Костры Тосканы - Челси Ярбро

В холмах пахло весной, и, хотя в низинах лежал ледок, на залитых солнцем пригорках пестрели цветы. Их аромат был столь силен, что окончательно перебил застоявшийся в ноздрях Ракоци смрад пылающей плоти.

На вершине одного из холмов они сделали остановку, чтобы еще раз взглянуть на Флоренцию. Дым, висевший над площадью Синьории, рассеялся, костры рассыпались в прах. С этого расстояния город казался игрушкой, рассеченной полоскою серебра. Белые стены зданий и их красные крыши напомнили Ракоци о древних селениях Греции. Вдруг он заметил, что из ворот Санта-Кроче выезжает небольшой конный отряд. Крошечные доспехи всадников ярко блестели.

— Наемники, — сказал Ракоци.

— Как скоро они нас нагонят? — щурясь, спросил Руджиеро.

— Не знаю. Возможно, часа через три. Без навьюченных лошадей мы бы легко от них ускакали. А так…

— Может, нам стоит где-нибудь спрятаться? — неуверенно предложил Руджиеро.

— И угодить в ловушку? — нахмурился Ракоци. — Все было бы проще, если бы к Болонье вели и какие-нибудь другие дороги. — Он повернулся в седле. — Но этого нет. Далеко ли до первой подставы?

Руджиеро поморщился.

— Час езды… с небольшим. Хуторок прячется в узкой лощине, в холмах.

— Что ж, постараемся двигаться порезвей. — В голосе Ракоци не было озабоченности, в нем слышалась лишь усталость. — Правда, галопа наши лошадки не выдержат. Придется пустить их рысью.

До хуторка они добрались после полудня. Никто их не встретил, хотя над трубой курился слабый дымок. Ракоци бросил на Руджиеро вопросительный взгляд.

— Хозяева, наверное, в деревне. В церкви или на рынке. Я думаю, это и к лучшему.

— А ты уверен, что лошади здесь? — резко спросил Ракоци. — Нам может не поздоровиться. Гелата уже устала, она не протянет и часа.

— Они взяли деньги. И поклялись, что не подведут.

Ракоци знал, чего стоят такие клятвы, но промолчал. Он спешился и повел Гелату к воротам загона. Конюшня представляла собой низенькое строение с покосившимися воротами и местами провалившейся крышей. Пересекая загон, Ракоци наклонился и достал из сапога нож. С неприятным ощущением, что за ним наблюдают, он приоткрыл створку ворот и вгляделся во тьму. Там виднелись какие-то лошади. Ракоци аккуратно вернул створку на место и, оставив Гелату на попечение Руджиеро, обошел конюшню кругом.

Нож он держал наготове, но все было спокойно. Теперь следовало осмотреть лошадей. Ракоци ощупал им ноги — никаких повреждений не обнаружилось. Он проверил копыта — одна кобылка была не подкована. Значит, вьюк с Деметриче, как самую легкую часть груза, придется положить на нее. Удовлетворенно кивнув, Ракоци пошел к двери и кликнул слугу.

Они быстро переседлали лошадей и занялись поклажей, стараясь при этом не очень шуметь. Ощущение, что за ними следят, не проходило, однако все обошлось. Через четверть часа всадники вновь были в пути, но Ракоци досадливо хмурился. Он сожалел, что оставил Гелату в такой развалюхе. Выносливая и спокойная лошадка хорошо служила ему.

Дорога сделалась круче, солнце ушло в облака, которые нагонял западный ветер. Конники ехали молча, погрузившись в свои думы. Говорить было не о чем, оба они знали, что группа вооруженных преследователей неуклонно приближается к ним. Далеко за полдень серо-коричневый мерин, несущий основные вьюки, взмок и стал задыхаться.

— Что его беспокоит? — спросил Ракоци, оборачиваясь.

Глаза мерина закатились, он щерился, тяжело всхрапывая и высовывая язык. Лицо Ракоци исказила гримаса. Он спешился, поймал несчастное животное за узду и подтянул его морду к себе. Раздутые бока и пена, идущая изо рта, сказали ему многое. Ракоци похлопал беднягу по шее, затем разнуздал его и мрачно глянул на Руджиеро.

— Клясться не стану, но готов спорить, что прошлой ночью его накормили чем-то соленым, а утром подпустили к воде. С океаном в желудке далеко не уедешь. Удивительно, что он вообще тронулся с места.

Руджиеро озадаченно крякнул и переступил с ноги на ногу.

— Но… зачем они так поступили?

— Кто знает. Но это сделано неспроста — Ракоци принялся отвязывать вьюки от седла. — Нам придется переложить их на верховых лошадей. — Он быстро кивнул в ответ на протестующее движение Руджиеро — Да-да, я знаю. Мы облегчаем страже задачу. Но что нам еще остается? Нас двое, оружия у нас нет. К тому же надвигается буря. Уходить от дороги нельзя. — Он снял с широкой спины мерина первый вьюк. — Вот, держи. Привяжи его к своему седлу.

Руджиеро машинально повиновался. Затянув ремни, он нарочито безразличным тоном спросил:

— Разбойники?

— Я тоже об этом подумал. — Ракоци переложил второй вьюк на круп своей лошади и принялся сосредоточенно возиться с ремнями. — Надеюсь, мы ошибаемся.

Руджиеро вздохнул, вскарабкался на присевшую от его веса гнедую, потом покосился на тюк, в котором покоилась Деметриче.

— Как скоро это случится?

Ракоци пожал плечами.

— Не знаю. Думаю, на закате. — Он покончил с поклажей и сел в седло. — Не стоит сейчас торопиться. Это изнурит лошадей. Возможно, их силы еще нам понадобятся.

Руджиеро вздохнул вновь и толкнул свою кобылу коленями. Животное перегружено, и — поторапливай его или не поторапливай — быстрее оно не пойдет.

Облака на западе все сгущались, вскоре задул сильный ветер. Ракоци остановился и повернулся в седле.

— Они уже где-то рядом, — сказал он. — Нам следует забраться повыше и поискать валуны, которые можно будет обрушить на них.

Руджиеро молча кивнул. Он слишком устал, чтобы что-нибудь говорить. Следующая деревня, где им надлежало сменить лошадей, должна была вот-вот показаться, но не показывалась, и сколько до нее оставалось, сказать было нельзя. Слуга посмотрел на большой вьюк.

— Нам надо о ней позаботиться.

— Да, — согласился Ракоци, — Раз уж драки не избежать, нужно увериться, что она ее не коснется. Мы спрячем ее под деревьями или в каком-нибудь придорожном амбаре, если, конечно, отыщется таковой. Главное, место должно быть приметным. Чтобы не долго плутать, когда придется к нему возвращаться.

Слуга, так же как и хозяин, прекрасно знал, что последнее маловероятно. Дернув поводья, он пустил свою лошадь вперед.

Уже темнело, когда за их спинами послышался отдаленный топот копыт. Дальнейшее бегство теряло смысл. Спешиваясь, Ракоци вдруг ощутил огромное облегчение. Напряжение последнего часа перестало его томить. Беглецы находились на небольшом возвышении, что давало им преимущество. Но — лишь теоретическое, ибо они не были вооружены. Руджиеро взял лошадей под уздцы и, продравшись сквозь мелкий кустарник, свел их с дороги к ручью, убегавшему вниз по склону. Ракоци крикнул: