Дневник. Первые потрясения - shellina

Один из этих отморозков резко открыл дверь ногой и зашвырнул в одну из комнат гранату. Грейвис, не раздумывая, бросился в комнату и накрыл ее собой. Раздался взрыв. Нет! Я смотрел на то, что осталось от Грейвиса, и как-то отстранено подумал, что он только неделю назад женился. Как я буду смотреть ей в глаза. Пока я наблюдал за застывшими от ужаса детьми, в коридоре Метью швырнул в эту пятерку оглушающее заклятие. Дмитрий, не долго думая, одним движением усилил его, превратив в сплошной столб воздуха. Этих… буквально размазало о стену, через которую по плану Эвана должны были просочиться мои ребята. Метью тоже досталось, но он был просто оглушен. В одну из комнат с крыши спустились Эван с ребятами. Постепенно, они начали через окно вытаскивать детей на крышу.

Другой коридор в противоположном конце. Никого из боевиков не видно. Несколько ребят из Ми-6 собирают детей из комнат, находящихся в этом коридоре в одну, из окна которой Эван забирает их на крышу. Заводивший последнюю группу молодой парень попадает под огонь. В падении он вытаскивает гранату и успевает кинуть ее в стрелявшего. Коридор завалило грудой камней – эти дети отрезаны от общего здания. Стрелявшему уйти не удалось. Вильямс возник у него за спиной и бросил зеленый луч ему в спину.

Лекс уже не скрываясь, держит меня, обхватив поперек груди обоими руками.

– Я не понимаю: почему они все рискуют собственной жизнью, вытаскивают этих невиновных ни в чем детей, а я стою здесь и просто наблюдаю?!

– Сев…

– Почему они там гибнут, а я стою здесь?! – я сорвался на крик.

– Мы вытащим их, я обещаю тебе, – посмотрел мне в глаза Тенебрис.

– Нет, Рей. Не ходи туда, – практически прокричал Дмитрий.

Внизу Рей открывает дверь в большой зал, в котором находятся оставшиеся захватчики и дети. Немного детей. Трое. Трое ребятишек четырех-пяти лет сидят в дальнем от Рея углу. Один из захватчиков, ухмыльнувшись, бросил гранату в их сторону. Он надеялся, что Мальсибер не успеет. Точнее не так. Он это знал. Но не учел одного. Он не учел, что перед ним находится маг. Рей аппарировал в конец комнаты и закрыл детей. Закрыл собой. Раздался взрыв. Мальсибер больше не шевелился. Я не верю.

– Нет! – я бросился в сторону здания. На помощь Лексу, который уже не мог меня удержать, пришел Дмитрий. Они навалились на меня вдвоем. Но даже это плохо помогало. С трудом справляющийся со мной Лекс прокричал:

– Слишком рано! Нам рано туда заходить, слышишь меня! Если он захочет – он вернется! Да успокойся ты! Давай работать уже!

Я сумел вырваться из удерживающих меня рук, но никуда не побежал, а просто сел на землю и закрыл лицо руками. Меня била дрожь. Он не вернется. Ему незачем возвращаться. Я просидел так неизвестно сколько времени. Я устал смотреть на это. Открыв глаза, я увидел, как Лекс возле здания готовиться к ритуалу. Да что со мной! Я встал и пошел ему помогать.

– Тебе на месте работать. Подожди немного. Я справлюсь – там дети и военные, а у них цель в жизни есть. У тебя Рей. Вот где тебе будет трудно. Перестань рвать на себе волосы и думай, что ты ему будешь говорить! А теперь отойди и не мешай.

Я думал. Мне показалось, что я думаю уже несколько лет.

– Я не знаю, что может его заставить вернуться. Что тебе нужно, Рей! – я прокричал куда-то вверх. Солнце. Почему, именно сейчас, выглянуло это Мерлиново солнце.

Ко мне незаметно подошел Малфой.

– Сев?

– Рей мертв. Я не знаю чем ему помочь! Не знаю! Что может заставить его вернуться?! Помоги мне.

Малфой побледнел и сел на землю. Я впервые видел недоумение и недоверие на лице Люциуса.

– Что ты сказал?

– Помоги мне. Ты знаешь его лучше. Что он любит, за что он держится?! Он пережил столько дерьма ради чего-то! Да что ты молчишь?! Почему я не знаю, что мне делать, и никто мне не может помочь?! – я впервые понял, что такое истерика.

И тут к моим ногам прижалось что-то небольшое. Я опустил глаза. Грейнджеровский кошак. Как он здесь оказался?

– Тебе-то здесь, какого хрена надо?! – я хотел пнуть кота, но быстро передумал. Взяв его на руки, я поднес этот комок шерсти к своему лицу и, пристально посмотрев на него, проговорил. – Низзлы возвращают заблудившегося хозяина домой. Возвращают. Есть. Рей, только попробуй уйти слишком далеко!

Мою бредовую речь прервал Эван, который подошел ко мне.

– Сев.

– Да?

– Все ликвидированы. Потерь среди моих ребят нет. Рей… ты уже, судя по всему, в курсе… – он запнулся, – со стороны магов: Рей, Войкович и Грейвис. От Войковича и Грейвиса ничего не осталось. – Я заскрипел зубами. Мы потеряли двоих классных парней.

– Я убью эту суку – Скримджера!

– Подожди убивать. Детей всех не удалось спасти. Лекс говорит, что тех, чьи тела остались целы, он вытащит. Эти отморозки бросили несколько гранат в класс. Погибло восемнадцать детей. И все они – младше десяти. – Эван закрыл глаза. Через несколько секунд продолжил. – Со стороны МИ-6 – десять убито. Лекс их не сможет вытащить. Не успеет. Он занимается детьми. Сев, Лекс сказал, чтобы ты не терял время и шел к Мальсиберу. И не говори ему, что из-за него ты не успел заняться остальными. Это слова Лекса.

Я кивнул и пошел по направлению к практически разрушенному зданию, неся под мышкой кота, и на ходу вытаскивая кинжал, который, судя по всему, скоро придется переименовывать в ритуальный.

Я вошел в зал, у дальней стены которого лежало тело Рея. Опустив кота на пол, я принялся ножом чертить на полу пентаграмму. Кот вертелся рядом. Мне было немного не по себе. Я впервые готовился ступить за Грань. Да еще делая это ради Рея. Я пока не знал, что буду говорить, думаю, разберусь по обстоятельствам. Я мог бы приказать ему вернуться, и Рей не смог бы противиться воле некроманта. Но я не мог. Что-то случилось после Рождества, которое мы так здорово встретили у меня дома. Он не хотел жить, лез на рожон в самое пекло. Мне необходимо не просто убедить его вернуться, но и убедить, что жизнь стоит того, чтобы за нее держаться. Когда пентаграмма была готова, я вошел в центр. Кот прыгнул и лег у моих ног. Умное животное само знало, что нужно делать. Я начал читать заклинание. В контрольной точке кинжал глубоко вошел в раскрытую ладонь. Когда первые капли упали на линии пентаграммы, она начала светиться. Теперь, главное не останавливаться, главное не сбиться. Постепенно, с каждой каплей моей крови, линии начинали светиться все сильнее, все ярче. Вспышка ослепительного света, и я очутился за Гранью.

Грань. Что это вообще такое? Граница между миром живых и миром мертвых. У каждого человека это что-то своё. У Рея вот, например… Я скоро начну ненавидеть этот долбанный вокзал Кинг-Кросс.