Хроники Амбера. Книги Корвина (авторский сборник) - Роджер Желязны

В этот момент появилась Дара, пронеслась мимо нас, проскакала в Эмбер, нашла дорогу к Лабиринту и, более того, прошла его — очевидное доказательство того, что мы и в самом деле состояли в каком-то родстве. Однако, в ходе этого испытания она продемонстрировала необычные физические трансформации.

После прохождения Лабиринта она заявила, что Эмбер будет разрушен и исчезла.

Примерно неделю спустя был убит брат Каин при обстоятельствах, устроенных так, чтобы выставить преступником меня.

Тот факт, что я убил его убийцу, едва ли был удовлетворительным доказательством моей невиновности, потому что этот парень не мог засвидетельствовать это. Сообразив однако, что я видел раньше ему подобных существ в виде людей, преследовавших Рэндома до дома Флоры, я нашел, наконец, время посидеть с Рэндомом и выслушать историю его неудачной попытки освободить Бранда из его башни.

Рэндом после того, как я покинул его несколько лет назад в Рембе, после того, как я перенесся в Эмбер и дрался на дуэли с Эриком, вынужден был по требованию Мойры, королевы Рембы, жениться на ее придворной даме Виале, прекрасной слепой девушке. Частично это было предназначено в качестве наказания Рэндому, который много лет назад бросил покойную дочь Мойры Морганту беременной Мартином, очевидным субъектом поврежденной Карты, которую сейчас держал в руках Рэндом.

Странное для Рэндома дело — он полюбил Виалу и жил теперь с ней в Эмбере.

Покинув Рэндома, я взял Камень Правосудия и отправился с ним в палату Лабиринта. Там я последовал полученным мной частичным инструкциям в целях настройки его для использования мной. В процессе его настройки неожиданно для себя я подвергся некоторым необычным ощущениям и приобрел контроль над его самой явной функцией — способностью управлять явлениями погоды. После этого я расспросил Флору относительно моей ссылки. Ее история оказалась правдивой и связывалась с теми фактами, которыми я обладал, хотя у меня возникло чувство, что она чего-то не договаривает относительно событий во время моей автокатастрофы. Она, однако, пообещала опознать убийцу Каина, как одного из индивидов того же типа, что и те, с которыми мы сражались с Рэндомом в ее доме в Винчестере, и заверила меня в своей поддержке во всем, что я могу в будущем затеять.

В то время, когда я слушал рассказ Рэндома, я еще не знал о двух фракциях и их махинациях. Я тогда решил, что если Бранд жив, то его спасение было важнее всего, так как он явно обладал информацией, раскрытия которой кто-то не хотел. У меня возник замысел, как этого достичь, опробование которого было отсрочено лишь на время, требовавшееся мне и Жерару для возвращения тела Каина в Эмбер. Часть этого времени, однако, Жерар применил для избиения меня до бессознательного состояния просто на случай, если я позабыл, что он способен на такой подвиг, а также, чтобы придать весу своим словам, когда он уведомил меня, что лично убьет, если окажется, что я был автором нынешних горестей Эмбера.

Это был, насколько я знаю, бой, демонстрировавшийся по самой закрытой для всех, кроме избранных, системе вещания, смотревшийся семьей через Карту Жерара — акт страховки, если я действительно окажусь преступником и решусь вычеркнуть его имя из списков живых из-за его угрозы.

Затем мы поехали дальше в Рощу Единорога и выкопали труп Каина. В то время мы действительно видели легендарного Единорога Эмбера.

Тем вечером мы собрались в библиотеке дворца в Эмбере. Мы, то есть Рэндом, Фиона, Жерар, Бенедикт, Джулиан, Дейдра, Льювилла и я. Там мы обсудили мою идею для нахождения Бранда. Это означало, что вся наша девятка попыталась дотянуться до него через Карту, его Карту. И у нас это получилось!

Мы вступили с ним в контакт и успешно транспортировали его обратно в Эмбер.

Однако, посреди суматохи со всеми из нас, столпившимися вокруг, когда Жерар перенес его через Карту, кто-то всадил в бок Бранду кинжал. Жерар немедленно избрал себя лечащим врачом и очистил помещение.

Остальные из нас спустились в гостиную посудачить там и обсудить события.

В то время Фиона и посоветовала мне, что Камень Правосудия может представлять опасность в случае его продолжительного ношения, предполагая возможность, что скорее он, а не раны, мог быть причиной смерти Эрика.

Одним из первых признаков, как она считала, было искажение ощущения времени, кажущееся замедление временной последовательности, на самом деле представлявшее собой ускорение физиологических процессов. Я твердо решил быть с ним поосторожнее, поскольку она была более сведущей в этих делах, чем остальные, являясь некогда выдающейся ученицей Дворкина.

И, наверное, она была права. Наверное, именно этот эффект действовал позже в тот вечер, когда я вернулся в собственные покои.

По крайней мере, казалось так, словно человек, пытавшийся меня убить, двигался чуть медленнее, чем двигался бы я сам при схожих обстоятельствах. При всем этом удар оказался почти успешным. Клинок угодил в бок, и мир исчез.

Истекая кровью, я очнулся в своей старой постели в своем старом доме на Отражении Земли, где я так долго жил, как Карл Кори. Я понятия не имел, как я вернулся.

Я выполз из дома в метель, непрочно цепляясь за сознание. Я спрятал Камень Правосудия в старой куче хвороста, потому что мир вокруг меня и в самом деле, кажется, замедлялся. Затем я добрался до дороги и попытался остановить какого-нибудь проезжавшего водителя.

Нашел меня там и отвез в ближайшую клинику один мой друг и бывший мой сосед Билл Рот. В клинике меня лечил тот же врач, который занимался мной несколько лет назад после моей автокатастрофы.

Он подозревал, что я могу быть клиентом психиатра, так как старые данные отражали то же самое положение дел.

Однако, Билл позже показал мне множество вещей в правильном свете. Он

— адвокат и почувствовал любопытство во время моего исчезновения и произвел некоторое расследование. Он узнал о том подложном свидетельстве и о моих успешных побегах.

Он даже знал детали об этих делах и о самой катастрофе. Он все еще чувствовал, что во мне есть что-то странное, но это не так уж сильно его беспокоило.

Позже Рэндом связался со мной через Карту и сообщил мне, что Бранд пришел в себя и хочет со мной поговорить. С помощью Рэндома я вернулся в Эмбер и пошел проведать Бранда. Вот тогда-то я и узнал природу борьбы за власть, происходящую вокруг меня, и личности участников. Его рассказ вместе с тем, что рассказывал мне Билл на Отражении Земли, внес, наконец, некоторый смысл в происшествиях последних нескольких лет. Он также сообщил мне новые сведения относительно природы той опасности, с которой мы в настоящее время сталкивались.

На следующий день я ничего не делал, внешне — в целях подготовки себя к визиту в Тир-на Ног-т, на самом же деле, чтобы выиграть добавочное время и оправиться от ранения. Взявшись, однако, за это предприятие, его приходилось выполнять.

Я поднялся той же ночью в город на Небе, повстречав запутанный набор знаков и предзнаменований, ничего, наверное, не обозначавших, и забрал по ходу дела необычную механическую руку у призрака моего брата Бенедикта.

Возвратившись из этой экскурсии на высоту, я позавтракал с Рэндомом и Ганелоном, прежде чем отправляться через Колвир домой. Мало-помалу, к нашему полному замешательству, тропа вокруг нас начала меняться. Все выглядело так, словно мы шли по Отражению — подвиг почти совершенно невозможный в такой близи от Эмбера. Когда мы пришли к такому выводу, то попытались изменить свой курс, но ни Рэндом, ни я не сумели воздействовать на изменение сцены. Примерно в это же время появился Единорог. Казалось, он хотел, чтобы мы следовали за ним. Мы так и сделали. Он провел нас через калейдоскопическую серию перемен, пока мы, наконец, не прибыли в это место, где он покинул нас в нынешнем положении. А теперь, со всей этой последовательностью событий, вертевшейся у меня в голове, мой ум двигался по периферии, протолкался вперед и вернулся к только что сказанным словам Рэндома. Я почувствовал, что снова слегка опередил его. Сколь долго может продлиться это положение дел, я не знал, но я понял, где видел работу той же руки, что выполнила пробитую Карту.

Бранд часто рисовал, когда находился в одном из своих меланхолических периодов, и мне на ум пришла его любимая техника, когда я перебирал в памяти полотно за полотном, осветленные или затемненные им. Добавьте к этому его многолетнюю работу в прошлом с целью приобрести воспоминания у всех, кто знал Мартина; хотя Рэндом не узнал его стиля, я гадал, много ли времени пройдет, прежде чем он так же, как и я, начнет задумываться над возможностями и целями сбора информации Брандом. Даже если и не его рука вогнала клинок, он участвовал в этом акте, снабдив противника средствами. Я достаточно хорошо знал Рэндома, чтобы понимать, что он имел в виду то, что сказал. Он попытается убить Бранда, как только заметит связь, а это будет более чем неудобно.