Карэле Карэле и другие волшебные существа - Агарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чем же ты хочешь заниматься, сынок? – спросил наконец старший Момс.
– Обувью, – без раздумий отозвался Азек. – Я хочу делать обувь.
– Но это же работа для простолюдинов! – воскликнул его отец.
Младший Момс снова сдвинул брови.
– Именно это ты и сказал мне в детстве, – напомнил он с обидой в голосе. – В пять лет, когда спросил меня, кем я хочу стать. Я тогда так и сказал: хочу делать обувь. А ты объяснил мне, что это работа для простых людей, а я должен быть не сапожником, а кондитером, как мои предки.
– Но разве это не так? – растерянно пробормотал Момс.
– Нет, папа, – горячо возразил Азек. – Ты знаешь, что в Люндевике есть роскошные магазины готовой обуви? И принадлежат они совсем не простолюдинам! А некоторые модели – настоящее произведение искусства, и стоят они столько, сколько наша кондитерская приносит в месяц. Вот такой магазин я и открою в Пате. Завтра же я уеду в столицу, чтобы изучить всё на месте!
Тыква в окне мигнула и погасла, и без её оранжевого света на улице стало ещё холодней. Дождь лил и лил, журча в водосточных трубах.
Старший Момс вытер мокрой ладонью мокрое лицо.
– Что ж, – медленно сказал он. – Наверное, магазин можно будет разместить в кондитерской. А ту комнатку, где мы делаем шоколад, превратим в подсобное помещение.
Азек Момс просиял.
– Конечно, папа! – только и смог сказать он. – Конечно! Пойдём домой, хватит нам стоять под дождём.
И грузные фигуры Момсов, пошатываясь и поддерживая друг друга, скрылись в ночной тьме.
*
Карэле закрывает окно. Пат спит под ночным дождём, осенний ветер задувает фонари. К мокрому стеклу прилипло белое перо.
Тыквы, выставленные в окнах, почти не видны. Свечи в них мерцают еле-еле. Та, что стоит на подоконнике мансарды Карэле, тоже готова погаснуть.
В темноте мокрая мостовая внизу блестит, как река. Бездонная и безмолвная, она уносит с собой многих, многих. Но не всех.
Возможно, теперь Иверу будет иногда сниться странный угрюмый город из стали, стекла и серого камня, названия которого он не знает. Но он не расскажет о своих снах никому, а если повезёт, научится их забывать прежде, чем откроет глаза поутру.
Есть видимое прошлое, а есть невидимое. И то, и другое не так уж важно само по себе. Важно только то, во что мы их превращаем.
Карэле с улыбкой оглядывается на скелет, лишившийся своего постояльца. Призрак Майза Самнери наконец-то обрёл свободу. Кто знает, где он сейчас?
И невидимка Ивер больше не невидимка… Но в доме всё ещё живут оборотень и саламандра, ворчливый брауни помогает вести хозяйство, а знакомые привидения то и дело залетают в гости. Да и сам Карэле, когда-то пробравшийся в эту кондитерскую из другого мира через маленькую железную дверцу – волшебное, бессмертное существо. Скорее всего, бессмертное, поправляет себя Карэле. Как и Алли. Как и все мы.
Пат спит зябким, тревожным сном. В нём, как и повсюду на свете, люди мало знают о чудесах, происходящих с их соседями. И совсем ничего не ведают о тех чудесах, которые случаются с ними самими.
Свеча в тыкве гаснет, и тонкий дымок, поднявшись над ней, растворяется в полумраке. Вторая свеча, стоящая на столе, тоже готова догореть.
Карэле, бросив последний взгляд на медленную ночную реку, отходит от окна. Взяв со стола подсвечник, он неспешно идёт к двери, но на пороге оборачивается и, задумчиво улыбаясь, ещё раз оглядывает свой кабинет, где его всегда ждут книги и рукописи, тайны и воспоминания.
Завтра начнутся новые приключения.