Шпеер - Fanfics.me Magenta

Едва он занес ногу на порог гостиной, откуда разливался соловьем теткин голос, как едва не упал от неожиданности.

На расшитом розовыми пионами гобеленовом диване, закинув ногу на ногу, сидела автор популярных женских романов, роковая женщина Беллатриса Лестрейндж.

Директор Поттер с трудом вернул на место челюсть.

Мадемуазель Лестрейндж была неузнаваема. Облаченная в белый пиджак и юбку вполне пристойной длины, злодейская Белла вежливо улыбалась и церемонно прихлебывала чаек из бесценной чашки лучшего теткиного сервиза, который та берегла в надежде на визит коронованных особ и не выставляла ни Мэннерсам, ни даже Вайерингам.

Гарри застыл на пороге, тараща глаза.

При виде нежданного пополнения светского общества в лице племянника щеки и длинная шея тетки пошли красными пятнами. Г.Дж. мог поклясться, что Петунья смутилась.

— Прошу прощенья, мадемуазель Лестрейндж, — пробормотала она, сверля Гарри многозначительным взглядом «сгинь, проклятый». — Это мой племянник, Га...

— Мы знакомы, — перебила писательница. — Добрый день, мистер Поттер, — она улыбнулась как-то вскользь, и Г. Дж. почувствовал, что мерзавка Белла неприятно удивлена. — Не знала, миссис Дурсль, что Гарри ваш родственник, ну надо же!

Тетка огорченно поджала губы, всем своим видом показывая, что никто не застрахован от несчастий.

Все еще не пришедший в себя Г. Дж. метнул подозрительный взгляд на совершенно неузнаваемую Беллатрису. Дело было не в дорогом костюме, который не оскорбил бы взгляд и королевы Елизаветы. Макияж, легкий и неяркий, превратил ведьму в светскую леди. Вишневые губы исчезли, как и толстый слой туши на ресницах, уступив место вполне человеческим оттенкам.

— А что вы... А как вы здесь... — промямлил Гарри, все еще маясь в дверях — тетка не предложила ему сесть.

— Мадемуазель Лестрейндж собирает материалы для нового романа, — перебила Петунья и послала ему нехороший взгляд, ожидая, что племянник догадается убраться из гостиной. — О скромных радостях сельской жизни. Поэтому, мой дорогой, — тетя фальшиво улыбнулась, — ты нас очень обяжешь, если оставишь одних.

— Роман «Сельский викарий», — пояснила Белла, одаривая директора насмешливым взглядом. — О набожной домохозяйке, которая однажды...

— Ах, миссис Лестрейндж, — дернулась тетка, покрывшись румянцем. — Уверена, Гарри это совершенно неинтересно! Что мальчишка может смыслить в искусстве женского романа?

Директор изготовился брякнуть что-то нехорошее, как едва не был сбит с ног тучными телесами дяди Вернона. Поблескивая маленькими свиными глазками и вдохновенно изображая радушие, дядюшка волок в гостиную пыльный винный трофей из подвала.

При виде Гарри радостная улыбка дяди трансформировалась в оскал разъяренного лесного кабана.

— Что ты здесь делаешь?! — прорычал он, заметил удивленное лицо обернувшейся гостьи и быстро справился с собой. — Вытри пыль, — буркнул он, ткнув племяннику бутылку. — Аккуратно, не взбалтывай!

Растеряв всё наработанное за годы бездурслевой жизни хладнокровие, вновь чувствуя себя ничтожеством, Гарри удалился в кухню, осторожно очистил от пыли алкогольное сокровище и направился назад в гостиную. Заглянув по пути в келью юности своей, он обнаружил, что каморка пуста, и единственным ее обитателем является старый велосипед Дадли.

Заполучив чистую бутылку, дядя ввинтил в пробку штопор (на сей раз с видом довольного кабана, подрывающего клыком корень дуба). Гарри мялся у камина, выжидая случая перебить светскую беседу вопросом о судьбе своих вещей.

— Мадемуазель Лестрейндж, — Петунья молитвенно сложила руки, подобострастно заглядывая гостье в глаза. — Вы ведь поставите свой автограф?.. Здесь и здесь, и, если можно, здесь, — она суетливо разложила на диване несколько книг в аляповатых обложках.

«Не знал, что тетя такое дерьмо читает», — потрясенно думал Гарри. Хотя от теткиных интересов он был далек, как планета Меркурий от Прозерпины, мысль о том, как рассказы о прыгающих сосках и могучих членах сочетаются со скромной набожностью истой католички, попросту не укладывалась в его голову.

Беллатриса милостиво кивнула и уже вознамерилась было осчастливить Дурслей автографом, как ее взгляд упал на портрет Мудрого Свинтуса Дадли.

— Какая замечательная картина, — губы ведьмы растянулись в светской улыбке. — Сходство просто поразительное!

— Да, Дадли здесь выглядит весьма достойно, — раскабанив наконец винную пробку, дядя Вернон обтер салфеткой горлышко бутылки и наполнил тонкостенные бокалы густой темной жидкостью.

— Погодите-погодите! — Белла вдруг вскочила, блестя глазами. — Это случайно не работа великого Пивза?

— Великого? — выщипанные брови тетки взлетели на лоб. — Да, это он рисовал. Мистер Пивз... эм-м... вы его знаете, мадемуазель Лестрейндж?

Ведьма возмущенно тряхнула волосами.

— Я? — переспросила она, ткнув пальцем в свою пышную грудь. (Дядя Вернон тут же бросил на бюст гостьи сальный взгляд). — Что там я! Все знают, это один из лучших портретистов Британии! Пивзу нет равных, поверьте! Вращайся вы в тех же кругах, что и мы, люди искусства, возможно, вы бы знали, как сейчас популярны работы кисти господина Пивза! Его ждет мировая слава, несомненно! Надеюсь, вы не намереваетесь этот портрет продать? Не вздумайте! Говорят, через несколько лет шедевры Пивза будут стоить целое состояние! Вы даже не представляете, как вам повезло, миссис Дурсль! Я вот жду не дождусь, когда великий мастер нарисует хотя бы небольшую мою миниатюру, к нему в очереди весь Лондон, да что там Лондон!..

Потрясенные тирадой гостьи, Дурсли ринулись к портрету, силясь разглядеть проблеск гениальности (а может, и будущего несметного состояния) в полотне знаменитого Пивза.

Перехватив недоуменный взгляд Гарри, Беллатриса Лестрейндж дерзко и насмешливо показала директору язык, на мгновение превратившись в привычную Беллу.

Что за безобразная комедия разыгрывается в гостиной Дурслей, Г. Дж. додумать не успел. Тетка отвернулась наконец от бесценного полотна и только сейчас заметила привалившегося к камину племянника.

— Ты еще здесь? — возмутилась она. — Насколько надо быть толстокожим, чтобы не понимать прозрачных намеков?

— Где мои книги? — сердито спросил Гарри. Дурсли безжалостно подрывали его и без того хрупкий авторитет в глазах мадемуазель Лестрейндж. — Вообще, где все вещи?

— На чердаке, — фыркнула тетка. — Будь добр, оставь нас, в конце концов! И ты, дорогой мой Помпончик, — сказала она оценивающему винный букет Вернону. — У нас женский разговор. Тем более, сейчас придет миссис Вайеринг, большая поклонница творчества нашей ОЧАРОВАТЕЛЬНОЙ мадемуазель Лестрейндж.

Глаза Беллы полыхнули злым огоньком, но, может, Гарри это просто померещилось, как и плотоядный взгляд маленьких свиных глазок, брошенный дядей на гостью.

Поспешно развеяв некстати выплывшую перед мысленным взором картинку — дядя Вернон с затычкой в заднице в виде конского хвоста, трясущий жирами под хлестким кнутом амазонки Беллы, Г. Дж. Поттер покинул жаждущих уединения дам.

* * *

Дадли Дурсль, краснолицый и хмурый, с видом истерзанного непосильным трудом мученика, расчищал большой пластиковой лопатой снег с садовой дорожки.

— Жми сильнее, — не удержался от злорадства Гарри, направляясь к машине. — Кто так чистит!

Дадли разогнул спину, оперся на черенок лопаты и послал кузена в дальнее эротическое плавание.

— Я сказал дяде, что ты куришь как сапожник, — зло блеснул зубами Гарри. Открыв багажник, он извлек из него большой подарочный пакет и сунул под мышку.

— Не ври! — фыркнул Дадли, достаточно хорошо знающий кузена Поттера. — И к кому это ты зачастил? — не удержался от любопытства он. — Что, в Лондоне своих сучек мало? Или там ты никому не нужен?

Вместо ответа Гарри метко запустил в дорогого родственника грязным снежком.

* * *

Отважный победитель кузенов негромко постучал в почерневшую от старости дверь дома номер двадцать два по улице Примроуз. Дверь распахнулась почти сразу.

— Мистер Поттер, — всплеснула руками Барбара. — Ну надо же! Заходите скорей!

Не успел Гарри опомниться, как оказался за накрытым столом в гостиной Шпеерихи. Комната была более чем скромной, но вполне уютной. Даже вязаные салфеточки, коих оказалось в доме несметное множество, Г. Дж. не раздражали.

— Откажетесь — обижусь, — заявила Барбара и поставила перед гостем большую тарелку с непонятным угощением, которое гость принял за равиоли.

— Polskie pierogi ¹, — сказала пани Шпеер.

Боясь показаться бестактным, Гарри старался не глазеть на Джимми. Вопросы этикета не волновали маленького короля железного трона на колесиках — склонив на бок вихрастую русоволосую голову, мальчик таращил на гостя большие глаза с девчоночьими ресницами. Если бы не странный расфокусированный взгляд и невесть зачем сунутые в рот скрюченные пальцы, Гарри бы не побоялся назвать Джимми симпатичным.