Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 25 - Роберт Хайнлайн

Он решил предложить ей выпить. Если все пойдет как надо, доктор Мартин может катиться ко всем чертям. Дуглас написал приглашение на обороте меню и подозвал официанта.

— Лео, это — одна из ваших девочек?

— Нет, м'сье. Никогда раньше не видел.

Дуглас откинулся на спинку стула и принялся ждать результатов. Он всегда безошибочно узнавал этот призывный взгляд, и в исходе своего предприятия был абсолютно уверен. Незнакомка прочла записку и, слегка улыбнувшись, оглядела его. Он подмигнул. Девица подозвала официанта, попросила у него карандаш и написала что-то на обороте меню. Лео тут же вручил ему ответ.

«Благодарю за любезное приглашение, но сегодня вечером я занята другими делами».

Оплатив счет, Дуглас вернулся в лабораторию.

Лаборатория располагалась на последнем этаже фабрики, принадлежавшей Дугласу-старшему. В ожидании доктора Мартина Арчибальд оставил входную дверь и лифт внизу открытыми, а чтобы не терять времени даром, решил выяснить, почему это с недавних пор стала дребезжать центрифуга. Ровно в десять загудел лифт, и Арчибальд направился к двери встречать гостя.

Перед ним стояла та самая сладкая блондиночка, которую он пытался подцепить в ресторане.

Дуглас немедленно возмутился:

— Как вы сюда попали? Шли за мной?

Блондинка опешила.

— У меня — встреча с доктором Дугласом. Пожалуйста. передайте ему, что я уже здесь.

— Черт побери! Что это за шуточки?! Она с трудом держала себя в руках.

— Думаю, доктор Дуглас знает об этом лучше вас. Доложите ему, что я приехала — немедленно!

— Да я и есть доктор Дуглас!

— Вы? Вы больше похожи на бандита с большой дороги.

— И тем не менее. Так что прекрати валять дурака, сестренка, и расскажи, в чем дело. Как тебя зовут?

— Я — доктор М.Л. Мартин.

На мгновение Дуглас растерялся, но затем ухмыльнулся.

— Без дураков? А вы не морочите голову своему деревенскому братишке? Входите, док.

Она последовала за ним с настороженностью бездомной кошки, готовой, чуть что, выпустить коготки. Усевшись в кресло, она снова засомневалась:

— Но вы — действительно доктор Дуглас?

Он усмехнулся.

— Во плоти — и могу это доказать. А вот вы… Я все еще думаю, что меня хотят надуть. Она пожала плечами.

— Чего же вы хотите? Может, мне вам показать свидетельство о рождении?

— А может, вы прикончили этого бедного старикана — доктора Мартина — а тело сбросили в шахту лифта? Она встала, взяла сумочку и перчатки:

— Ради этой встречи я проехала полторы тысячи миль. Извините за беспокойство. До свидания, доктор Дуглас.

Арчибальд смутился.

— Да вы не обижайтесь, это я так… Забавно, что известный доктор Мартин оказывается вылитой копией Мерилин Монро. Садитесь.

Он мягко отобрал у нее перчатки.

— Позвольте мне еще раз предложить вам выпить. Она еще сердилась, но скоро природное легкомыслие взяло верх.

— Ладно уж… Шрамоносец.

— Вот, так-то лучше. Скотч или бурбон?

— Бурбон — и поменьше воды.

Однако когда коктейли были готовы, а сигареты раскурены, напряжение возникло вновь.

— Скажите, — начал Дуглас, — а чем я обязан вашему визиту? Я ведь в биологии — ноль.

Она выпустила колечко дыма, отогнав его наманикюренным пальчиком.

— Помните свою статью в апрельском номере «Физикл Ревью»? О холодном свете и возможных путях работы над этой проблемой?

— Хемилюминесценция против электролюминесценции, — кивнул он. — Для биолога не так уж много интересного.

— Не скажите, я довольно давно работаю над той же проблемой.

— С какой точки зрения?

— Хотела выяснить, как светятся светлячки. В Южной Америке мне попались несколько очень ярких экземпляров, вот я и заинтересовалась.

— Хм… Наверное, в этом что-то есть. И что вам удалось выяснить?

— Не больше того, что уже и без меня известно. Как вы, наверное, знаете, светлячки как источник света эффективны до неправдоподобия: КПД почти девяносто шесть процентов. А какая эффективность у обычной лампы накаливания?

— В лучшем случае два процента.

— Вот именно, глупый маленький жучок выдает в пятьдесят раз больше, даже в ус не дуя. Сравнение не в нашу пользу, верно?

— Да уж, — признал Дуглас. — Давайте дальше о светляках.

— Так вот. В брюшке у них содержится очень сложное активное органическое вещество под названием «люциферин». Окисляясь в присутствии катализатора, оно превращается в люциферазу, и вся энергия окисления преобразуется в зеленоватый свет, причем совершенно без выделения тепла. Восстановите люциферин с помощью водорода — и процесс можно повторять до бесконечности. Я выяснила, как добиться этого в лабораторных условиях.

— Да?! Так поздравляю! Я вам не нужен и могу прикрывать свою лавочку.

— Не спешите с выводами. На практике у меня ничего не вышло. Слишком сложная технология, а достаточной интенсивности света не получается. И потому я приехала к вам. Не могли бы мы объединить наши знания и силы?

Через три недели, в четыре утра доктор М.Л. Мартин — для друзей просто Мэри Лу — жарила яичницу на бунзеновской горелке. На ней были шорты и свитер, поверх них — длинный резиновый фартук, золотая гривка распущена по спине, круглая попка и ножки — будто взяты с обложки журнала.

Обернувшись к Дугласу, распластанному в кресле, она сказала:

— Послушай-ка, ты, горилла, кажется, кофеварке пришел конец. Не сварить ли кофе во фракционном дистилляторе?

— А я думал, ты змеиный яд там держишь…

— Ну да. Но я сполосну, ты не бойся.

— Женщина! Если тебе плевать на то, что может случиться со мной, ты хоть бы себя пожалела…

— Ерунда. Раз уж та гадость, которую ты пьешь, еще не довела тебя до язвы желудка, от змеиного яда тем более вреда не будет.

Она отшвырнула фартук и села, закинув ногу на ногу.

— О, закрой свои бледные ноги! Мэри Лу, для моей романтической души это слишком!

— Плевать, а души у тебя вообще нет, одни низменные инстинкты. Давай лучше займемся делом. На чем мы остановились?

Дуглас запустил пятерню в волосы и закусил губу.

— Остановились мы, похоже, перед каменной стеной. Все, что мы испробовали, не оставляет никаких надежд.

— Но ведь проблема, судя по всему, лишь в том, чтобы довести лучистую энергию до видимого спектра.

— Ух ты, ясноглазая моя! Просто-то как: взять и довести до спектра…

— Ты свой сарказм оставь. Именно там при обычном электрическом освещении потери и возникают. Вольфрамовая нить раскаляется добела, может быть, два процента превращаются в свет, а остальное уходит в инфракрасное и ультрафиолетовое излучение.