Умирающий свет (сборник) - Джордж Мартин

Надев темный комбинезон и тяжелые полевые ботинки и повесив через плечо колчан, я подал Крис фонарь и взял в руки лук.

– Он действительно тебе нужен? – с сарказмом спросил Джерри.

– Для защиты, – ответил я.

– Это не может быть настолько опасным.

«И не является, если знаешь, что делаешь», – подумал я, но не сказал.

– Почему тогда вы, джеймисонцы, остаетесь на своих островах?

Джерри улыбнулся:

– Я бы предпочел положиться на лазер.

– А я развиваю в себе желание совершить самоубийство. Кроме того, лук дает животному некоторый шанс.

Крис, мысленно вернувшись к нашим общим воспоминаниям, улыбнулась мне.

– Джонни охотится только на хищников, – объяснила она Джерри. Я поклонился.

Белка согласилась последить за моей крепостью. Я был спокоен и уверен в своих силах. Повесив на пояс нож, я повел свою бывшую жену и ее любовника в глубь лесов планеты Джеймисона.

Мы шли гуськом на небольшом расстоянии: я впереди с луком, за мной Крис, а последним Джерри. Уже в самом начале Крис включила фонарь, освещая им дорогу, когда мы продирались сквозь заросли шипострела, стоявшие стеной над берегом моря.

Деревья эти, высокие и прямые, с серой неровной корой, поднимались на удивительную высоту, прежде чем выпускали ветви. Они росли вплотную друг к другу, затрудняя проход, и не раз казалось, что непроходимая стена загораживает нам дорогу. Однако Крис всегда находила ее.

Примерно через десять минут после входа в лес вид резко изменился. Земля и сам воздух стали более сухими, ветер холодным, но без привкуса соли, поскольку жадные до воды шипострелы высасывали большую часть влаги из воздуха. Деревья росли теперь реже, и не такими высокими, а промежутки между ними стали большими и их легче было найти. Появились и другие виды: карликовые гоблинцы, раскидистые псевдодубы, полные прелести эбеногневки, чьи красные жилы пульсировали в темном лесу, когда их касался луч света из фонаря Крис.

И голубые мхи.

Поначалу их было немного: тут толстая паутина, свисающая с гоблинца, там небольшое пятно на земле, часто коварно вползающее на ствол эбеногневки или одинокого сохнущего шипострела. Потом все больше: толстые ковры под ногами, мягкие навесы, свисающие с ветвей и покачивающиеся на ветру. Криста освещала пространство вокруг нас фонарем, находя все более толстые и красивые гроздья голубых растений, а на границе темноты я начал замечать их свечение.

– Хватит, – сказал я, и Крис погасила фонарь.

Темнота воцарилась только на секунду, пока наши глаза к ней привыкали. Вокруг лес окутался мягким блеском, когда голубые мхи залили все призрачной фосфоресценцией. Мы стояли на краю небольшой поляны, под черной блестящей эбеногневкой, но даже пламя ее красных жил казалось холодным в бледно-голубом сиянии. Мхи захватили весь подлесок, вытеснив травы и превратив кусты в голубые косматые шары. Они поднялись на стволы большинства деревьев, а взглянув на звезды сквозь сплетение ветвей, мы заметили, что другие колонии мхов окружили вершины деревьев светящейся короной.

Я осторожно положил лук к стволу эбеногневки, наклонился и подал Крис горсть света. Когда я поднес руку к ней, она вновь улыбнулась мне, а черты ее лица смягчились в волшебном сиянии. Я был очень счастлив тем, что могу показать ей такую необычайную красоту.

Джерри, однако, только рассмеялся.

– Это и есть то, что опасно, Боуэн? – спросил он. – Лес, полный голубых мхов?

Я выпустил мох.

– Ты не считаешь их красивыми?

– Конечно, считаю, – пожал он плечами. – Но ведь это просто грибы-паразиты, имеющие опасную склонность к вытеснению всех прочих форм растительной жизни. Знаешь, когда-то этих голубых мхов было полно на Джолостаре и Барбисанском Архипелаге. Мы полностью их вывели, поскольку в течение месяца они могли уничтожить урожай кукурузы, – говорил он, покачивая головой.

А Криста поддакнула:

– Знаешь, Джерри прав.

Я долго смотрел на нее, совершенно трезвый, забыв о выпитом вине, и понял, что помимо своей воли создал себе фантазию. Здесь, в мире, который я считал своим, в мире пауков сновидений и волшебных мхов, я каким-то образом убедил себя, что сумею вернуть давно утраченное – мою смеющуюся подругу. В древнем лесу континента она должна была увидеть нас обоих в новом свете и вновь понять, что любит только меня.

И вот я соткал прекрасную паутину, светящуюся и привлекательную, как ловушки пауков сновидений, а Крис одним словом уничтожила это видение. Она принадлежала ему и не будет моей ни сейчас, ни потом. А если Джерри казался мне глупым, бесчувственным или слишком практичным – что ж, может, именно эти черты его характера определили выбор, который она сделала. А может, и нет – я не имел права умалять ее любовь; возможно, я вообще никогда ее не понимал.

Я стряхнул с рук последние крошки светящегося мха, а Джерри взял у Кристы фонарь и вновь зажег его. Моя голубая страна чудес растаяла, исчезла в яркой действительности луча света.

– Что теперь? – с улыбкой спросил он. Значит, все-таки он был не так уж и пьян.

Я поднял лук с того места, где его положил.

– Идите за мной, – лаконично бросил я.

Оба они выглядели заинтересованными, но мой настрой совершенно изменился. Внезапно вся прогулка показалась мне лишенной смысла. Я хотел, чтобы они наконец ушли, мною вновь овладело желание оказаться в башне с Белкой. Я был удручен и чувствовал себя с каждой секундой все хуже. Зайдя глубже в лес, мы наткнулись на быстрый поток, и яркий свет спугнул одинокого железорога, пришедшего утолить жажду. Бледный и испуганный, он вскинул голову, а потом быстро исчез среди деревьев. На мгновение он напомнил мне единорога из легенд Старой Земли. Я по привычке взглянул на Крис, но она, рассмеявшись, стала искать глаза Джерри.

Потом, во время подъема на скальное возвышение, мы на расстоянии вытянутой руки увидели отверстие пещеры: судя по запаху, это была нора лесного ворчуна.

Я повернулся, чтобы предупредить их, но обнаружил, что лишился слушателей. Они находились шагах в десяти от меня, у подножия возвышенности. Медленно шли и спокойно разговаривали, держась за руки.

Разозлившись, я отвернулся и молча продолжил подъем по склону. Мы не разговаривали до тех пор, пока я не нашел знакомую мне кучу пыли.

На краю ее я остановился, а ботинки мои на дюйм погрузились в мелкую черную пыль. Они медленно присоединились ко мне.

– Выйди вперед, Джерри, – сказал я, – и воспользуйся своим фонарем.

Сноп света скользнул по окружающей местности. За спиной поднималось скальное возвышение, тут и там испятнанное огнем растительности, задавленной голубым мхом, но перед нами тянулась пустошь: большая, черная и мертвая равнина. Джерри подвигал луч света взад-вперед, проведя им по краю черного поля. Свет бледнел, когда он направлял его в серую даль. Слышен был только шум ветра.