Вятская тетрадь - Владимир Николаевич Крупин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1802 году в компании с вологодскими купцами Митрополовыми Анфилатов задумывает учредить в Лондоне Российскую купеческую контору «на всех тех правах и преимуществах, каковыми пользуются англичане в России». Завязывается знакомство Анфилатова с графом Н. П. Румянцевым, министром коммерции. О предприятиях Анфилатова доложено царю. Под покровительством царя основывается «Беломорская компания» для улучшения сельдяных и китоловных промыслов.
Далее строка биографии впечатляющая: в 1806 году Ксенофонт Анфилатов первый из русских вступает в торговые сношения с Северо-Американскими Соединенными Штатами. Три корабля Анфилатова идут в первый рейс без платежа пошлин, что было «беспримерной милостью для внешней торговли».
Лучше об этом скажет выписка из письма Румянцева Анфилатову от 30 декабря 1805 года:
«Намерение ваше отправить три корабля в Соединенные Американские Штаты его императорское величество принять изволил с особенным удовольствием, повелев вам как первому из русских, предпринявших такое дело, объявить монаршее свое благоволение, и в знак готовности своей награждать полезные начинания высочайше указал не брать пошлин с товаров как с тех, которые вы отправите в Американские Штаты, так и с тех, которые оттуда в российские порты привезутся…»
Для любопытных выпишем некоторые из товаров, которые были привезены в Россию, вернее, те, которые Анфилатов ожидал из Америки:
«Гвоздика. Мушкатные орехи. Перец. Имбирь. Какао. Пшено каролинское. Сандал красный. Сандал синий. Сандал желтый. Краска брусковая. Лавра. Корица, Кофе. Ром. Ликеры. Шеколад…»
Мы везли товары пообстоятельней: лен, полотно, меха.
Вообще история анфилатовской жизни заслуживает подробнейшего описания. Полные трагизма первые рейсы в Америку, возвращение, нападки таможни, карантин, история сыновей, торгующих в Лондоне и Стамбуле, история образования первого в России Общественного банка — все это настолько интересно, что не хочется обращаться к печальным страницам окончания жизни Анфилатова.
Банк общественного призрения ставил целью помочь предпринимателям из крестьян развивать ремесла, торговлю, улучшать хлебопашество. Проценты на вклады были самые благожелательные, ссуды были необременительны по сроку возвратов и обложению, банк опять-таки питался пожертвованиями сознательных купцов. В записке своей по поводу организации банка Анфилатов писал: «…торжествующая теперь во вред и угнетение трудолюбивых, но беднейших из купеческого и мещанского сословия граждан, алчная неблагонамеренных людей корысть сама собой угаснет…»
Это 1809 год. Через шесть лет общество кредиторов объявляет об Анфилатове, что он «решен и признан упадшим». К банкротству добавляется гибель сына, Ираклий утонул.
И еще через пять лет в полной бедности Анфилатов скончался. Он похоронен в Архангельске. На мраморном памятнике надпись:
«Основателю в память от Слободского Анфилатовского банка в служение градского главы Луи Агафоновича Колотова в 1863 г».
Есть легенда, что разорен Анфилатов был так — он доставил в Лондон два корабля льна. Голландцы и немцы, войдя в сношение с англичанами, сбили цены на лен. Прождав все возможные сроки, Анфилатов посадил своих людей на попутное судно, сам приказал поджечь в виду иноземных купцов свои корабли. Вернувшись, он нищенствовал и умер нищим на паперти церкви, выстроенной на его средства. Это очень русская история. Признание после смерти, памятник через сорок три года, название банка анфилатовским. У нас «любить умеют только мертвых».
ИОАНН ПУСТЫННИК
Занимающиеся биографией знаменитого русского поэта, вятского выходца Ермила Кострова, должны были обратить внимание еще и на то, что Синеглинье, откуда Костров родом, было долго известно в Вятке и за пределами еще одной личностью, личностью легендарной — Иоанном Пустынником. Кто он был, этот человек?
По рассказам местных жителей, его считали за брата преподобного Трифона. Рассказы эти были собираемы по приказу консистории, когда инструкцией духовного приказа в 1744 году было велено проверить, «не делаются ли где какие суеверия, не проявлял ли кто для скверноприбыточества какие при иконах святых, при кладезях и источниках, ложных чудес и мертвых несвидетельствованных телес, не разглашают ли к почитанию их за мощи истинных святых…». А и до этого шла молва о том, что к месту жительства Иоанна, часовне, устроенной над его захоронением, тянутся люди, и, как сообщал нагорский диакон Тимофей Хлобыстов, «многие люди приезжают и исцеление от болезней много получают, на что-де имеются оного села у попа Лаврентия Кострова и записки».
Вятское духовенство спустя время приказало священнику Максиму Виноградову ехать в Синеглинское и «тщательно пересмотреть архив Синеглинской церкви, и если найдется в бумагах церковных какое-либо упоминание об означенном пустыннике Иоанне, сделать из них выписки с буквальною точностию, с объяснением, из какой именно бумаги оне извлечены… не сохранились ли записки об исцелениях на могиле пустынника Иоанна… собрать от более почтенных по доброй нравственности старичков предания, и рассказ каждого записать отдельно…».
Это уже было в 1881 году. Но предание о пустыннике жило, и паломничество к месту его подвижничества не ослабевало. Виноградов докладывал: «…местожительство его находилось в 12 верстах от села Синеглинского при речке Мытец, впадающей в Кобру — приток Вятки. Местность эта окружена была в те времена непроходимым лесом; в настоящее же время лес этот вырубается и на расчищенных местах селятся жители села Синеглинского. Местоположение, где стоит часовня, самое веселое: оно и находится на покатости к реке Мытец и окружено стройным сосновым лесом. Часовня, в которой подвизался Иоанн Пустынник, по сказаниям, «была сложена им самим из бревен и крыта наглухо». Впоследствии эта часовня была сплавлена по реке в Вятский монастырь преподобного Трифона и поставлена над тем ключом, который находится на восточной стороне от алтаря главного собора. Жители села Синеглинского видали эту часовню и признавали ее за ту, в которой подвизался Иоанн Пустынник…»
Далее Виноградов рассказывает, как было открыто местожительство пустынника, как его самого обнаружили заблудившиеся лесовщики, как он, утоляя их голод, дал им по маленькому кусочку хлеба, и они насытились, а хлеба еще осталось — так они поняли, что перед ними не простой человек. Рассказывает Виноградов и о строительстве новой часовни взамен увезенной в Вятку. Новая была поставлена с неглинцами уже в девятнадцатом веке следующим образом: «Одному крестьянину привелось чистить ту самую поляну, на которой находилась первоначальная часовня Иоанна Пустынника. Собравши валежник в груды на том месте, крестьянин зажег его; огонь истребил все, выжег даже находящуюся поблизости траву, но среди этой поляны осталась небольшая площадка земли, совершенно не тронутая огнем. Наблюдая за тем, чтобы огонь не перешел на лес, крестьянин лег под куст, и, пригретый летним солнечным теплом, заснул, а во сне видит:
