На высочайших вершинах Советского Союза - Евгений Абалаков

В Зеленом лагере кроме двух больных и Сергея Георгиевича остается доктор: очень серьезно положение Грекова.

По проделанной тропе караван прошел легко. Широкое ровное дно долины тянется до языка ледника Сагран.

Тимашев пошел обследовать грот. Зенякин тоже заинтересовался, решив заснять грот на кинопленку.

Начали встречаться опасные места. Приходится пробираться

среди огромных провалов и нагромождений льда.

Фото А. Летавета

Вскоре начались трудности с транспортировкой ишаков по боковой морене. Животные часто падают и вязнут в плывунах.

Но вот дорога стала лучше. К трем часам достигли последней травянистой площадки вблизи ледника Шини–бини. Первоначальное решение продвигаться дальше всем караваном было отменено после обследования крутого спуска и дальнейшего пути по леднику. Решили часть груза нести на себе и занести как можно дальше с тем, чтобы завтра поднять вторую половину груза в цирк ледника.

Все, кроме Августа Андреевича и Зенякина, пошли с тяжелым грузом вверх по леднику. Моя группа идет первой. Придерживаемся правого берега. Переход через ледник Шини–бини прост. Дальше часто встречаются плывуны. Более получаса ждем вторую группу. Оказалось, они обошли нас справа.

Через 2 часа 15 минут сложили груз на морене. Впереди высится стена пика Карман. За 50 минут спустились к лагерю.

Ужин и крепкий сон под открытым небом.

16 августа. Сегодня взяли весь оставшийся груз. Вышли в 10 часов. Слышали шум самолета. За 1 час 45 минут дошли до оставленного груза. Переупаковка грузов затянулась. Несем дополнительно шкельтоны и кошки. Произвели сложный разлив молока во фляжки, и у первого ручья пьем молоко с водой.

Нудная морена тянется бесконечно… Иногда ширина ледника сужается до 400 метров. Под вершиной Карман необычайная впадина' ледника. Я ушел далеко вперед. И вот наконец–то, после долгих ожиданий, увидел пик Сидов! Впечатление сильное: огромный массив с теряющейся в облаках вершиной…

С высокого серакса заметил группы отставших товарищей. Поднялся еще выше, оставил рюкзак и прошел среди небольших трещин. Обследование закончил лишь к 7.30 вечера.

Вернулся в лагерь. Носильщики оказывается дальше не пошли. Их разместили в первой палатке, выделив им спальные мешки.

17 августа. Высота 400 метров. Температура 4–4,5° тепла.

В 9.30 Август Андреевич, Сидоренко, Иванов, Зенякин и я двинулись вверх. Остальные вместе с носильщиками начали спускаться вниз за оставшимся грузом.

Ледник стал необычайно широк. Он имеет ряд весьма мощных притоков. После первого подъема обширное плато, затем второй подъем и еще более обширное плато.

Август Андреевич вернулся в лагерь. Зенякин стал отставать. Указав путь Сидоренко и Зенякину, я с Ивановым пошел вперед. Мы решили обследовать ледник, поднявшись прямо вверх (по леднику). Но вскоре углубились в такие трещины, что не смогли двинуться ни назад, ни вперед.

С величайшим трудом спустились вниз, затратив на это полтора часа. Берегом поднялись до моренной террасы, на границе берега с рандклюфтом, во многих местах наполненным водой.

Установил палатку. Зенякин едва дошел. Иванов спустился за оставленной кинокамерой и пришел вместе с Сидоренко.

Долго не мог уснуть. Частенько раздавался грохот лавин. Спал хорошо.

18 августа. Встали, когда солнце уже согрело палатку. Сегодня впервые отпотела крыша.

Я с Ивановым пошел обследовать верх ледника. Вскоре залезли в непроходимые трещины и вынуждены были отказаться от дальнейшего пути и вернуться в лагерь.

Время близится к часу дня. Я решил подняться на склон, и сверху обследовать верхнюю часть ледника и, по возможности, выход к плечу пика. Иванов отказался вновь подниматься и остался внизу. Я не настаивал.

Пролез по скалам, затем по крутому ледяному срезу висячего ледника с рубкой ступеней и после длительного подъема по фирну и льду вышел на гребень. На леднике заметил шесть точек, медленно двигающихся вверх. Пересек широкое фирновое плато. Высота, вероятно, около 5000 метров. Открылись панорамы на юг. Вдали видны крупные незнакомые вершины.

Для того чтобы окончательно убедиться в невозможности спуска к верховьям правой ветви ледника Сидов, поднялся на гребень, пересек крутую осыпь и спустился на снежную подушку. Увы, спуска не оказалось: подо мной щетина ледопада.

Единственный путь к подножью гребня пика Сидов — по правому (орографически) краю ледника. Насколько возможен выход на гребень — установить не удалось.

Спускаться решил по тому же пути. Удачно перелез трещины и спустился по осыпи. Внизу, обходя ручей по снежнику, провалился в воду. Возвращаюсь в лагерь, куда уже доставлен груз, принесенный носильщиками. Начинают появляться товарищи.

Заболели Багров и Ходакевич. Они оставлены в нижнем лагере. Зенякин начинает приходить в себя и приступает к киносъемке.

Высота нашего лагеря около 4500 метров. Ночью температура минус 5°.

Днем слышал шум самолета.

20 августа. Подъем в шесть часов. Выход на разведку — в семь. Вышли две связки. Иванов не пошел. У него болит спина: излишне натрудился, помогая носильщикам.

За полтора часа достигли скалистой развилки двух ледников. Обошли левой стороной ледника. Трещин немного и как правило небольшие. Я решил подниматься на правый ледник по левому склону. Вначале идем по крутому снежнику. Снежник перешел в крутой ледяной склон. Рублю ступени. Идем на крючьях. Мне жарко, а остальные; особенно Ануфриков, мерзнут.

От сбросов группа Багрова пошла вниз, траверсируя ледник. Мы же полезли по крутым сбросам вверх. На снежном склоне Саша Сидоренко долго мучает киносъемками. Наконец в третьем часу все собрались на леднике.

Жара страшная. Всех разморило и нет желания сниматься. Все же сняли подъем и глиссаж. Лишь в шесть вечера приступили к спуску.

Багров повел по ледопаду. Начали встречаться опасные и головоломные места. Движемся среди огромных провалов и нагромождений льда. Саша уже не снимает: испортился аппарат. Сейчас это к лучшему, иначе мы, вероятно, заночевали бы на леднике. Но вот ледопад позади. Кошки, крючья, мету оставляем на камнях морены.

Багров устремился вниз по новому пути, по промоине ледникового ручья. Я был против этого пути; вначале–то он хорош, но при выходе из лощины я подозревал скрытые трещины. Мои подозрения оправдались. Начались скрытые трещины. Против собственного желания пришлось обследовать одну из них: внезапно я провалился. Сильный рывок — и я повис на веревке, метров на восемь ниже поверхности ледника. Убедившись, что веревка выдержала, огляделся: трещина бездонная, стены совершенно отвесные из гладкого льда.