Клубничка на березке: Сексуальная культура в России - Игорь Кон

Если бы тут действовали «гены», они были бы более или менее равномерно распределены среди большинства членов популяции. Между тем, оказавшись в эмиграции, в другой социокультурной среде, россияне, будь то русские или евреи, поначалу демонстрируют а) крайнюю сексуальную неграмотность, что сказывается на их контрацептивной практике, и б) чрезвычайно консервативные установки по многим ключевым вопросам сексуальной культуры. Они привозят с собой полный набор «совковых» представлений и агрессивно пытаются навязать их окружающим. Позиционирование себя как носителей «высшей нравственности» служит иммигрантам первой волны психологической компенсацией собственной социальной и языковой неустроенности и «второсортности».

Однако в этом есть важные возрастные, когортные и гендерные вариации. Те, кто эмигрировал из России подростком или молодым взрослым, обычно быстро усваивают местные сексуально-контрацептивно-репродуктивные нормы, в отличие от своих родителей, которые совершенно не меняются, причем мужчины в этом отношении значительно агрессивнее и нетерпимее женщин, которые более прагматичны, терпимы и быстрее обучаются (Remennick, Amir, Elimelech, Novikov, 1995; Remennick, Segal, 2001).

Во втором поколении большинство бывших россиян освобождаются от привезенного с исторической родины консерватизма и усваивают социокультурные нормы, более адаптивные для их новой среды, что уменьшает, хотя и не устраняет число межпоколенных конфликтов в их собственных семьях. Темп и характер этой адаптации зависят прежде всего от степени социальной интегрированности, экономической успешности и социальной мобильности соответствующих групп. Самой стабильной чертой у обоих поколений как русских, так и еврейских иммигрантов остается гомофобия. Но, в среднем, евреи более образованны и либеральны; они получили лучшее сексуальное образование, имели контрацептивные практики и делали меньше абортов, живя еще в России и на Украине, поэтому они быстрее неевреев осуществляют соответствующий культурный и прагматический переход (Remennick, 2007).

«Русские сексуальные комплексы» – не природные, а социокультурные, обусловленные привычкой соответствовать и выказывать верность некоему групповому стандарту. Изменить их, оставаясь в прежней этнокультурной среде, довольно трудно, но интенсификация международных связей, начиная с простого отдыха за рубежом и кончая работой в международных компаниях и заключением смешанных браков, способствует изменению привычных стереотипов, заставляя задумываться о том, насколько привычные нормы поведения соответствуют изменившимся условиям жизни.

Характерная черта современной российской сексуальной культуры – огромный и все увеличивающийся разрыв между официально прокламируемой системой религиознонравственных ценностей и реальным повседневным поведением молодых людей. Ни «отменить» сформировавшиеся в последние десятилетия сексуальные сценарии, ни подчинить их традиционным ценностям власть не может. Что бы ни говорили традиционалисты, День святого Валентина молодежи ближе, чем культ Петра и Февронии, и никто в наши дни не собирается откладывать приобретение сексуального опыта до вступления в брак. Как я и предсказывал в 1994 г., сексуальная контрреволюция развертывается не в реальной повседневности, а только в сфере официального, зачастую откровенно демонстративного, предназначенного для внешнего употребления, дискурса.

Комичный пример – летний сбор прокремлевских «Наших» на Селигере (2009 г.). По сообщениям СМИ, когда на озере установилась дождливая погода, комиссары объявили, что теперь самое время заняться решением демографической проблемы, и стали раздавать молодым людям бесплатные презервативы, продемонстрировав тем самым одинаково ироническое (циничное?) отношение и к церковным канонам, и к репродуктивным ценностям.

Так как для России двоемыслие традиционно, подобные вещи не привлекают к себе особого внимания и не анализируются. В русской истории, как в российском ЖКХ, все течет и ничего не меняется. Помимо всем известных «дураков» и «дорог», в ней доминируют четыре константы: «славное прошлое», «плохие соседи», «мудрый вождь» и «светлое будущее». Постоянная оглядка на «традиционные ценности» практически исключает движение вперед, заменяя его хождением «по цепи кругом».

Потерпев неудачу в поисках новой «национальной идеи», власть вернулась к «уваровской троице» – Православие, Самодержавие и Народность. Но присвоение властных функций и вовлечение церкви в политику в долгосрочной перспективе подрывают религию значительно успешнее, чем советский государственный атеизм, который делала непопулярным его официальность. Государственная религия и политруки в рясах – не лучшая стратегия для XXI в.

Это прекрасно схватывает старый советский анекдот:

– Как сделать, чтобы искусство расцвело, а религия захирела?

– Нет ничего проще. Отделите искусство от государства и сделайте церковь государственной!

Симбиоз технологических инноваций, коррумпированной авторитарной власти и устремленной в воображаемое прошлое клерикальной идеологии – это лебедь, рак и щука. Определить, с какой скоростью и в каком направлении полетит, поползет и поплывет эта упряжка, наука не в состоянии.

Тем более что два из трех его компонентов – виртуальные, существующие лишь в сознании сисадмина.

Традиционализм не может ни отменить социальных последствий сексуальной, гендерной и семейной революции XX в., ни изменить вектор развития сексуального поведения молодых россиян. Однако он мешает стране сделать вытекающие отсюда социально-нравственные выводы и тем самым многократно усиливает связанные с этими процессами эпидемиологические и социально-психологические издержки.

ЛИТЕРАТУРА

«А се грехи злые, смертные…»: Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России (Х – первая половина XIX в.): Тексты. Исследования / Подгот Н. Л. Пушкарева. М.: Ладомир, 1999.

«А се грехи злые, смертные...»: Русская семейная и сексуальная культура глазами историков, этнографов, литераторов, фольклористов, правоведов и богословов XIX – начала XX века / Подгот. Н. Л. Пушкарева, Л. В. Бессмертных. В 3 кн. М.: Ладомир, 2004.

Абрашкевич М. М. Прелюбодеяние по русскому праву // «А се грехи злые, смертные...». М.: Ладомир, 2004. Кн. 3. С. 383—506.

Аверинцев С. С. Мария // Мифы народов мира. В 2 т. М.: Советская энциклопедия, 1982. Т. 2. С. 111—116.

Аверинцев С. С. Бахтин, смех, христианская культура // М. М. Бахтин как философ. М.: Наука, 1992. С. 7—19.

Аверинцев С. С. Бахтин и русское отношение к смеху // От мифа к литературе. М.: Наука, 1993. С. 341—345.

Агапкина Т. А. Славянские обряды и верования, касающиеся менструации // Секс и эротика в русской традиционной культуре / Сост. А. Л. Топорков. М.: Ладомир, 1996. С. 103—150.

Агапкина Т. А., Топорков А. Л. Ритуальное обнажение в народной культуре славян // Мифология и повседневность: Гендерный подход в антропологических дисциплинах. Матер. науч. конф. 19—21 февр. 2001 г. СПб: Алетейя, 2001. С. 11—25.

Азадовский К. Жизнь Николая Клюева. СПб.: Звезда, 1993.

Аксенов В. Россия и секс совместимы // Огонек. 2006. № 44.

Алова А. Жизнь при СПИДе: готовы ли мы? // Огонек. 1988. № 28. С. 12—15.

Aндреев Л. В тумане. М.: Молодая гвардия, 1928.

Арбатова М. Дума запретила первичные половые признаки. Как не имеющие «культурной и научной ценности» // Общая газета. 1998. № 4. С. 13.

Армалинский М. Добровольные признания – вынужденная переписка. Minneapolis: M. I. P., 1991.

Арцыбашев М. Санин. Lethworth, Hertfordshire: Bradda books, 1969.

Арямов И. А. Значение сохранения половой энергии для молодежи // Комсомольская правда. 1926. 7 февраля. С. 5.

А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. В 2 т. М.: Правда, 1985.

Афанасьев В., Скоробогатов С. Проституция в современном СанктПетербурге // Петербург начала 90-х: безумный, холодный, жестокий. СПб: Благотворительный фонд «Ночлежка», 1994. С. 105—110.

Афиногенов А. О. Жизнь женского населения Рязанского уезда в период детородной деятельности женщины и положение дела акушерской помощи этому населению. СПб., 1903.

Бабин Е. Б. Контрацептивное поведение супругов в городских семьях // Детность семьи: вчера, сегодня, завтра. М.: Мысль. 1986. С. 146—156.

Багрунов В. П. Половые различия в видовой и индивидуальной изменчивости психики человека. Автореферат дис.... канд. психолог. наук. Ленинград: ЛГУ, 1981.

Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре: Структурносемантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993.

Байбурин А. К., Левинтон Г. А. К описанию организации пространства в восточно-славянской свадьбе // Русский народный свадебный обряд: Исследования и материалы / Под ред. К. В. Чистова, Т. А. Бернштам. Ленинград: Наука, 1978.