Наполеоновские войны - Виктор Безотосный

После 13 часов взаимные атаки на линии Маркклееберг, Вахау и Либертвольквиц прекратились и наступило временное затишье, работала только артиллерия сторон. Французам удалось сосредоточить более 100 орудий (этой общей батареей командовал генерал А. Друо), оказывавших мощную огневую поддержку и наносивших большой урон войскам союзников. В это время Мюрат сконцентрировал между Вахау и Либертвольквицем 80 эскадронов конницы (от 8 до 12 тыс. всадников), только на одно построение этой ударной массы ушло два часа. В 14 часов Наполеон, так и не дождавшись прибытия корпуса Мармона, задержанного Неем на северном участке, приказал начать общее наступление. Вперед устремились корпуса Ожеро, Понятовского, Виктора, Лористона и части Молодой гвардии. Еще до 15 часов эта общая фронтальная атака была подкреплена броском кавалерии Мюрата. Большинство авторов ее оценивают в эпитетах «блестящая» и «образцовая», правда, некоторые сводят ее в первую очередь к успешной атаке кирасирской дивизии генерала Э. Бордесуля, не получившей нужной и своевременной поддержки со стороны двух кавалерийских корпусов и гвардейской кавалерии. Действительно, атака огромной массы кавалерии не только произвела впечатление на участников сражения. Ее удар пришелся на ослабленный русский корпус Е. Вюртембергского, который потерял к этому времени до половины своего состава. Кирасиры врезались глубоким клином в линию союзников и прорвали центр 2-го пехотного корпуса, был полностью уничтожен батальон Кременчугского пехотного полка, захвачено 26 орудий, а прислуга изрублена. А огромная масса всадников, одетых в латы, продолжила движение вперед, по пути опрокинув не успевшую развернуться гвардейскую кавалерийскую дивизию генерала И. Г. Шевича (убит ядром). Гвардейские конные полки оказались «втиснутыми» в болото. Оставшаяся на флангах прусская и русская пехота свернулась в каре и не могла остановить конницу. А кавалерия Мюрата мчалась дальше и достигла прудов у д. Госсы. Рядом, в 80 метрах, находилось подножие высоты Вахтберг, где за боем наблюдали три союзных монарха и прибывший туда Шварценберг. От латников Бордесуля их отделяла лишь болотистая лощина. Эта была критическая минута для союзников. Нужно было выиграть время, так как сюда уже спешили резервы. Тогда Александр I, не покинувший свою ставку, приказал лейб–гвардии Казачьему полку, составлявшему его конвой в 1813 г., контратаковать прорвавшегося противника. Четыре сотни лейб–казаков под командой полковника И. Е. Ефремова (награжден орденом Св. Георгия 3-го класса) смело бросились вперед и ударили во фланг французов. Для отечественных историков монархического направления этот эпизод в описании сражения стал излюбленным сюжетом – мужество государя, подвиг и самопожертвование по его приказу лейб–казаков. Но, действительно, надо отдать должное гвардейским казакам, они спасли положение, причем на глазах своего императора. Прошло немного времени, и оправившаяся гвардейская кавалерия также пошла в контратаку, их поддержала с двух сторон прусская кавалерия и русская кирасирская дивизия генерала барона И. М. Дуки. В бой вступила также 100 орудийная батарея генерала И. О. Сухозанета. После бешеной двухверстовой скачки утомленные успехом французы не смогли противостоять свежим силам союзной кавалерии и были отброшены назад, даже не успев увести захваченные орудия.

Сражение под Вошаном. Гравюра XIX в.

Между тем Наполеон, предполагая, что центр Богемской армии прорван, а корпус Макдональда успешно продвигался на левом фланге, уже послал в Лейпциг поздравление с победой саксонскому королю и приказал в честь этого в церквях звонить во все колокола. Но он явно поторопился, дело оказалось не сделанным, а блестящая атака, из–за недостатка сил, осталась без последствий. Положение на этом участке стабилизировалось, в бой у д. Госсы вступил гренадерский корпус генерала Н. Н. Раевского, подкрепленный гвардейской пехотой. Правда, французские корпуса продолжили свои атаки. Но и к союзникам подошли уже австрийские резервы принца Гессен–Гомбургского, и на левом фланге австрийским войскам удалось взять д. Маркклееберг. К 18 часам бои на южном секторе закончились. Французский император в этот день так и не бросил в бой Старую гвардию, вероятно не почувствовал перспективы ее эффективного использования, или же не захотел рисковать.

Многие авторы считают, что если бы Наполеон находился на командном пункте в момент «блестящей» и «образцовой» атаки Бордесуля, то он, несомненно, подкрепил бы ее и развил достигнутый успех. Можно, конечно, поохать, что он оказался в нужное время не на том месте. Дело в том, что французский император не прохлаждался, а был вынужден оставить на время южный сектор и переключить свое внимание на северный, так как именно оттуда стала слышна сильная артиллерийская канонада. Примерно после полудня севернее Лейпцига в бой с частями Нея вступила подошедшая Силезская армия. Прусский корпус генерала Йорка в 14 часов начал интенсивные атаки против французского корпуса маршала Мармона (Наполеон так рассчитывал на этот корпус на южном участке) у д. Меккерн, а русский корпус графа А. Ф. Ланжерона атаковал польскую дивизию генерала Я. Г. Домбровского у д. Веттериц. Войска Нея не только защищали Лейпциг, но и прикрывали дорогу, ведущую из Дюбена, по которой в это время должны были отступать парки. Ожесточенный бой за эти пункты (особенно за Меккерн) шел примерно до 17 часов. Блюхер не знал сил противника, шедших по дороге из Дюбена (на самом деле – только одна дивизия генерала А. Г. Дельма – около 5 тыс. человек), и вынужден был до последнего держать в резерве русский корпус генерала Ф. В. Остен–Сакена. Но не зря главнокомандующий Силезской армией в свое время получил прозвище генерал «Вперед». Под конец дня он подкрепил Йорка, вынужденного совершать лобовые атаки на Меккерн, войсками Сакена и бросил в дело прусскую кавалерию, решившую исход дня. Именно в результате кавалерийской атаки было смято несколько батальонов противника, захвачено до 2 тыс. пленных и более 50 орудий. Мармон же вынужден был отступить к р. Парте, а Домбровский к д. Шенефельд. Правда, значительная часть парков успела пройти по дороге в Лейпциг, лишь часть из них досталась в добычу войскам Ланжерона. Героем этого дня в лагере коалиции, без сомнения, стал Блюхер, а также и его армия, внесшая весомый вклад в победу, которая оказалась не за горами.

На северном участке бой явно закончился не в пользу французов, а их успехи на южном участке оказались минимальными. 4 (16) октября вопрос о победе остался не решенным. В этот день ни один из противников не смог нанести решительного удара и войска остались на местах, где их застал конец сражения. Результат стал промежуточным, но оказался в целом более выгоден для союзников. И это, несмотря на явные просчеты в планировании сражения и бездарное управление войсками Шварценбергом. Надо признать, что для спасения положения (чтобы избежать поражения), больше полезного сделал Александр I (по сути, дилетант в полководческом деле), чем фактический главнокомандующий.

Проблема потерь сторон остается дискуссионной, поскольку в литературе постоянно до сих приводятся разные цифры. Лишь примерно можно сказать, что в армии Наполеона личный состав сократился от 20 до 25 тыс. человек. Но, вероятно, у союзников убыль была больше – от 20 до 40 тыс. человек (разброс цифр очень велик). В данном случае был важен с моральной точки зрения сам по себе факт, что союзники выстояли этот день против самого Наполеона. Кроме того, на них работало время. К ним подходили находившиеся в пути подкрепления и две свежие армии – Северная и Польская (в общей сложности свыше 100 тыс. человек). К Наполеону же присоединились где–то 20 – 25 тысяч. Французская армия могла иметь в строю под Лейпцигом 190 – 200 тыс. бойцов, а в рядах союзников численность войск уже превышала более 300 тыс. человек. Шансы на победу в последующие дни у французов стремительно улетучивались и, наоборот, возрастали у союзников.

5 (17) октября в сражении последовал небольшой перерыв и день в целом прошел спокойно, за исключением небольших боев. Хотя союзники были готовы продолжить сражение в этот день (даже была назначена атака на 14 часов), они ожидали подхода Северной и Силезской армий, которые прибыли ближе к вечеру. Их войска были утомлены, из–за этого приняли решение возобновить атаку лишь на следующий день. Наполеон к этому дню уже отлично осознавал необходимость отступления, но союзники успели полностью перерезать его операционную линию на Торгау – Магдебург. Восстанавливать ее уже не имело смысла, да и сил и возможностей не было. Оставался только один выход – на запад по единственной дороге, которую к этому времени не контролировали союзники, но могли в любой момент перерезать. Поэтому он приказал корпусу генерала А. Г. Бертрана (около 20 тыс. человек) скрытно направиться к Лютцену, а затем к Вейссенфельсу и Мерзебургу, чтобы защитить путь отхода и переправы через р. Заала. От этого зависело спасение его армии. Затем он встретился с пленным австрийским генералом Мерфельдтом, и тот согласился передать союзникам его предложения о перемирии. Французский император в тот момент был готов признать потерю многого (даже того, чем еще владел или контролировал – Голландии, Ганзейских городов, роспуск Рейнского союза), даже соглашался признать независимость Италии взамен на возвращение захваченных французских колоний. Он также предлагал, чтобы русские и прусские войска ушли бы за Эльбу, австрийцы – удалились в Богемию, а французы – лишь отступили за р. Эльстер, оставив Лейпциг. Трудно определить, был ли это демарш, чтобы выиграть время, или попытка завязать переговоры? Во всяком случае, эти предварительные условия являлись по меньшей мере несерьезными. Союзники, чувствуя свои возросшие силы, предпочли вообще не отвечать на эти французские предложения.