Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану - Федор Литке

Вторник 19 августа. В этот день удалось нам, наконец, сделать наблюдения, по которым определена острова Большого Саханинского широта 70°291/2′, долгота 53°30′. На карте моей был он положен на 5′ севернее и 30′ западнее; такой разности удивляться не должно, поскольку мы в прошлом году против этого места, как и выше упомянуто, были без наблюдения и заметили сильные течения.

Исполняя это дело, решился я оставить берега Новой Земли, поскольку дувший два дня сряду крепкий северо-восточный ветер не только не позволял надеяться найти теперь Карское море ото льдов свободнейшим, но даже не оставалось сомнения, что оно ими еще более прежнего наполнено. Вследствие этого взяли мы в четыре часа вечера курс к острову Колгуев.

Суббота 23 августа. Тихие ветры с разных сторон замедлили плавание наше так, что мы не ранее вечера 23 августа подошли к этому острову. Ночь лавировали короткими галсами, а на другое утро спустились к западному его берегу. Находясь почти на меридиане западнейшей его оконечности, удалось мне взять сквозь облака несколько высот солнца, по которым определена долгота ее 48°33′. Ветер дул от SO весьма свежо; мы правили к южной оконечности, стараясь держаться как можно ближе к берегу острова, и для того форсировали парусами.

Понедельник 25 августа. Поутру поднялся жестокий ветер, заставивший нас убрать все паруса, кроме зарифленных марселей, к этому присоединились дождь и густая пасмурность. Около полудня ветер стих, потом перешел к W и опять усилился; мы опасались быть прижатыми к берегу, который видели поутру в небольшом расстоянии, и для того спешили подняться к N.

Вторник 26 августа. Ветер, однако же, с полуночи стал стихать и перешел к SO. 26 августа после проливного дождя подул северо-восточный ветер, и несколько прояснилось; мы поспешили спуститься к берегу, от которого в восьмом часу вечера были не далее 4 миль; но в это время опять собрался густой туман, а к ночи заштилело.

Среда 27 августа. Продолжался крепкий юго-восточный ветер с густой пасмурностью. Берег Колгуевский видели на короткое время поутру.

Четверг 28 августа. В полночь дул ветер от SW, а вскоре потом, с жестоким шквалом от WNW, поднялся от этого румба шторм. Положение наше было критическое. Поставив, хотя и с немалой опасностью для мачт, рифленые марсели и рифленые же фок и грот, успели мы, однако же, к утру подняться столько к N, что не были в большой опасности, если б нас и выбило из парусов. Ветер этот, хотя и не с такой уже силой, продолжался и в следующий день.

Пятница 29 августа. Такие чрезвычайно неблагоприятные обстоятельства заставляли меня, наконец, помышлять о возвращении. В шестидневное презатруднительное крейсерство не могли мы сделать совершенно ничего. Весьма сомнительно было, чтобы дальнейшие усилия увенчались лучшим успехом, поскольку часто возобновлявшиеся бури и беспрерывное ненастье свидетельствовали явно о наступлении здесь осени. С другой стороны, опасность нашего плавания с каждым днем становилась более, ибо южная часть острова Колгуев, бывшего нашей целью, окружена неизвестными мелями, которыми наполнена и Чешская губа; притом же по всему этому пространству нет ни одной гавани, где бы в бурное время можно было укрыться. Итак, оставаясь здесь долее, мог бы я подвергнуть порученное мне судно и людей очевидной опасности и без всякой притом пользы и потому решился я 30 августа начать обратный путь в Архангельск.

Суббота 30 августа. На следующее утро усмотрели мы Канин Нос, а вечером на меридиане его имели весьма хорошие наблюдения, которыми проверяли наши хронометры.

Понедельник 1 сентября. Мы медленно плыли при тихих противных ветрах к Терскому берегу, и 2 числа в полдень были еще в 20 милях на NNO от Городецкого мыса. В это время занимало нас странное воздушное явление: при весьма ясном небе появились около солнца в трех местах частицы радужных кругов: одна частица справа от солнца в одной с ним высоте, т. е. около 24°43′; другая слева и несколько выше; обе дуги отстояли от солнца, находившегося в центре их, на 24°, наконец, третья, большая и ярчайшая, видима была на SSO в высоте 71°14′, в разности от солнца на 46°33′; она была обращена к нему выпуклой своей частью, имея центром зенит. Порядок цветов ближайших к солнцу дуг был (начиная от солнца) следующий: фиолетовый, синий… и, наконец, красный; дальней же дуги – обратный, т. е., начиная от солнца: красный, оранжевый… и, наконец, фиолетовый.

Явление продолжалось более часа. Барометр стоял тогда на 30,02 дюйма, термометр Реомюра 61/4°, ветер тихий от SW.[266]

Среда 3 сентября. В полдень находились мы от Городецкого мыса на NtO1/2О в 10 милях, выиграв в сутки не более 10 миль. К невыгодной самой по себе лавировке присоединялось еще противное течение, сносившее нас к N по 10 и 12 миль в сутки. В этом месте, близ которого мы два месяца назад испытали странную местность ветра, случилось и теперь необыкновенное, по крайней мере в столь возвышенных широтах, явление. После продолжительного и весьма переменного маловетрия установилось решительно два противоположных течения воздуха: вверху дул довольно ровный западный ветер, наполнявший бом-брамсели, брамсели и даже верхнюю часть марселей и дававший нам ходу до двух узлов, между тем как внизу стоял ветер от О, и фок и грот ложились на ванты. Поверхность моря была в это время гладка, как зеркало.

Четверг 4 сентября – пятница 5 сентября. В следующие дни плавание наше было успешно не более прежнего. 4 числа вечером застиг нас в самом узком месте, между Орловым Носом и банками, лежащими против него, крепкий ветер, который однако же к утру стих и потом обратился в штиль при весьма густом тумане. Мы считали себя весьма близко к берегу, но, впрочем, находились в большом сомнении касательно настоящего своего места. В четвертом часу пополудни юго-западный ветер разогнал туман, и мы увидели берег Орлова Носа в расстоянии по меньшей мере 20 миль; следовательно, находились на самой середине между банками. Мы легли на WNW и, соблюдая все возможные осторожности, вышли на фарватер, не имея ни разу менее 3 сажен глубины, и избавились таким образом весьма счастливо от большой опасности. В восьмом часу находились от Орловской башни на О в 6 милях и повернули к S. В Беломорском коридоре встретил нас, как обыкновенно, пресвежий противный ветер; мы боролись против него четверо суток, прежде чем обогнули Зимние горы.

Среда 10 сентября. Наконец поутру мы пришли на бар, где должны были стать на якорь, ибо лоцманы, невзирая на светлое время и умеренный ветер, нас не встретили. Мы послали тотчас на Мудьюжский остров шлюпку. Лоцман, приехавший на ней, уверял, что их карбас обсох и что по этой причине они не могли к нам выехать. Отговорка эта была выдумана довольно неудачно, ибо они могли нас увидеть в самую полную воду. О такой непростительной оплошности лоцманов, которую, кроме нас, испытали также пришедшие за несколько до того дней военный транспорт «Мезень» и бриг «Кетти», счел я долгом по прибытии в Архангельск донести главному начальству.