Борьба за трон. Посланница короля-солнца - Уильям Эйнсворт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В это утро весь город был оживлён. Пред большими воротами дворца воздвигли палатку длиною восемьдесят футов и покрытую алой тканью, натянутой и приподнятой на золочёных столбах, оканчивающихся золотыми шарами, откуда свешивались лошадиные хвосты. Толстые ковры покрывали пол возвышения, украшенный парчовыми подушками. На мачтах висели гроздьями пояса с погремушками, вроде тех, какие носят скороходы. Подальше устроен был буфет, переполненный ценными вазами и предметами, украшенными драгоценными каменьями. Около двадцати золотых чаш вмещали в себе марципаны, сухое и жидкое варенье и цветы.
По краям стояли придверники и отряд телохранителей; палатку отделяли от толпы белые слоны, поставленные как ограда. Эти слоны были разукрашены золотыми цепями и сбруей из чистого серебра. Принадлежавший шаху слон был совершенно приготовлен для поездки. На его спине находились столь обширные носилки, что можно было в них растянуться во весь рост.
Среди животных, находившихся вокруг возвышения шаха, были также охотничьи звери: львы, ящеры, пантеры, за которыми следила вооружённая стража в парадной одежде. Эта ограда была усилена низкими тележками, запряжёнными белыми волами, стадом белых буйволов в сбруе, быками, баранами и прочими животными с амулетами на шее.
Стены, выходившие на улицы, по которым следовал шатир, были также разукрашены светлою тканью и оружием; земля была опрыскана благовониями и усыпана цветами; на всём пути виднелись мачты и флаги. Вдоль дороги на возвышенных местах зрители были распределены по отделам: здесь — индейцы, там — армяне в прекрасных нарядах, далее — гебры и отдельно — евреи.
При оглушительных барабанных звуках Великий Софи вышел из дворца, сверкая драгоценными каменьями и сопровождаемый всем двором. Он спустился с возвышения, чтобы оказать честь Мари́ Пёти́ и принять её; предложив ей руку, он посадил её с правой стороны от себя. Сиденья второго ряда были приготовлены для её свиты: племянника, Альвейра и других. Маленькому Пьеру была приготовлена подушка у ног самого шаха.
Вокруг французской миссии заняли места все высшие сановники и приглашённые, представители всех христианских миссий и управители крупных европейских товариществ.
Шатир, которому предстояло бежать в честь Мари́ Пёти́, был красивый двадцатилетний мужчина, кавказец, по имени Сиди-Бал.
Раздались звуки цимбалов. Было четыре часа утра. Воздух был чистый, согретый лучами солнца, ещё стоявшего низко.
Устроитель бегов велел расступиться толпе, и шатир подошёл, чтобы, согласно обычаю, приветствовать своего повелителя.
Последовал взмах платка, и, улыбаясь, бегун пустился, припрыгивая, чтобы перевести дух.
Шатир остался победителем, и шах сказал ему громко: — Я тебя делаю главою шатиров и даю калаат.
Калаатом называется подарок и равняется пятидесяти тысячам франков. Народ радостно восклицал и восхвалял шаха.
Шатир получил подарки от всех сановников, которым это великодушие предписывала благосклонность шаха к нему.
Среди любезностей, которыми обменивались посредством переводчика шах и Мари́ относительно великолепного празднества, французская посланница по временам забывала о своей миссии и кидала на Жака долгие взгляды.
На другой день была назначена торжественная аудиенция у шаха.
С девяти часов утра многочисленная толпа переполнила местность, прилегавшую к дворцу, где жила Мари́. Все увидели, как к нему подъехал церемониймейстер в сопровождении тридцати гвардейцев его величества и многочисленных скороходов, слуг и прочих дворцовых чинов двора. Он явился за посланницей и её свитой. Гвардейцы были в свободных красных мантиях с такими же тюрбанами; на некоторых были чёрные барашковые шапки, украшенные белыми перьями, алмазными султанами и серебряными бляхами. Кроме того, шах оказал честь Мари́ Пёти́, послав ей из своих конюшен превосходного иноходца, в богатой сбруе из красной кожи, вышитой золотом.
Мари́ Пёти́ заняла почётное место, отведённое ей в этом торжественном шествии. Её окружали друзья верхами; позади неё следовали повозки с подарками персидскому шаху от короля Франции.
Она въехала во дворец через Посланнические ворота, открывавшиеся в великолепный сад, по которому вела широкая дорожка, засаженная направо и налево чинарами. Согласно обычаю, все лошади государственной конюшни были приведены и привязаны золотыми цепями к богатым яслям. Они были в роскошной упряжи, а на сёдлах красовались арабески наборной работы из драгоценных камней. Блестящие ряды самых красивых лошадей в свете, украшенных самыми редкими чудесами, представляли приятное зрелище. Вокруг них конюхи не преминули, как это всегда делалось, разложить на толстых коврах всю конюшенную утварь из чистого золота, считая и гвозди с молотками.
Шах, окружённый всеми придворными, ожидал посольство в большом зале своей сокровищницы, находившейся в конце дорожки. Зал с куполом заключал ослепительные богатства, полученные королём в подарок от других государей. Повсюду — на стенах, в углублениях стен и на коврах — было изобилие художественных произведений, в странном беспорядке, напоминавшем базар. Там были богатое оружие, лезвия дамасской стали, ружья, украшенные драгоценными камнями, сложные часы, столы, мебель, фарфор, предметы всякого происхождения — из Германии, Италии, Китая, драгоценное собрание рубинов, бирюзы, ножны из кораллов, кубки из сердолика, хрусталя, агата, яшмы, зеркала в золотых рамах, ящики, полные запястий и драгоценностей, ларцы с золотыми вещами, с эмалью и кожами редких животных: это был самый странный и чудный музей.
Мари́ приблизилась одна и приветствовала шаха по-французски. Её друзья сделали то же. Шах через переводчика сказал ей любезность относительно успеха её продолжительного предприятия и очарования французских женщин, о которых он судил по ней. Мари́ мило ответила на эти лестные любезности. Шах долго расспрашивал её о её родине, короле, форме правления, положении Франции в Европе и расстоянии, отделявшем её от Персии. Он думал, как и все восточные люди его времени, что Европа маленький остров на Чёрном море, откуда приезжают к ним за всем, что есть самое прекрасное. Он, казалось, удивился, узнав, что англичане не первый народ Запада, и был счастлив, что их победные сношения, распространённые по Азии, были нередко чистым воображением. Он выразил желание войти в сношения с таким блестящим королём, как Людовик Великий.
Мари́ велела переводчику ответить, что это желание и её короля, а как залог дружбы она привезла подарки. По-видимому, они очень понравились его величеству, который долго их рассматривал со всеми признаками живого удовольствия.
Тогда посланница вручила через маленького Фабра пергамент, заключавший в себе статьи торгового договора, предложенного Людовиком XIV, чтобы добиться льгот для французских купцов, которые с своими товарами явятся
