Англо-Бурская война (1899–1902) - Артур Дойл

Отряд Каннингема двинулся на Крюгерсдорп, и там, узнав о сдаче поста у Моддерфонтейна, о чем мы уже рассказывали, часть отряда двинулась на Гатсранд, пытаясь настичь Смэтса. Однако стало известно, что буры оборудовали хорошо укрепленную позицию, а силы британцев были не столь многочисленны, чтобы предпринять атаку. 3 февраля Каннингем со своим небольшим отрядом кавалерии попытался обойти противника с фланга, направив пехоту по центру, но обе попытки потерпели неудачу: кавалерия не смогла обнаружить фланг, а наступление пехоты было остановлено сильным огнем. Одна рота Пограничного полка оказалась в таком положении, что большая ее часть была убита, ранена или взята в плен. Столь сильный отпор напомнил о бое у Моддерфонтейна. Но 4-го числа Каннингем с помощью Южно-Африканских полицейских сил сумел обойти противника с фланга и вытеснил врага с занимаемой позиции – после чего тот отступил к югу. Несколько дней спустя некоторые из людей Смэтса предприняли нападение на железнодорожную линию возле Банка, но были отбиты, потеряв двадцать шесть человек. После этого Смэтс двинулся на запад и соединился с отрядом Деларея, чтобы осуществить нападение на Лихтенбург, о котором рассказывалось ранее. Эти шесть попыток составили основные наступательные действия, предпринятые бурами в Трансваале в течение этих месяцев. Все еще обычными оставались нападения на поезда, довольно часто буры обстреливали наши войска, случались и серьезные засады, и мелкие, не причиняющие особого вреда обстрелы.

В предыдущей главе рассказывалось, как лорд Китчинер обратился к бюргерам с предложением, которое означало по сути амнистию, и о том, как некоторые из них, попавшие под влияние британцев, создавали Комитеты мира, пытаясь передать сражающимся свою убежденность в бессмысленности продолжения борьбы и рассказать о терпимости британцев. К сожалению, эти предложения воспринимались бурскими лидерами как проявление слабости и заставляли их ожесточаться еще больше. Из делегатов, которые отправились к своим соотечественникам, чтобы передать условия сдачи, по крайней мере двое были расстреляны на месте, несколько человек приговорены к смертной казни, и лишь немногие благополучно вернулись обратно. Единственным результатом воззвания стало то, что на попечении британцев оказались огромные толпы женщин и детей, которых содержали и кормили в лагерях, в то время как в большинстве случаев их отцы и мужья продолжали сражаться.

Упоминание о Комитетах мира может служить предисловием к рассказу о попытке лорда Китчинера в конце февраля 1901 года положить конец войне путем переговоров. В течение этого времени стойкость Великобритании и Империи ни на мгновение не ослабевала, но наша страна всегда болезненно воспринимала те разрушения, которые выпали на долю столь большой части Южной Африки, и с радостью приняла бы любое урегулирование проблемы, которое гарантировало бы, что вся проделанная работа не окажется напрасной и не потребует повторения. Мир на любых других условиях означал бы перекладывание на плечи наших потомков бремени тех проблем, на решение которых у нас самих не хватило мужества. Как уже говорилось, среди бюргеров, находившихся в лагерях, как и среди военнопленных, сформировалось мощное движение за мир. Надеялись, что оно встретит понимание у народных лидеров. Чтобы выяснить это, лорд Китчинер в конце февраля отправил устное сообщение Луису Боте, а 27 февраля этот бурский генерал в сопровождении эскорта гусаров прибыл в Мидделбург. «Загорелый, с приятным полноватым лицом немецкого типа, в эспаньолке», – так описывает его один из сопровождавших. Судя по раздававшимся радостным возгласам, два лидера быстро нашли общий язык, и появилась надежда, что результатом этой встречи станет определенное урегулирование. С самого начала лорд Китчинер объяснил, что постоянная независимость двух республик невозможна. Но по всем другим вопросам Британское правительство было готово идти на значительные уступки, чтобы удовлетворить и примирить бюргеров.

7 марта лорд Китчинер написал Боте из Претории, по пунктам повторив выдвинутые требования. Предлагаемые условия были, несомненно, широки, – возможно, даже шире, чем того хотела Британская империя. Если бы буры сложили оружие, была бы объявлена полная амнистия, которая бы распространялась на повстанцев при условии, что они не вернутся в Капскую колонию или Наталь. По истечении определенного периода, во время которого управление двумя государствам осуществлялось бы как колониями Короны, было обещано самоуправление. Суды должны были стать независимыми от исполнительной власти с самого начала, а оба языка (африкаанс и английский) стать государственными. Миллионы фунтов компенсации были бы выплачены бюргерам – наиболее замечательный пример контрибуции, выплачиваемой победителями. Чтобы помочь восстановить свое дело, фермерам были обещаны займы, также было дано обещание, что фермы не будут облагаться налогами. Кафрам не предоставлялось право участия в выборах, но им гарантировалась защита закона. Таковы были великодушные условия, предлагаемые Британским правительством. Общественное мнение в Великобритании, которое поддерживалось в колониях, и особенно в армии, считало, что был сделан окончательный шаг в сторону примирения, идти дальше означало бы не предлагать мир, а вымаливать его. Но к сожалению, было то, чего британцы предложить не могли, а буры настаивали именно на этом, и без того мягкость предложений по всем вопросам могла казаться им слабостью. 15 марта был дан ответ генерала Боты, суть которого заключалась в том, что их не могло удовлетворить ничего, кроме полной независимости, и соответственно переговоры были прерваны. Однако со стороны буров было намерение возобновить их, и 10 мая генерал Бота обратился к лорду Китчинеру за разрешением отправить телеграфное сообщение президенту Крюгеру и испросить его совета по проблеме заключения мира. Но непреклонный старик, сидевший в тихой Гааге, занимал непримиримую позицию. Суть его ответа состояла в том, что еще существует серьезная надежда на благополучный исход войны и что он предпринял некоторые шаги для обеспечения провиантом плененных буров и женщин-беженцев. Эти шаги, и весьма эффективные, состояли в том, чтобы бросить их на произвол судьбы и полностью положиться на великодушие того правительства, которое он так любил оскорблять.

В тот же день, когда Бота обратился за разрешением воспользоваться британской связью, Рейтц, государственный секретарь Трансвааля, написал письмо Стейну, в котором описал отчаянное положение буров. В документе разъяснялось: отряды буров все чаще капитулируют, боеприпасы практически истощились, запасы провизии – недостаточны, нация находится на грани гибели. «Пришла пора сделать последний шаг», – писал госсекретарь. Стейн прислал ответ, в котором он, как и его брат, президент, продемонстрировал непреклонную решимость продолжать борьбу, что было обусловлено фаталистическим убеждением, что какое-либо внешнее вмешательство позволит им добиться успеха. Его позиция, как и позиция президента Крюгера, вынудила бурских лидеров продолжать борьбу еще в течение нескольких месяцев – твердость, возможно, и неразумная, но, несомненно, героическая. «На этот раз это война до конца», – говорили две воюющие стороны в карикатуре, отмечавшей начало войны на страницах «Панча». Это действительно верно в отношении буров. Как победители, мы можем себе позволить признать, что никакая другая нация в истории никогда не оказывала более длительного и более отчаянного сопротивления значительно превосходящему противнику. Британцы могут только молиться, что их народ окажется столь же стойким, когда наступит час испытаний.

Позиция британцев на этом этапе войны укреплялась за счет большей централизации. Гарнизоны отдаленных городов были отозваны, таким образом уменьшалось число конвоев. Население вывозилось и размещалось вблизи железнодорожных линий, где было проще организовать продовольственное снабжение. Таким образом, расчищалось поле действий, а британские войска и армия буров оставались лицом к лицу. Лорд Китчинер, убежденный в провале мирной политики, но укрепленный морально попыткой перейти к ней, намеревался закончить войну серией мощных операций, которые должны были очищающим ураганом пронестись по стране из конца в конец. Для этих действий были необходимы конные войска – и его просьбу о подкреплении удовлетворили. Пять тысяч всадников были отправлены из колоний, а двадцать тысяч кавалеристов, конных пехотинцев и йоменов отправлены из метрополии. Десять тысяч кавалеристов были собраны в Великобритании, Южной Африке и Канаде для военно-полицейского отряда, который формировал Бейдн-Поуэлл. В общей сложности подкрепление, которые прибыло в Южную Африку до конца апреля, насчитывало более тридцати пяти тысяч человек. Вместе с остатками его старого полка под командованием лорда Китчинера на этом заключительном этапе войны находилось от пятидесяти до шестидесяти тысяч кавалеристов – количество, о котором не мог даже мечтать ни один из британских генералов, и которое, учитывая сложность снабжения такого войска, не мог представить в самом страшном кошмаре ни один военный министр.