Самый неправдоподобный роман - Юлия Коротина

— Я вас поздравляю от всей души, — Роберт никак не мог прийти в себя от этой сногсшибательной новости. — Дерек, наверное, счастлив…

К его удивлению, Клер пожала плечами и сказала с деланным равнодушием:

— Наверное, он счастлив сам по себе.

— Он, что, не знает о ребенке?

— Нет. А если бы и знал, ему было бы все равно, — произнесла Клер.

— Не понимаю, — задумчиво проговорил Монтгомери. — Вы поссорились?

— Нет. Мы развелись, — коротко ответила женщина.

— О, господи! — Выдохнул он. — Час от часу не легче! Давно?

— Три месяца назад. Он начал новую жизнь. Я ему, видите ли, мешала.

— Но ведь ты скажешь ему о ребенке, — начал мужчина, совсем забыв об ужине.

— И не подумаю, — возразила она и добавила: — У тебя еда пригорит. А мы с малышом останемся голодными.

— Ах, да, конечно! — Спохватился он и вновь вернулся к своим кастрюлям. Затем снова продолжил разговор: — Понимаю. Ты не хочешь ему говорить, потому что боишься, что он решит, будто ты хочешь его удержать с помощью ребенка.

— Он может так подумать, — согласилась Клер. — Но это не главное, Боб.

— А что же тогда? Боишься, что он не признает ребенка?

— О, нет! — Покачала головой Клер. — В таких семьях не бывает ни чужих детей, не незаконнорожденных. Вспомни хотя бы Джессику. Ее дочь родилась уже после гибели Дэна. Как раскричались тогда газетчики. Будто атомная бомба разорвалась. Но Джефф повел себя так, что сомнений ни у кого уже быть не могло. Так что я не думаю, что Итон Стефенс позволит своему сыну отказаться от этого ребенка.

— И в чем же тогда проблема? — Недоумевал Роберт.

— Проблема во мне и Дереке, Боб. Мы просто не можем жить вместе. Нас хоть и тянет друг к другу, но семейная жизнь нам противопоказана категорически.

— Будешь растить ребенка одна? — Поинтересовался Монтгомери. — Или сделаешь аборт, пока не поздно?

— Конечно, нет! — Последовал возмущенный ответ. — По-моему, ты меня плохо знаешь, особенно в свете того, как я родилась на свет. Я никогда не откажусь от этого ребенка, Роберт. Более того, однажды я поняла, что хочу детей — сына и дочку — и обязательно от любимого человека.

— Если бы Дэн был жив, — от него? — Осторожно спросил мужчина.

— Дэн остался в прошлом, как и моя любовь к нему, — спокойно произнесла Клер. — Когда я встретилась с ним, мне был нужен не столько он сам, сколько его деньги. Я получила его деньги, пусть и без него, но легче мне от этого не стало.

— Просто поразительно, как ты изменилась за эти годы, — удивленно проговорил Роберт.

Клер осторожно посмотрела на него, ища в его глазах насмешку, как это обычно бывало с Дереком. За время совместной жизни с ним она привыкла всегда быть настороже, всегда быть готовой к его издевкам, чтобы в любой момент также язвительно ответить на них. И сейчас она даже почувствовала себя неловко оттого, что Роберт — ее друг, почти брат — говорит искренне.

— Что с тобой? — Встревоженно спросил он. — У тебя взгляд какой-то затравленный…

— Нет, не затравленный, — заверила она его. — Просто Дерек почти никогда не говорил со мной искренне. В его словах всегда звучала издевка. Мне сейчас непривычно слышать что-то искреннее.

Роберт снова что-то помешал в своих кастрюльках, затем выключил плиту и снял их. Потом, потянувшись к шкафчику с посудой, спросил:

— Как ты насчет пасты? Не возражаешь?

— Съем все, что ты предложишь. Я голодная.

— Вы голодные, поправил он, и начал раскладывать еду по тарелкам.

— Точно, — согласилась Клер. — Все никак не привыкну к мысли, что меня теперь двое.

— И есть тебе надо за двоих. За себя и за того парня, который там внутри.

— А вдруг будет девочка?

— Отлично! Но мне кажется, родится парень. Вот увидишь.

— Посмотрим… — Неопределенно сказала Клер.

— Лучше ешь, а то остынет, — приказал Роберт, улыбаясь.

И они увлеченно принялись за еду.

После ужина Роберт и Клер уютно устроились в гостиной. Роберт с удовольствием потягивал коньяк, принесенный Клер, а сама Клер впервые в жизни отказалась от спиртного и выбрала апельсиновый сок.

— Замечательный получился вечер, — заметила она.

— Да, — отозвался Монтгомери. — Я очень рад, что ты мне позвонила и приехала.

— А уж я-то как рада, ты не представляешь… Я думала, что с ума сойду от тоски. Мне было так паршиво, Роберт! — Вдруг всхлипнула она. — Дерек обошелся со мной, как последняя скотина! И он так и не понял, что я люблю его…

Монтгомери вдруг как-то сразу понял, что на этот раз все серьезно. Клер очень изменилась. Раньше она никогда никому (и ему в том числе) не призналась бы в своих истинных чувствах. Раньше она никогда бы не позвонила первой после долгого разрыва. Да и самого разрыва она не допустила бы раньше, будь она прежней Клер Хьюстон, которую знал Роберт. Раньше Клер ни за что бы никому не призналась бы, что ее бросили, да еще и, судя по всему, унизили. А теперь она сидит напротив и признается в том, что любит человека, которому не нужна. Теперь она сама позвонила и попросила прощения, признав свои ошибки. Теперь Клер чуть не плача рассказывает об уходе мужа, ни в чем не обвиняя его. И, возможно, впервые Клер не просто пришла поплакаться в жилетку; она искала у него поддержки. А он, к сожалению, не знал, как ей помочь, потому что не знал, как вести себя с этой новой Клер.

— Он сказал, что любит меня, но ушел. Он даже не понял, что я его люблю…

— А ты, конечно, не сказала ему об этом, — заметил мужчина.

— Что толку было об этом говорить?! Он все равно не поверил бы мне. И Дэн тоже не верил… Почему мне никто не верит? Почему все считают меня холодной и бесчувственной?! — Она снова злобно всхлипнула.

— Наверное, потому что ты сама когда-то хотела, чтобы все так считали. Рано или поздно приходится расплачиваться за свои желания и поступки, — отозвался Роберт. — Или ты забыла, как вела себя со всеми мужчинами до встречи с Дэном?

— Нет, не забыла, — резко возразила Клер. — Но, кажется, ты забыл, почему я так себя с ними вела.

— Клер, дорогая, я много раз говорил тебе, что не надо быть злопамятной, не надо мстить. Прости им все и отпусти. Тебе самой станет легче жить. А тем, кто совершил такое с твоей матерью, уже, наверное, много раз аукнулось. Зло всегда наказуемо, а месть лишь усугубляет его.

По щекам Клер уже катились слезы. Роберт впервые в жизни видел, как эта сильная, гордая, неприступная женщина плачет, изливая перед ним всю боль многолетнего одиночества. Просто невероятно было, что она полюбила такого человека, как Дерек Стефенс и что он любил ее. Разве такое возможно?..