Трагедия сорок первого. Документы и размышления - Владимир Шерстнев

Начался парад ровно в 8.00 7 ноября. На простор заснеженной Красной площади галопом на коне выскочил Будённый… Над площадью прокатилось громкое, воинственное, клятвенное «Ура-а-а-а-а-а!»… К микрофону подошел Сталин и, как всегда негромко, но с какой-то необычной даже для него твердостью произнес речь…

«На вас, — говорил он, обращаясь к колоннам воинов, — смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте достойными этой миссии. Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляют вас в этой войне мужественные образы наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова…»

И на заседании Моссовета, и с трибуны Мавзолея на параде 7 ноября Сталин говорит о том, что фашисты, «люди с моралью животных», «призывают к уничтожению великой русской нации» и превращение войны из политической в Отечественную, из идеологической в национальную, в войну не ради победы коммунизма, а ради победы Советского Союза — читай — России, что имело гигантские последствия. И рядовому бойцу, и рядовому гражданину стало ясно, что немцы несут России национальное порабощение, порабощение всех русских — кем бы они не были. «Стало ясно, что речь идет о судьбе русского народа как народа, о судьбе России как таковой». Битва идет за саму Россию, за ее независимость, за право иметь свое государство, свою историю, свой язык…

И на всю страну как ответ на речь Сталина прозвучали слова Анны Ахматовой: «Мы знаем, что ныне стоит на весах и что совершается ныне… Час мужества пробил на наших часах, и мужество нас не покинет… И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово…»

Седьмого ноября 1941 г. вечером Гитлер одобрил подготовленное генералом Паулюсом и начальником оперативного отдела генштаба сухопутных войск Хойзингером «Ориентирование начальника штаба сухопутных сил от 7 ноября». В этом документе подчеркивалось, что «ожидаемое в ближайшее время наступление холодов, вероятно, сделает еще раз на ограниченное время возможным быстрое проведение операций на Востоке». Оценивая состояние армий Советского Союза и замыслы советского командования, германские генштабисты заключили, что противник, по-видимому, больше не сможет из-за несоответствия между пространством и силами создать сплошной фронт между Черным морем и Ладожским озером. Вероятнее всего, он будет вынужден ограничиться удержанием большого Московского района (Вологда, Москва, Саратов)… а также обороной Кавказской области, удержания которой требует не только необходимость снабжения нефтью, но и необходимость взаимодействия с англосаксами… «Русские могут, по их нынешним силам, создать и вооружить еще около 50 дивизий».

Далее в документе говорилось, что «еще до полного наступления зимы немецкие войска достигнут линии Вологда, Горький, Саратов, Сталинград, Майкоп. Это позволит лишить противника военно-индустриальной основы для восстановления его вооруженных сил».

13 ноября начальник генерального штаба сухопутных войск Гальдер в Орше, где располагался штаб группы армий «Центр», провел совещание с начальниками штабов армий. Туда же были приглашены начальники штабов групп армий «Юг» и «Север». Сделав обзор положения войск воюющих сторон на всем фронте и изложив свои рекомендации по возможности дальнейшего наступления, Гальдер в заключение предложил участникам совещания высказать свои соображения на этот счет и намерения командования групп армий в ближайшее время.

Начальник штаба группы армий «Юг» генерал Зоденгитерн: «Рундштедт исключает в ближайшее время какое-либо новое наступление без достаточного пополнения войск и обеспечения их всем необходимым для боя. От имени командующего я попрошу разрешить нашей группе армий перейти к обороне. Оперативные решения, которые не удалось выполнить в этом году, должны быть перенесены на следующую весну».

Начальник штаба группы армий «Север» Броннеке: «Наша группа сейчас настолько слаба, что не может быть и речи о продолжении наступления. Войска практически уже давно перешли к обороне. Поэтому мы также просим разрешить нам переход к обороне…»

Но на том же совещании начальник штаба группы армий «Центр» генерал Грейфенберг заявил:

«Фельдмаршал Бок считает, что в военном и психологическом отношениях необходимо взять Москву. Опасность, что мы этого не сможем сделать, должна быть принята во внимание, но будет еще хуже, если мы останемся лежать в снегу, на открытой местности в пятидесяти километрах от манящей цели».

Поэтому, согласно приказу, подготовленному главнокомандованием сухопутных войск, группе армий «Центр» ставилась задача:

«2-я танковая армия Гудериана должна после захвата Тулы развивать наступление юго-восточнее Москвы через Коломну на Горький. 9-й армии Штрауса и танковой группе Рейнгардта от Торжка и Калинина надлежало наступать на восток, переправиться через канал Москва-Волга, а затем повернуть на Москву, охватывая ее с северо-востока. В центре должны были вести фронтальное наступление 4-я армия Клюге и танковая группа Гёпнера».

Всего в этой группировке войск была сосредоточена, как пишет Г.К. Жуков, 51 дивизия, в том числе 31-я пехотная, 13 танковых и 7 моторизованных{484}.

С воззванием к войскам обратился Гитлер: «Учитывая важность назревающих событий, особенно зиму, плохое материальное обеспечение, необходимо в ближайшее время любой ценой разделаться со столицей Москвой».

Его поддержал Гёпнер: «Время ожиданий прошло. Мы снова можем наступать. Последнее русское сопротивление перед Москвой будет разбито. Мы сможем остановить сердце большевистского сопротивления в Европе тем, что завершим поход этого года. Танковая группа имеет счастье осуществить решающий удар. Для этого нужно сосредоточить все силы, весь боевой дух, непоколебимое желание уничтожить врага».

Ставка Верховного главнокомандования, вскрыв замысел дальнейшего наступления немцев, продолжала усиливать войска Западного фронта и создавать резервы.

С 1-го по 15 ноября Западный фронт получил в качестве пополнения 100 тысяч солдат и офицеров, 300 танков, две тысячи орудий{485}.

Число боевых самолетов за счет привлечения авиации Московского округа ПВО достигло 1138, большую их часть составляли истребители.

К середине месяца на Западный фронт поступило несколько десятков стрелковых и танковых бригад, артиллерийско-противотанковых полков и гвардейских минометных частей.

Чтобы добиться максимальной управляемости войсками, Ставка ВГК провела некоторые организационные изменения. 9 ноября был расформирован Брянский фронт. Входившие в него 3-я и 13-я армии передавались Юго-западному фронту. 50-я армия, оборонявшаяся в районе Тулы, была передана Западному фронту. Упреждая новое наступление на Москву, И.В. Сталин приказал С.К. Тимошенко сковать противника активными действиями на правом фланге Юго-западного фронта и затруднить переброску дополнительных сил на этот участок фронта. 3-й армии (генерал-майор Я.Г. Крейзер) поручалось прикрыть ефремовское направление, а 13-й (генерал-майор А.М. Городнянский) — елецкое. Для постановки задач этим армиям на местах 12 ноября Тимошенко выезжал в г. Елец. Еще 28 октября Сталин приказал маршалу Тимошенко передать в распоряжение Ставки 2-й кавалерийский корпус (генерал-майор А.И. Белов), который предназначался для нанесения контрудара на тульском направлении. Ставка ВТК приказала Коневу активизировать действия Калининского фронта. Войска Волховской группы получили директиву о подготовке наступательной операции в районе г. Тихвина.

Боевые действия возобновились 15 ноября наступлением 3-й танковой группы силами 3-х танковых и 2 моторизованных дивизий, поддержанных пехотными частями 27-го армейского корпуса 9-й армии из района северо-западнее Волоколамска, в полосе 30-й армии (генерал Хоменко), в общем, направлении на Клин-Дмитров. Частично удар пришелся по правому флангу 16-й армии (генерал Рокоссовский).

30-я армия, имевшая в своем составе две стрелковые, одну кавалерийскую и 107-ю мотострелковую дивизии, 21-ю и 8-ю танковые бригады, в составе которых насчитывалось только 56 танков, оборонялась в полосе шириной 70 км. Рассчитывая ошеломить советские войска и быстро прорваться в глубину, Рейнгардт после мощной артиллерийской подготовки ввел в сражение свыше 300 танков. Части 30-й армии вынуждены были вести тяжелые бои. Мужественно дрались с противником 107-я дивизия (полковник П.Г. Чанчибадзе) и 21-я танковая бригада (полковник А.Л. Лесовой). Действуя из засад, бригада подбила 15–16 ноября 18 танков. Но и сама за два дня потеряла все танки и до 30% личного состава.