В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945 - Юрий Владимиров

В конце письма Ольга спрашивала, сможем ли мы и дальше жить как муж и жена. Если это невозможно, то Ольга будет считать себя свободной и постарается устроить свою дальнейшую судьбу.

Письмо привело меня в замешательство – я не знал, как ответить Ольге. Можно было бы ей написать прямо: «Не жди меня», но это я посчитал для себя слишком грубым. Написать же, что против нашего брака возражают мать и братья, дало бы Ольге повод подумать, что мои родные люди скверные, а я сам человек безвольный. Я придумал, что надо написать письмо от имени моего брата следующего содержания: «Здравствуйте, Ольга! Ваше письмо получили. К сожалению, после приезда Юрия его забрали органы милиции и взяли под стражу, где он и находится до сих пор. Просим Вас на всякий случай не писать к нам больше писем. Если с Юрием все обойдется благополучно, мы Вас известим. С приветом, брат Юрия Виталий. 22 августа 1946 года». Брат написал это послание и отправил его Ольге. Надо сказать, что вскоре я устыдился своего поступка, но дело было сделано, и Ольга больше нам не писала.

25 августа я попрощался с родными и направился на железнодорожную станцию Канаш, чтобы ехать в Москву. У кассы была толпа народу. Я попытался узнать, кто в очереди последний за билетом на ближайший поезд до Москвы. Но последнего человека так и не нашел, да и вообще очереди как таковой не было – билеты брали штурмом, а единственный милиционер был бессилен организовать порядок. Все проходившие поезда шли переполненными. Вся надежда у меня осталась на скорый поезд Казань – Москва, прибывающий в Канаш около 21 часа.

Времени до него было много, и я вспомнил, что мой друг из Донбасса, Роман Никитин, просил меня зайти в Канаше к его брату, передать ему привет и, главное, два куска хозяйственного мыла. Мыло у меня украли в поезде, когда я добирался домой. Несмотря на это, я решил все-таки выполнить просьбу друга.

Однако брат Романа оказался на работе – на станции, и его жена, которой я представился и сообщил цель своего посещения, пошла со мной к супругу. Я сказал им, что мне надо уехать в Москву, но достать билет невозможно. Брат Романа обещал помочь. Пользуясь тем, что на моем спутнике была форменная одежда железнодорожника, а на мне – военная шинель, мы уговорили старшую проводницу вагона довезти меня, «демобилизованного солдата», бесплатно до Москвы. Проводница впустила меня, но не внутрь вагона, где мест не было, а в тамбур. Как только поезд тронулся, ко мне присоединился один спутник, по-видимому настоящий солдат, и мы с ним никого больше к себе не пускали. Ночью мы крепко уснули, скрючившись и положив головы на свои вещи. После Арзамаса женщины – контролеры поезда начали обход и в нашем темном тамбуре споткнулись об ноги соседа. Одна из них проворчала: «Ох уж эти солдатики, и приходится им ехать в тамбуре!» А будить нас и просить наши проездные документы они не стали.

В Москве я поехал сначала к Смирновым в Сокольники, чтобы оставить там вещи. В отделе кадров института мне выдали студенческий билет, ордер на вселение в общежитие и карточки. В Доме коммуны еще шел ремонт, и меня временно поселили в общей комнате, где могли разместиться не менее 30 человек.

…К лету 1949 года я окончил институт, получив квалификацию инженера-металлурга и соответствующий диплом. Но еще не раз мое пребывание в плену оказывалось препятствием на пути к той или иной цели. Мне не дали положенного звания техника-лейтенанта, препятствовали моему поступлению в аспирантуру, везде отказывали в приеме на работу в Москве. Наконец в 1956 году партия и правительство приняли решение – признать бывших военнопленных участниками Великой Отечественной войны. Мне вручили медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», затем медаль «За оборону Москвы», орден Отечественной войны 2-й степени, и к 2005 году у меня оказалось 20 медалей. В 1973 году я защитил диссертацию, став кандидатом технических наук.

…Жизнь продолжается: дочь и сын получили высшее образование, уже стали инженерами внуки. Шесть раз мне довелось побывать в ГДР, а пять раз немецкие друзья гостили у меня в Москве. Самой большой потерей в жизни стала смерть моей дорогой жены – Екатерины Михайловны. Ее светлой памяти я посвятил эту книгу.

ПРИЛОЖЕНИЕ[8]

Список советских военнопленных рабочей команды № 1062 при базовом лагере военнопленных Шталаг ГУА в городе Хонштайн, проживавших в деревне Цшорнау под городом Каменц в Саксонии по состоянию на 15 апреля 1945 г. (не приведены номера и индексы лагерей, выдавших личные номера)

1. Дневальные и водоносы

2. Прочие

Список советских военнопленных, выбывших в разное время из рабочей команды № 1062 до 15 апреля 1945 г. или отправленных в другие команды или лагеря

Федерякин Михаил Митрофанович Бердников Петр Романович – сапожник Капралов Михаил – белорус Утюк Иван – украинец Плехов Семен – больной Карпов Иван

Добринский Тимофей – ленинградский еврей Кулешов Сергей Васильевич – москвич, тренер по волейболу

Попков Александр

Игнатьев Иван – моряк из Астрахани

Гуцовичев Анатолий Михайлович (прозвище Косолапый) – из Дзержинска Нижегородской области

Русанов Ефим Кузьмич – из Обояни Курской области

Кондратенко – больной Мирзаев Рахим – ингуш

Харченко Иван Тимофеевич (прозвище Иван Пик) из Таганрога

Убежали летом 1944 г.

Селезнев Семен (Сергей) Семенович – из Твери

Давиденков Н.

Николаенко Н. (Краснолицый)

Отправлены к крестьянам в начале 1945 г.

Маликов Михаил

Огиенко А.Н. (Алекс) – бывший повар

Березин Павел

Переяславец Н.

Зенин М.

Письменник В.

Ересько В.

Кравченко В.

Харитонов Л. – кузнец, западный украинец

Шныкин Андрей Дмитриевич (прозвище Комендант Москвы) – москвич

Ковкун Алексей Иванович (Маляр) – киевлянин

Тыртышников Филипп Тимофеевич (прозвище Двадцать лет в колхозе)

Соколов Иван (Вятский)

Караев Владимир – осетин

Мирзабеков М. – казах

Кирпичев

Глебов Моисей

Назаров Иван – ленинградец

Рощин – смоленский

Лагно И.

Скотний Николай – убит красноармейцами у хозяина-немца в Дойчбазелице

Чайкин Виктор Иванович – из Гатчины Ленинградской области

Пономаренко Г.

Примечания

1

Нижнеднепровск – в настоящее время – район Днепропетровска.

2

В 1988 г. у входа в больницу я видел на стене кирпичной ограды большую мемориальную доску из черного мрамора с барельефным изображением женщины в очках. Внизу было написано: «В этой больнице в годы Великой Отечественной войны действовала подпольная группа советских патриотов – медицинских работников, руководимая врачом Е.Г. Попковой, освободившая от плена и угона в Германию сотни советских людей».