Хроники Тальзеура. Дилогия - Джон Голд (СИ) - Голд Джон

Казаки жадными глазами глядели на атамана, всем своим видом намекая, что не прочь ещё раз спуститься за хабаром. Но Добрица сумел сдержать свору безбашенных станичников. Он чуял, когда надо остановиться. Холодно и резко он заставил заткнуться всех несогласных с его решением. Паре мужиков атаман сломал челюсть, запретив целителям лечить раны смутьянов. Отец Пантелея сделал всё от него зависящее, дабы не потерять контроль над ситуацией.

Загрузившись в автопоезда, казаки направились в Империю, не дожидаясь Круциана. Решение было оправданным. К этому моменту у станичников почти закончились запасы провианта.

В компании двадцати отобранных Добрицей казаков я снова проложил путь на Средний ярус. Сначала попался «не тот» путь. Ещё два дня мы плутали, пока, наконец, не вышли к нужному проходу. Так прошли последние семнадцать дней.

Пока меня не было, Драмина, Эша и Пантелей помогали нашему богатырю овладеть собственной магией. Таков был его уговор с ректором. Но то ли Костас не очень способный ученик, то ли без моего ментального воздействия эффективность обучения падает до средней нормы. В общем, за прошедшие две недели наш тяжёлый пехотинец ничему толком не научился. Стихию огня и ауру чует, но своим ментатом владеет отвратительно! А без этого нюанса заклинания будут срываться в десяти случаях из десяти.

На правах единственного надёжного проводника по пещерам я попросил у Круциана тридцать шесть часов на восстановление. Всё‑таки с момента выезда из Империи прошло уже двадцать семь дней. Мы уже двое суток, как вышли за пределы месяца, данного нам Львицей. А раз так, то торопиться уже нет смысла. Небольшой отдых никому из нас не повредит.

После повторного спуска на Средний ярус, я понял, что с моим организмом творится что‑то неладное. Система не выдавала новых сообщений. Другие участники рейда за собой никаких изменений не заметили.

Сидя на койке в палатке, я задумался. Что со мной сейчас вообще происходит? Чувства, мысли и эмоции стали протекать не так, как обычно.

– Не помешаю? – у входа в палатку показалась фигура Горбуна.

Этого старого целителя атаман оставил присматривать за Пантелеем. Не дожидаясь ответа, старый Горбун кряхтя подошёл и сел напротив меня.

– Давай, рассказывай, хлопец, шо беспокоит твою голову?

– С чего вы взяли, что меня что‑то беспокоит?

Собеседник тяжело вздохнул.

– Давай без дураков, а? Люди в лагере шепчутся. Мол, вопросы странные задаёшь. О самочувствии их. О новых сообщениях от Системы. А раз спрашиваешь, значит есть повод. Так шо давай, рассказывай.

Я не успел было открыть рот, как в палатку вошли ещё двое. Залитый кровью монстров княжич и мой старый друг Костас. Адмирал оглядел казарму и вскочивших с коек бойцов. Жестом указал «на выход».

Одетый в броню Костас подошёл к койке. Адмирал, ничего не говоря, сел рядом с Горбуном.

И всё это в полнейшей тишине.

Целитель смотрит на меня. Княжич напряжён и тоже чего‑то ждёт. Сбоку, сквозь сопла забрала, шумно дышит Костас.

– Рассказывай, – не выдержал адмирал. – Что там с тобой происходит?

– Не знаю, как это назвать, – честно признался я, глядя на нахмурившегося княжича. – Я будто начал замечать то, что всегда было под носом, но я на это не реагировал. У Горбуна есть веснушки на лице. Волосы у него рыжие, а не чёрные, как у остальных казаков. Костас второй день прихрамывает на левую ногу, а Эша это видит, но намеренно не поправляет. Она обижена на него. Драмина…

Целитель остановил меня, выставив перед собой руку.

– Роберт, мы спросили, шо с тобой происходит? А не то, шо ты нам сейчас выдал.

Я весь напрягся. Не привык говорить о том, что чувствую сердцем.

– Удивление, страх, воодушевление, потрясение. Да, пожалуй, больше всего потрясения, – подняв глаза, увидел удивлённые глаза собеседников. Я обратился к сбитому с толку княжичу. – Но разве я не вёл себя странно всё это время, господин Романов? Вы – сын Императора, правителя всей Российской Империи. У вас уровень перевалил за сотый. Вы – адмирал. Вы – командующий рейдом в шестьсот человек. А я… кто я? Нулёвка, эмигрант с Земли, студент‑первокурсник и смел разговаривать с вами порой без должного уважения. Разве это не странно? Разве так должен вести себя нормальный человек?

Я кивнул в сторону Костаса и виднеющегося за ним выхода из палатки.

– Вчера, когда вернулся на Средний ярус, задумался о том, что творю какую‑то лютую дичь! Я влез в дела на порядок, а то и два порядка, выше моих собственных сил. Нулёвка? В рейде? Да ещё и забравшийся на Дальнюю Границу? Мы в Ордо, на глубине 5500 метров, в царстве монстров, которых не встретишь на поверхности. Тут твари настолько лютые, что меня, нулёвку, тут даже укус насекомого может убить.

Смотрю на свои руки, сжимаю их в кулак и разжимаю. Ощущения другие! Совсем не те, что на Верхнем ярусе.

– Я будто начал чувствовать мир и своё место в нем.

Пока я говорил, взволнованный целитель навешивал на меня несколько разных диагностических заклинаний. Княжич всем своим видом показывал, что ждет медицинского заключения от Горбача.

– Уфф, запутанный случай. Шош жизнь тебя так корёжит, Кощеюшка?! – целитель стер со лба проступивший пот и повернулся к княжичу. – Ну, а если…

Княжич покачала головой.

– На пальцах, Егор Данилыч. Говори так, чтобы понял и я, пациент и тот благородный.

– Ну, ежели на пальцах, то… – целитель почесал голову. – Жить будет. У Роберта же половины души нет. Нарушен энерго‑информационный обмен между душой, сознанием и головой. Не хватает 55 % свободных начал, идущих от души. Но там не всё так просто. Печать магическая, та, шо на хруди, она как бы перенаправляет свободные начала от не слишком важных отделов мозга к тем, шо нужны для повседневной жизни. Это шо бы Роберт не заикался, не пускал слюни и был нормальным. Ну, как нормальным? У сего пациента начисто отбито чувство страха.

– Ты хотел сказать было отбито? – сразу уточнил княжич.

Целитель усмехнулся и покачал головой.

– Нет, Леша… то есть, ваше благородие, – поправился целитель, бросив быстрый взгляд на стоящего поблизости Костаса. – У Роберта какая‑то странная… я бы сказал до глубин ада пугающая техника Дворца Души. Я не знаю, шо это такое. Оно тёмное, страшное, нечеловеческое. Оно держит его душу, как хравитация, не давая распасться на части. Эта техника заполнила недостающий кусок души, чем‑то… даже не знаю, как сказать. Пусть будет его же мёртвым куском души. И теперь эта мёртвая часть, под воздействием плотной маны на Среднем, начала…

Горбач притих.

– Не регенерировать, но шо то в этом роде. Пока ещё мелкие отростки новых свободных начал Роберту мозги на место ставят. Вот он и…

– Становится нормальным, – Сказал княжич и перевёл взгляд на меня. – Хотя в нем столько дури, что никакая травма не удержит.

Горбач, подумав секунду, согласно кивнул и добавил.

– Ваше благородие, я не могу сказать точно, шо с Робертом будет по мере спуска. Тут, на Среднем, уже пятый уровень плотности маны. А ниже он точно будет выше. Мана растёт, активность техники Дворца духа у него тоже растёт. Свободные начала восстанавливаются, пускай и медленно. Мозхи у парня могут не выдержать. А мы с вами уже дохадываемся, шо наши опасности только начинаются.

Так вот что. Моё самочувствие стало меняться из‑за техники Дворца Духа «Тиамат». Значит, в больнице, после событий в Благовещенске, мои догадки были верны и Тиамат действительно как‑то связан с аспектом Смерти. Только этой деталью я могу для себя объяснить тот факт, что душа начала восстанавливаться.

На лицо сама собой наползла улыбка. Я выздоравливаю! Черт возьми, это самая хорошая новость со времён моего прибытия к границе Российской Империи. Пока я думал о своём, сидевший рядом княжич не бездействовал.

Адмирал, покопавшись в прикреплённой к поясу личной сумке авантюриста, достал из неё пару белых флаконов. Каждый по форме и размеру походил на грушевидную советскую лампочку.