Гарри Поттер и темный блеск - alexz105

— Деньги я дам. Вернете оборудованием для колдовидео.

— Колдовидео! — в восторге взвыли близнецы, — а мы голову ломаем, как выдумать название покрасивее.

— Нравится? Так и назовем! Деньги получите в министерском филиале «Гринготса». У гоблинов будет открыт для вас кредит на сто тысяч галеонов. Если не хватит — сообщите.

— А наш Гарри…

— Вырос.

— Ему палец…

— В рот…

— Не клади!

— Да, и имя у меня подросло. Теперь зовите меня Гарольд.

— К чему бы это, Джорж?

— Конспирация, Фред!

— Тогда, чтобы враг не догадался, давай называть его Парольд Готтер!

Все трое весело рассмеялись.

— Это не для солидности, — отсмеявшись, заметил Поттер, — просто так надо. А почему — потом расскажу.

— Есть, Сэр! — вытянулись близнецы и снова рассмеялись.

— Ну, а теперь рассказывайте, братцы Уизли, что там в вашей «Норе» происходит.

Уизли опять переглянулись — на этот раз печально.

— Была «Нора», да вся вышла.

— Даже так? Рассказывайте!

— Понимаешь, Гарри, — помявшись, начал Джорж, отводя глаза, — то есть Гарольд, наша семья нам всегда нравилась. Дружные родители. Заботливая мама. Отец, которому многое можно было рассказать, как другу. Старшие братья, которые всегда были за нас горой.

— Перси, правда, нас разочаровал, но все казалось, что это должно закончиться и парень очухается, — встрял Фред.

— Рон, которого было так прикольно дразнить и разводить. Джинни, которую мы просто любим, как маленькую копию нашей мамы. Мы могли обидеться на родителей, а родители могли нас наказать за шалость. Ну, мама в основном. Но мы всегда чувствовали за спиной семью. Даже когда перебрались на вольные хлеба в свой магазин. И вдруг все рассыпалось. Дело конечно не только в наследстве. Хотя и в нем, конечно. Через два дня после посещения банка, где отцу передали права на наследство, мы отправились в Нору и начали держать семейный совет. Больше всех разорялся Перси. О восстановленной жизненной справедливости, о перспективе, о соответствии ситуации, о социальной ответственности и так далее. Для всего этого он потребовал от родителей одну седьмую часть наследства. Отец возразил, что половина наследства — майорат, который не подлежит дележке. Этот говнюк Перси, как ждал этих слов, и вытащил из мантии свиток, в котором были правила распоряжения майоратом. Дескать, не подлежит передаче в ЧУЖИЕ руки, а в его, персины, руки, очень даже можно.

— Самое неожиданное было, что мама его поддержала. Она стала кричать на отца, что главное — это карьера и благополучие детей. Что Перси занимает при министре видную должность и должен соответствовать. Что отец, дурак, всю жизнь лбом стучится, а родовитые и богатые в обход него должности получают. Что она не позволит загубить карьеру ее мальчику. И пошло — поехало. Билл напомнил, что старшим сыном является Чарли. Перси пошел пятнами и разорался, что маг, живущий и работающий за границей, не может быть наследником. Мама почему–то промолчала. Чарли плюнул, сказал, что он на наследство не претендует. Перси тут же выхватил пергамент и стал требовать, чтобы Чарли подтвердил свои слова письменно.

— Тут уж мы не выдержали и залепили Уэзерби в лоб навозной бомбой, — снова вмешался Фред.

— И, похоже, зря мы это сделали. Перси убежал чиститься, а мама вышла из себя и наговорила нам кучу всего. В том числе потребовала продать магазин. Мы отказались. Тогда она заявила, что мы не получим из наследства ни копейки. Отец пытался ее утихомирить, но она заявила на все графство, что не потерпит в роду торгашей. Что ей, урожденной Пруэт, понятна роль аристократии — в отличие от отца, который дураком был, дурак есть и дураком помрет, если она не вмешается. Тут вернулся все еще благоухающий братец и, посмотрев на нас, как на кучу мусора, стал рассуждать о роли аристократии. Аристократы, блин, должны заниматься политикой, а деньги вкладывать с выгодный бизнес и получать проценты. Работать руками для него — это позор. Наша «Нора» — позор. Имя матери — простолюдинское, а значит, тоже позор.

— Мы сказали ему, что настоящий позор — это иметь такого брата, как он. Встали и ушли. Чарли ушел еще раньше. Билл весь, так сказать, «совет», промолчал, а ушел вместе с нами. Вот так и разбежались. Рон и Джинни все время посматривали на Перси с интересом и нам это не понравилось. Потом мы посылали им сову. Джинни ответила, и мы переписываемся. Все, что там происходило, мы узнавали только от нее. Папа совсем отошел от дел. Все решает мама. Отец начал пошаливать с огневиски. Жалуется на заботы. Собирается разыскивать Дамблдора. Директор же имел на маму сильное влияние и теперь, похоже, отец надеется на его помощь. Перси написал министру прошение об отставке. Он хотел выдвинуть свою кандидатуру на пост министра на следующих выборах. Знаем, что маме эта мысль очень нравилась. Потом Фаджа похитили. Его замещает Хмури. Вот с ним Перси и скандалит. Зарабатывает уважение избирателей, обсирая действующую власть. «Нору» сломали. Там теперь трехэтажный дом с идиотским названием. Сейчас, когда Джинни в Хогвартсе, мы почти ничего не знаем.

— Короче! Плевать…

— нам на…

— наследство!

— Знать бы только…

— какая сволочь…

— подбросила его…

— нашей семье!

Гарольд с хмурым выражением лица откинулся на спинку стула и потер виски.

— Вы, ребята, уж извините! Я не думал, что так получится.

Фред и Джорж с некоторым обалдением уставились на Поттера.

Гермиона прибежала в гостиную Гриффиндора, но Джинни там не нашла. И не удивительно. Единственная дочь Молли, виноват, Амолленции, стояла у входа в слизеринское подземелье. Там на нее и наткнулась Панси Паркинсон.

— Ну, ты! Рыжее недоразумение! Что тебе надо у нашей гостиной? Шпионишь?

— Позови Драко, Панси, пожалуйста.

Вежливые слова заставили слизеринку поперхнуться. Она с подозрением посмотрела на Уизли.

— У тебя с головой в порядке? А то твой братец тут напал на Драко, так чуть яиц не лишился.

— У меня нет яиц. И я не собираюсь нападать на Малфоя. Мне надо с ним срочно переговорить.

— А палочку мне отдашь для верности?

— На!

Панси опешила. Она выдвинула заведомо нереальное требование, чтобы отделаться от нежелательной гостьи, а тут — на тебе. Нехотя она забрала протянутую палочку, покрутила в руках и вернула Джинни.

— Подожди. Я позову, но придет он или нет, я не знаю.

Слизеринка повернулась ко проходу в гостиную. Проход открылся. Видимо пароль Паркинсон применила невербально.

Ждать пришлось минуты две. Проход открылся снова, и к Джинни шагнул Драко Малфой. Позади его топтались, что–то невнятно бубня, Кребб и Гойл.

— Я говорю — останьтесь! Все в порядке. Сидите и ждите. Я скоро буду.

Малфой слегка поклонился.

— Здравствуйте, Джинни. Очень рад вас видеть.

— Не могу ответить тем же. Нам надо переговорить.

— Мисс Уизли, а поздороваться? — блондин протянул руку. Джинни нехотя ответила на рукопожатие, но Малфой неожиданно притянул к себе ее руку и галантно поцеловал ее. Джинни опешила настолько, что не могла шевельнуться и только в смятении переводила взгляд с Драко на ее телохранителей. Казалось, было слышно, как в их головах тяжело проворачиваются мысли и ощущения. Наконец, до здоровяков дошло, и они ошеломленно переглянулись. Драко довольно ухмыльнулся. Теперь не надо объяснять однокурсникам, зачем к ним пожаловала гриффиндорка.

— Идите в гостиную, — уже откровенно резко скомандовал он своим сквайрам. Те нехотя повернулись и исчезли в проходе.

— Может быть, пройдем в более уединенное место? — предложил блондин.

— Куда, например?

— Погода неплохая. Можно на площадку Астрономической башни. Там обычно тихо в это время.

— Какая осведомленность, — Джинни соображала, что там могло быть нужно Малфою. На свидания слизеринок таскает? Место странноватое. Впрочем, для их разговора вполне подойдет.

— Пошли, — тряхнула рыжими кудрями Джинни. Не сказав друг другу больше ни слова, они начали подниматься наверх.

На Астрономической башне было по–осеннему свежо. Солнце клонилось к закату.

— Итак. Слушаю вас, Джиневра Уизли! — блондин был, как всегда, нагловат. Впрочем, Джинни почувствовала некоторую неуверенность в его тоне. Ага, подумала она. Кажется на этом празднике жизни главная дура — не я. Впрочем, вызов брошен.

— Привет, женишок! — что–то дрогнуло в лице Драко. Джинни поняла, что удар попал в цель.

— Уж не думаешь ли ты, Уизли, что я в восторге от перспектив обручения с тобой? — зло спросил Малфой.

— Где ваши манеры, сэр? То ручку целуете, то тыкаете по–хамски! Может быть, вы думаете, что я в восторге? Мне и в страшном сне не могло присниться, что я стану вашей невестой.

— Невеста — не жена…