Шпионские игры (СИ) - Елена Вихрева

— На это раз нам противостоят таллирийцы, — ошеломленно поделился информацией Тирлоний. — Я ничего не понимаю! Был готов к нескольким отщепенцам, и ждал их среди промышленников. Но не предательство воинов…

Сталий, снова без брони и даже без куртки, которую он не успел поискать, выскочил к своим воинам на улицу через оконный проем, вынесенный первыми же выстрелами.

Кира связалась с базой:

— Шанс, оставайся на связи постоянно. Дай всю информацию по передвижениям в нашем квадрате. Усилить охрану базы. Исполняющий обязанности командира до возвращения на Землю Криспин Вайпер. Повтори, как понял?

— Криспин Вайпер. Охрана уже усилена, еще с утра, — послушно повторил Шанс и вдруг едва не сорвался. — Кира! Будь осторожна!

— Я всегда осторожна.

— Ребята рвутся к тебе на выручку.

— Нет. Держите базу. Она будет следующей целью. А у нас уже жарко.

Еще один прицельный выстрел едва не снес ее голову, и Кира вжалась в пол, отпрянув за угол.

— Зверь, уведи девочку! — Кира и Тирлоний отдали одинаковый приказ одновременно.

— Хреновый у них снайпер! — проворчала Кира. — Два промаха подряд. Давно бы выгнала.

Зверь не смог быстро снять боевую броню, чтобы надеть ее на Эйлу, и сейчас, заведя ее за спину и прикрывая отход короткими очередями, пытался отвести туда, где ребята были готовы погибнуть за чужого, но важного для Галактики правителя, а заодно и защищать регенератор со спящим внутри их товарищем.

Но тут неожиданно зашипела, пошла коричневыми полосами и провалилась стена здания, и в проплавленный проем рванулись воины. Кира и Тирлоний били с двух рук, Зверь выхватил тоже второй бластер с набедренной кобуры, взвел его и неожиданно для себя отдал Эйле:

— Помнишь, как стрелять?

— Да, — голос девушки был тихим, но твердым и спокойным, и оружие она приняла из его рук уверенно, никаких дрожащих пальчиков.

И в этот момент ее отец тяжело рухнул на одно колено, на пару секунд его бластер клюнул вниз и замолчал. Зверь бешено отстреливался по двум направлениям сразу, перемещаясь на согнутых ногах из стороны в сторону, то опускаясь вниз, то приподнимаясь. Несколько выстрелов просвистели у его головы, но его лицо оставалось злым и сосредоточенным, без капли испуга.

И тут Эйла увидела, как осталось неприкрытым то направление, которое держал ее отец, и этим воспользовались враги. Не раздумывая, девушка подняла бластер двумя руками, как на стрельбище, привычно выровняла прицел. В ее голове не возникло никаких сомнений — жизнь отца висела на волоске. Затаила дыхание и выпустила заряд прямо в голову, между глаз поднимавшего бластер мужчины. Нападавший, одетый в обычную форму таллирианского воина общего круга, каких она привыкла видеть в качестве подчиненных своего отца, рухнул на колени напротив генерала, все еще опиравшегося на руку, словно пытался встать с колена и не мог. Тирлоний с хриплым стоном, который вместо вдоха издали его пробитые с ближнего расстояния легкие, нашел в себе силы и добил врага, оказавшегося с ним совсем рядом. И оба рухнули навзничь.

В этот момент следующий предатель направил свой бластер на девушку, которую до этого или просто не заметил в темном углу, или в соответствии с впитанными с рождения таллирианскими традициями не счел ее силой. Генерал попытался приподняться на локте, чтобы снять гада, угрожающего дочери, но его опередил Зверь, перекрыв собой линию огня. Земная броня, в отличие от таллирианской, выдержала прямой выстрел с короткого расстояния. Зверь даже не покачнулся, хотя снизу Тирлонию как раз и было хорошо видно, как напряглись и спружинили ноги парня, удерживая его в вертикальном положении.

Бластер Зверя огрызнулся еще пару раз и замолчал. Он машинально хлопнул себя по карману разгрузки, чтобы выхватить запасной заряд и перезарядиться, но карманы были пусты — все израсходовалось за две перестрелки. Но из‑за его спины раздалось два метких выстрела, каждый из которых достиг цели. Это дало ему секунду перевести дыхание и убрать бластер, чтобы рвануть в рукопашную. Оборачиваться и благодарить Эйлу сейчас было некогда, и Зверь не был склонен к дешевым эффектам — закончится бой, выживут оба, тогда и поблагодарят друг друга.

И вот тут в пролом стены, в двери и в окна влетела целая толпа вооруженных парней во главе со Сталием — по прежнему полуобнаженным и утратившим в манерах лоск дипломата и советника. Сейчас он действительно соответствовал своему званию командора — быстрый, решительный, с напряженными скулами и сверкающими глазами. Отличить их от вбежавших следом солдат было практически невозможно — форма была абсолютно одинаковой. Сталий каким‑то образом различал сражающихся и успевал отдавать своим короткие четкие команды.

Бой вспыхнул с новой силой и сразу же прекратился. В отличие от щупальценосцев, погибшие изменники никуда не девались, и помещение снова заполнилось телами, вдобавок еще и истекающими кровью. Эйла бестрепетно перешагнула через несколько трупов и опустилась на колени возле отца. Он был еще жив, хотя и удерживался на грани сознания исключительно благодаря силе воли.

— Девочка моя, ты цела? — он смотрел на дочь с той нежностью, которую не мог почему‑то себе позволить раньше. — Как же ты похожа на свою маму…

— Держись, папа, — приговаривала Эйла, пытаясь снять с него разорванную в клочья и глубоко впечатавшуюся в мышцы груди броню.

Она обернулась к подбежавшему воину, которого помнила в лицо — он часто был рядом с ее отцом, выполнял его поручения, иногда просто участвовал с ним в тренировках не в рамках службы, а что называется, для души — вдвоем они стреляли, фехтовали, боролись.

— Командир, дыши, сейчас в регенератор положим, — подбодрил мужчина и тут же организовал деятельность по поиску и доставке регенератора. Солдаты растащили тела, Сталий показал, где стоит та капсула, из которой он сам недавно вылез.

Зверь тоже подбежал и опустился рядом:

— Эйла, говори, куда нести, я подниму.

— Не надо, — прошептал, закашлявшись кровавой пеной, Тирлоний. — Не поможет мне уже регенератор. Он тоже не беспределен. Береги ее. Эйла это все, ради чего я жил.

— И ради чего теперь живу я, — негромко ответил Зверь, справляясь с застежками таллирийской брони, устроенной несколько иначе, чем привычная ему.

Вдвоем с Эйлой они обнажили простреленную грудь ее отца и девушка тихо всхлипнула — ребра и легкие были перемешаны в сплошную кашу, среди которой торчали клочья формы и куски брони.

— Не плачь, моя маленькая, — еще тише проговорил Тирлоний. — Он теперь о тебе позаботится. А я хорошо жил и сражался. И ухожу хорошо. Среди воинов. И ты, моя девочка, тоже воин. Как твоя мать. Видимо, это в крови у вас, и зря я ее пытался сломать… Землянин, береги ее. И не неволь, хорошего с того не получится. Отдаю ее тебе.