпечатки, которые взяли у Майкла, когда он еще подростком был задержан и доставлен в полицейский участок. Чек на покупку камеры в дорогом нью-йоркском магазине фото- и видеотоваров — немедленно сжечь. Майкл вообще предпочитал рассчитываться в магазинах наличными, вне зависимости от стоимости покупки. Жесткие диски с компьютеров. Правильному уничтожению этих устройств следовало уделить особое внимание. «Нелегкое это дело, — со вздохом подумал он, — добиться того, чтобы после тебя не оставалось никаких следов».